Всадник без бороды(Юмористическая повесть)

— Отец, я хотел быть хозяином земли, — сказал Муса. — Но вот что из этого вышло… Я царь царей, а какие-то пастухи, какие-то презренные хлеборобы, оказывается, сильнее меня… Помоги мне стать настоящим хозяином земли!

Зазвучали струны домбры, и… Муса очутился возле своего маленького стада, у своей старой юрты. Хорошо еще, что, пока он царствовал, в его отаре ни одной овцы не пропало!

Первое, что сделал бывший могучий царь царей, — это наелся досыта. Наелся, оглядел родное пастбище и почувствовал себя настоящим хозяином земли!..

…Шойтас рос и все больше и больше чувствовал себя сыном своей земли, хозяином своей земли, защитником своей земли.

Однажды, уже юношей, он зашел в юрту к одному из самых богатых степных баев и, так как никто не обратил на него внимания, громко произнес:

— Что же вы так неучтиво встречаете владыку?

Все удивились дерзости нищего пришельца, а бай, предвкушая развлечение, спросил:

— Чем же ты владеешь?

— Ничем, — спокойно ответил Шойтас.

— Почему же ты называешь себя владыкой? — усмехнулся бай.

— Я владел стадом — его у меня угнали. Я владел юртой — ее сожгли. Я владел конем — его украли. Я был владыкой стада, юрты, коня, но стадо, юрта и конь пропали. Осталось только слово — владыка. Я владыка ничего. Поэтому мне принадлежит все!

Шойтас взялся двумя руками за опоры большой байской юрты и так ее тряхнул, что сломал шесты, и войлочный шатер рухнул, накрыв собой богача и его гостей.

А сам Шойтас сел на лучшего байского коня и ускакал.

Жигиты бросились за ним, но не смогли совладать с юношей-силачом: он разметал байских храбрецов, как волк разбрасывает ягнят.

С той поры стала расти в народе богатырская слава Шойтаса.

Он раздобыл себе такого коня, о котором говорили, что передние его ноги — как ветер, а задние — как молния. Конь этот бегал так быстро, что мог зубами схватить летевшую низко птицу.

О силе же Шойтаса-палуана, Шойтаса-богатыря складывали легенды. Говорили, например, что он один справился с сотней жигитов, которые прискакали в аул бедняков-жатаков, чтобы сжечь его.

…Что одной рукой Шойтас вытаскивал за задние ноги свалившегося в колодец верблюда.

…Что, когда богатеи пытались в степи затравить Шойтаса овчарками, он так исхлестал камчой-десятихвосткой верных байских псов, что они, ошалев от боли, перекусали сначала друг друга, а потом и своих хозяев.

Голос богатыря был так силен, что соперничал с громом, и стоило только Шойтасу крикнуть посильнее, как из туч начинал литься дождь.

Те, кто видел, как он сражался с байскими жигитами, рассказывали, что Шойтас кидался верблюдами, словно камнями. Он легко поднимал нара — одногорбого верблюда — за ноги и, повертев им над головой, метал его в толпу врагов.

Многие поэтому и звали Шойтаса Нарату, то есть кидающий нара, верблюда.

Да мало ли легенд о могучем Шойтасе бродило по степи!

Богатыри-палуаны жили и до Шойтаса. Но ни один из них не защищал бедняков так истово, так преданно, как он. Стоило ему услышать о каком-нибудь бесчинстве, учиненном богатеями, как на бая, виновника беды, обрушивалось несчастье. Горела его юрта, пропадали табуны его лучших коней, заболевали байские жигиты. И как только Шойтас успевал почти одновременно оказываться то в одном конце степи, то в другом? Видно, его чудесный легконогий конь трудился без отдыха!

Но те, кто считал себя хозяевами степи — богачи со своими прислужниками, — все еще не верили в силу Шойтаса, не принимали его всерьез. Думали они так: молод еще палуан, силен, да неразумен. Придет время — поумнеет, захочет богатой жизни, тогда мы его приберем к рукам и все, что потеряли, вернем сторицею!

Однажды молва народная разнесла по степи большие новости: будто попал Шойтас во дворец к самому хану!

Дело было, если верить слухам, так. Хан от скуки решил поразвлечься и приказал слугам привести к нему во дворец самого глупого человека на земле.

Слуги вскочили на коней и помчались выполнять повеление своего хозяина. По дороге, однако, они решили устроить совет: слезли с коней, уселись в тень.

— Где же нам отыскать самого глупого человека? — растерянно произнес один.

— И как мы узнаем — самый ли он глупый? — спросил второй.

Третий оказался смышленее своих товарищей:

— Вот если бы нам нужен был мудрец, то пришлось бы искать долго. А дураков на земле, как овец в отаре! Мы просто возьмем первого, кто нам попадется, и привезем во дворец! Как хан сможет узнать, что это не глупец? Ведь перед очами нашего грозного повелителя даже любой мудрец от испуга глупеет! Вы, когда стоите перед ханом, можете хоть два слова сказать? А?

— Нет, — сознался первый. — У меня от страха даже язык куда-то проваливается…

— А у меня сердце замирает! — вздрогнул другой жигит.

Так и порешили они: привести хану первого, кто им под руку подвернется.

Первым им повстречался в степи пастух, который рыл колодец.

— Брось свое глупое занятие, — сказали слуги хана, — едем во дворец!

— Для вас это, может, и глупое занятие, — ответил пастух, — а мой старый колодец высох. Если я не напою овец, они погибнут! Нет у меня времени ехать во дворец! Пусть туда едет тот, кому делать нечего!

— Кажется, он не такой уж глупец! — переглянулись слуги.

Поехали посланцы хана дальше и увидели женщину, которая возле юрты варила сыр — курт.

— Тебя зовет хан! — сказали они. — Едем!

— Что случилось? — удивилась женщина. — Зачем я ему нужна?

— Хан ищет глупого человека. Ты ему подойдешь. Была бы ты умная, разве спорила бы с тремя жигитами?

Женщина схватила шест, который лежал возле юрты, и грозно им взмахнула:

— Я работаю, чтобы прокормить своих детей! А вот бездельники, которые шатаются по степи, — настоящие глупцы! Поезжайте сами к своему хану! Привезите ему самих себя! А мне некогда!

— Кроме того, что она глупа, она еще и нахальна! — обиделись слуги. — Так отругать нас, посланцев великого хана! Ее ко дворцу близко и подпускать нельзя!

— Так мы никогда не отыщем то, что нам нужно, — сказал один из слуг. — Никто не захочет признать себя глупцом. Давайте просто схватим того, кто нам сейчас на глаза попадется.

Тогда-то и повстречался жигитам Шойтас. Он помогал беднякам-жатакам взрыхлять землю под посевы.

— Кончай работу, ты, длинный! — приказали ханские слуги. — Поедешь с нами к хану!