Всадник на рыжем коне
Шрифт:
В удар не вкладывался, по сути, изобразив пощечину ногой, так что нигериец допер, что это оскорбление действием. Поэтому уставился на меня налитыми кровью глазами и попер в очередную самоубийственную атаку. Забыв о том, что у него травмированы обе ноги и как минимум один раз пробита печень. А я подыграл — принял несколько ударов подряд на защиту, «еле-еле» увернулся от фронт-кика и принял на левое бедро где-то половину силы, вложенной Буйволом в лоукик.
Решив, что ему показалось, и «вертушка» была не оскорблением, а ударом отчаяния, Ласиси воспрянул духом: заблокировав мой хай-кик в стиле муай-тай, выбросил навстречу кросс, от которого я «ушел только благодаря нереальному везению», и вложился в чудовищный левый апперкот. Ну, что я могу сказать? Попади этот удар мне в голову, ее бы оторвало к чертовой матери или, по минимуму,
В нем мы развлекались порядка минуты. Почти все это время Буйвол пытался не выпустить меня из этого положения, а я сопротивлялся. И довольно неплохо, раз поймал всего четыре удара коленом в бедро и хук в плечо, вовремя закрывшее голову. При этом ни одна мышца не «пробилась», поэтому Али взбесился еще сильнее. Увы, время, которое я выделил на дуракаваляние, как раз подошло к концу, так что очередной удар нигерийца коленом прилетел в сетку. А я, сместившись в сторону, высек из-под него опорную ногу, помог правильно упасть и залез в фулл-маунт.
«Как ни странно», в этот момент опять простучали предупреждение о скором завершении раунда, и Али ушел в глухую защиту. На целых десять секунд. Что меня вполне устроило.
В этом перерыве Григорию Ивановичу пришлось постараться — пока я делал вид, что восстанавливаю дыхание, он стер с меня неприятно пахнущий пот Ласиси и тщательно намазал вазелином. Батыров тоже не бездельничал — дал прополоскать рот водой, хотя точно знал, что я чувствую себя намного бодрее, чем на обычных тренировках, и прекрасно обойдусь без этого. А Грегор Грейси, ожесточенно жестикулируя и мешая русский с португальским, потребовал заканчивать шоу. В общем-то, я был не против. Но хотел сделать это красиво. Поэтому с самого начала третьего раунда ворвался к Али в ближний бой и секунд тридцать отбивал ему ливер «в одну калитку». В смысле, уклоняясь от встречных ударов и не позволяя ни клинчевать, ни разрывать дистанцию. Решив, что он достаточно унижен, «отпустил» на два шага, дал оклематься и выбросить встречный джеб, притеревшись к которому, вбил во внутреннюю поверхность левого бедра первый полноценный лоукик и тут же пробил селезенку.
При попытке нигерийца поменять стойку всадил голень в правый квадрицепс, в то самое место, которое повредил локтем еще в первом раунде. А когда он застыл, пытаясь сообразить, какую ногу менее опасно выставить вперед, чувствительно зацепил печень и, тем самым, заставил опустить правый локоть. Финальную атаку отработал, как по тренажеру — очередным убийственным лоукиком напрочь отсушил и без того пробитое левое бедро, показал начало второго такого же и, как только Буйвол рефлекторно попробовал прикрыть рукой отказавшую мышцу, достал правым хуком открывшуюся челюсть.
Добивать бессознательное тело, падающее в стиле рулона рубероида, счел перебором, поэтому сделал шаг назад еще до того, как рефери сообразил, что бой закончен. Потом ко мне вернулся слух. Вместе с женским голосом, тянущим букву «а». Пока до меня доходило, что так звучит последняя буква моего прозвища, очнулась основная масса зрителей, и на трибунах начался бедлам. Так что традиционные поклоны на четыре стороны света я заканчивал под многоголосый ор и свист. Под них же взлетал в воздух, подбрасываемый Грейси-старшим, жал руки всем подряд и подставлял девчонкам щеки под поцелуи.
Спасение от очень уж назойливой радости, как всегда, пришло вместе с владельцем промоушена — протолкавшись сквозь толпу желающих меня потерзать, он взял в захват мое предплечье и помог развернуться к камере ближайшего дрона с логотипом «Овердрайва»:
— Для начала хочу обратиться к тем экспертам, которые на протяжении полутора месяцев с пеной у рта доказывали всему миру, что Нигерийскому Буйволу Русская Простуда не страшна: Простуда, может, и не страшна, а Чума просто валит с ног!
