Все, что она хочет

– Потому что солнце в зените. Загорать сейчас решился бы только самоубийца, который из всех видов гибели предпочел бы медленное самосожжение, - витиевато ответил хозяин и вошел в дом.

Первым делом достал из холодильника новую бутылку содовой, разлил в три стакана, насыпал ледяных кубиков, раздал гостям.

– Что покрепче выпьем вечером, а сейчас самое лучшее - вода. За встречу!

Чокнулись. Выпили.

Саймон вытер кулаком губы и замер на секунду, вроде о чем-то задумался. Его распирало выговориться, но не знал с чего начать. Засуетился по кухне.

– Анна заказала мохито, из чего оно конкретно делается, Джек?

– Лайм, содовая, ром, лед. Еще листки мяты... Есть у тебя? А, вижу. На подоконнике растет.

– Обожаю как пахнет мята. Иногда сорву стебелек и сижу, нюхаю. Как наркоман.

– Или кот. Коты ее обожают. Еще еноты.

Пока Джек смешивал коктейль, Саймон достал из холодильника арбуз - идеально круглый, как зелено-полосатый глобус, и попросил племянника нарезать небольшими частями. Выложил на блюдо, вынес к дамам.

– Холодный арбуз - лучшее средство от жары!
– провозгласил он, взял кусок и впился зубами в сочную мякоть.
– Дамы, вы не обидитесь, если мы ненадолго уединимся?

– Не обидимся, - кисло проговорила Кира и откинулась на лежаке, положив ноги друг на друга.

Ноги у нее ничего, подходят для короткой юбки - механически отметил Марк и прошел мимо, туда, где в окружении изогнутых деревьев стоял стол и плетеные кресла с подушками на сиденьях и у спинок. Развернул одно так, чтобы не видеть находящихся на террасе, уселся, вытянул ноги, потянул из бокала содовую с апельсиновым соком.

Уделив гостьям внимание, Саймон посчитал свой долг выполненным, и устроился рядом с Марком. Между ними лег Купер. Он переводил улыбающуюся морду с хозяина на гостя и излучал счастье - настолько заразительное, что Марк подумал: от такого сожителя он бы не отказался.

Джек молча поставил мохито перед супругой, взял газету, которую читал, и на подходе к мужской компании проговорил:

– Весело у вас. Опять перестрелка.

– Где именно?
– спросил Марк.
– Я не читал последних новостей.

– В Сан Бернардино.

– Есть жертвы?

– Да. Семь человек, в том числе преступники - женщина и мужчина.

Марк продолжать разговор не стал. Жарко. Когда мозг как желе, несчастья внешнего мира кажутся далекими и несущественными, даже если семь трупов.

– Я всегда выступал за ограничение продажи оружия, - продолжил Джек строго, будто давал интервью, и его попросили осветить вопрос.
– Его в Америке слишком много. На сто человек - 88 единиц. Самый высокий показатель в мире...

– Вообще-то, самый высокий показатель в Гондурасе, - поправил его статистику Саймон.

– Самый высокий показатель среди развитых стран, - уточнил Джек.
– Это же ненормально. Один ковбой недавно откровенничал по телевизору: когда жена покупает новые туфли, я покупаю новое ружье. Вызывает тревогу. Перестрелки происходят чуть ли не каждый день. Со смертельным исходом. Ужасно, что погибают дети. Президент недавно плакал...

– Он плакал по совету пиар-менеджера, - перебил Саймон.
– Я лично за свободную продажу. Каждый американец имеет право защищать себя и собственность, в том числе с оружием в руках. Это право записано в Конституции.

– Конституцию надо менять! Вернее - вторую поправку. Она внесена во времена Дикого освоения Запада, когда не было ни полиции, ни законов. Времена изменились. Конфликты надо решать цивилизованно и не заниматься самосудом.

– А если тебе случайно встретится сумасшедший, который решил от скуки людишек пострелять? Не-е-т, я мирный человек, но предпочитаю иметь оружие, чтобы защищаться от всяких криминально настроенных граждан и психов. Горжусь, что имею это право. И не я один. Приезжай в Техас, спроси у прохожих. Кстати, там недавно разрешили не только в доме иметь оружие, но и носить на улице.

– Извини, Саймон, но вы, техасцы, слишком воинственные. Рождаетесь с пистолетом в руке. Звук передергиваемого затвора вам приятен как псалом заблудшей душе. Постреляли больше мексиканцев, чем бизонов.
– Джек потряс складкой кожи, тянувшейся от подбородка до шеи и походившей на индюшечий зоб. Вытер губы, приложился к бокалу. Пил долго, и незаметно было, чтобы количество воды уменьшалось. Наверное, просто заткнул себе рот, чтобы замолчать и не волноваться по пустякам.

Саймон иронично улыбнулся.

– Это всё эмоции. Позволь привести несколько фактов. В странах, где оружие в свободной продаже, процент убийств ниже, чем в других. И используется оно в подавляющем большинстве случаев для самообороны. Например, в прошлом году в Америке двести тысяч женщин смогли защитить себя таким образом от насильников. Это статистика, с которой не поспоришь.

Джек и не думал спорить. Он отлепил бокал ото рта, пожал плечами и уставился на фотографию в газете, где полицейские машины и лента с надписью «не пересекать». Слишком частое появление их на улицах городов - лучшее подтверждение его мнения.

– Ты демократ, Джек, - продолжил Саймон миролюбивым тоном.
– Ваших в Конгрессе меньшинство. Там закон о запрете оружия никогда не пройдет.

– Потому что «ваши» блокируют. «Национальная стрелковая ассоциация» и ей подобные лоббируют интересы крупных производителей вооружения.

– И что такого? Продажа оружия - важнейшая отрасль экономики. В частности, на ее деньги финансируются социальные программы, - сказал Саймон и, заметив, что Джек потерял интерес к дискуссии, обратился к племяннику: - А ты что думаешь, Марк? У тебя есть хотя бы пистолет дома?

– Нет.

– Зря. Раз в жизни он обязательно пригодится. И не знаешь, когда это произойдет. Лучше иметь под рукой - для уверенности.

Джек вскинул голову.

– Не слушай его, Марк. Оружие в доме держать опасно. Может быть использовано против тебя. Мой совет - не покупай.

– Я стрелять не умею.

– Не умеешь - нестрашно, - продолжил свою линию Саймон.
– Возьмешь пару уроков, быстро научишься.

– Я подумаю, - ответил дипломатично, чтобы не разочаровывать обоих собеседников.