Зал грохнул. А Ричард, дав людям посмеяться, обратился ко мне:
— Кстати, Дэнни, тебе пора перестать вводить фанатов в заблуждение — судя по только что закончившемуся поединку, ты перешел на новую ступень понимания боя, а значит, действительно пересел с белого коня на рыжего! Отсюда следует,
что на твоей машине изображена устаревшая картинка, а это неправильно…Я поблагодарил его за комплимент и дал слово, что серьезно подумаю над предложением изменить рисунок. Логан удовлетворенно осклабился и снова уставился в камеру:
— Дамы и господа, пока Дэнни размышляет, хочу обратить ваше внимание на то, что фантастически красивая Битва Света и Тьмы, обещанная промоушеном «Овердрайв» и каналом «HBO», закончилась безоговорочной победой Света и честно заслужила титул боя вечера. Кстати, последний акт этой битвы поразил меня намного меньше, чем абсолютное интеллектуальное доминирование Дэнни на протяжении всего боя. Посмотрите на экраны — вот этот лоукик по икроножной мышце лишил Ласиси возможности полноценно использовать левую ногу, вот этот удар локтем по связке над коленом почти выключил правую, вот этот апперкот объяснил, что проходить в ноги не рекомендуется, а точнейшие, но намеренно ослабленные удары по печени и селезенке выработали у Нигерийского буйвола привычку защищать корпус, а не лицо. Получается, что Чума мог поставить эффектную точку еще в первом раунде, однако помня данное нам обещание, устроил настоящее шоу, показав нам с вами широчайший арсенал наработанной боевой техники. К примеру, вот этот бросок, выполняемый после издевательского прыжка через голову противника, я видел всего два раза в жизни в записях с соревнований по вольной борьбе и в принципе не мог представить, что кто-нибудь рискнет его применить в октагоне! Впрочем, мог бы и догадаться. Ведь парень, который сейчас стоит рядом со мной, всегда держит данное слово, а вчера во время стердауна пообещал Нигерийскому Буйволу его неприятно удивить. И удивил. Да так, что бедняга до сих пор в прострации.
Ласиси действительно был в «прострации», то есть, без сознания и со свернутой набок челюстью, а рядом с ним суетились врачи и члены команды. Теоретически стоило бы к нему подойти, но не хотелось от слова «совсем» — уж очень гнусно он вел себя на пресс-конференции. Тем не менее, минуты через три-четыре, когда поток красноречия владельца «Овердрайва» иссяк, я все-таки заставил себя подойти к этой толпе, посмотрел сверху вниз на безвольное тело и понял, что перестарался.
— Вроде, бил не в полную силу… — вторя моим мыслям, вполголоса сказал Дмитрий Петрович, обнаружившийся слева.
— В полную не рискнул. Хотя помнил, что его хвалили за непробиваемый череп… — признался я и был вынужден посторониться, чтобы пропустить к Али мужика с носилками…
…Рефери подержался за мою руку только после того, как нигерийца унесли. Потом меня продолжили тискать, терзать вопросами, использовать в качестве живого фона для селфи и так далее. Да, в итоге я вырвался. Но по дороге в раздевалку попал в цепкие ручки допинг-офицеров и потерял впустую еще четверть часа. Зато после «общения» с ними смог отпроситься в душевую и минут двадцать бездумно стоял под обжигающе горячими струями. Нежился бы и дальше, но ко мне приперся чуть подвыпивший Вяземский, поздравил с правильной победой, сообщил, что нужные гости уже подтянулись, и напомнил, что теперь я стою существенно больше, чем перед боем.
Его привычка постоянно думать о деньгах заставила мысленно поморщиться. Тем не менее, я пообещал, что буду иметь это в виду, и генерал свалил. Правда, перед самым уходом не забыл объяснить, как его правильно представлять «птицам настолько высокого полета». От этих ценных указаний настроение испортилось еще сильнее. Правда, совсем ненадолго — я вовремя вспомнил, насколько эмоционально Доулан отреагировала на наши подарки, и представил ее реакцию на любую попытку Анатолия Евгеньевича отжать даже самый маленький кусочек МОЕЙ ЧАСТИ финансового пирога. Получилось забавно.
Пока веселился, незаметно для самого себя перебрался в раздевалку, высушился и оделся. А с обуванием не сложилось — сев на скамейку и взяв в руки носки, я «на секундочку» привалился спиной к шкафчикам, расслабился и на какое-то время выпал из реальности.
Вернулся в сознание от тихого шелеста открываемой входной двери и гула встревоженных девичьих голосов. Приоткрыв один глаз, сфокусировал взгляд на лице Тани, сообразил, что они, наверняка, успели переволноваться и виновато улыбнулся. Без слов. Зная, что она меня поймет. К моей искренней радости, поняла не только она, но и Лера с Росянкой. А Линда побледнела, как полотно, и, присев передо мной на корточки, вцепилась в запястье. Пришлось объясняться: