Все, что я желал

– Эль? Индия протянула руку к корзине.

«Она совсем не похожа на других женщин», подумал Саут. И решил, что ни за что не станет влюбляться в нее.

Индия взяла кувшин и поднесла его к губам. Она пила с удовольствием и скоро почувствовала, что напиток согревает ее. Не произнося ни слова, Индия протянула кувшин Сауту и принялась рыться в корзинке.

– Может быть, вы считаете, что я не должна демонстрировать свой аппетит так откровенно? спросила она. Вероятно, так делать не полагается.

Разумеется, так делать не полагалось, но Саут не имел ничего против. Виконт видел, с какой жадностью набрасывались матросы на черствый хлеб, и это его ничуть не смущало.

– Когда вы ели в последний раз? спросил он.

Индия съела кусочек сыра.

– Вчера. Кажется, это было яйцо всмятку. Возможно, у меня уже начиналась мигрень. Мне было трудно съесть даже такую малость. Меня затошнило.

– Вы очень деликатно выражаетесь.

Она покраснела.

– Прошу меня простить, милорд. Боюсь, эль ударил мне в голову. Мне не следовало говорить об этом.

Саут нашел в корзинке яблоко и с хрустом впился в него зубами. Индия внимательно на него посмотрела и вдруг проговорила.

– Расскажите мне об Эмбермиде. Дом принадлежит вам?

– Нет, моему другу.

– Маркизу Истлину? Тому, что арендует ложу в театре?

– Нет, другому.

– Значит, этот друг лорд Нортхем? Он ведь тоже был тогда с вами в театре?

Саут кивнул.

– Значит, вы расспрашивали про нас.

– Если вам приятно так считать, милорд, я не возражаю.

Саут усмехнулся и сказал.

– Дом в Эмбермиде принадлежит мастеру Марчмену. Мы называем его Уэстом. Вероятно, вам хотелось бы узнать, почему мы его так прозвали? Обычно люди, не знакомые с Марчменом, проявляют к нему интерес Но дело в том, что не в наших правилах удовлетворять их любопытство на этот счет.

Индия кивнула:

– Да, я понимаю…

– Но иногда мы делаем исключения, с улыбкой сказал виконт. Видите ли, в свете считают, что существуют только Норт, Ист и Саут. Что же касается мистера Марчмена, то многие ошибочно полагают, что мы назвали его Уэстом просто ради соблюдения правил нашего клуба «Компас».

Не забывая о еде, Индия внимательно слушала. Саут же между тем продолжал:

– Мы познакомились в ХэмбрикХолле. В те далекие дни я был просто мистером Форрестером. Да, меня звали Мэттью Форрестер. То же самое было и с Нортхемом. Он получил свой титул гораздо позже меня, много лет спустя после того, как мы расстались с ХэмбрикХоллом. Истлин же отстоял от титула еще дальше. Однако мы поняли, что наши будущие титулы странным образом перекликаются с названиями сторон света, поэтому стали называть друг друга Саутом, Нортом и Истом. И назвали наше содружество клубом «Компас».

– А как же мистер Марчмен? спросила Индия.

Саутертон усмехнулся.

– Марчмен стоял ближе к титулу, чем любой из нас, но все же был далеко от него.

Индия нахмурилась.

– Вы, как я вижу, любите загадывать загадки. Подожди те, я сама ее разгадаю… Ваш друг мистер Марчмен старший сын… Виконта? Графа?

– Герцога, сказал Саут.

– Герцога?… А, понимаю… И как старший сын он, должно быть, уже имел какойто титул, когда вы учились в ХэмбрикХолле. А если нет, то это значит, что он незаконный отпрыск герцога.

– Совершенно верно, кивнул Саут.

– Для него это, наверное, очень тяжело, вполголоса проговорила Индия.

– Почему вы так думаете?

Она пожала плечами.

– Нелегко чувствовать себя незаконнорожденным.

– Да, конечно.

– А мальчики бывают очень жестоки друг к другу, продолжала Индия.

– И это верно, согласился Саут. Но случается, что они на всю жизнь становятся друзьями. Так было в случае с клубом «Компас».

– Он состоял только из четверых?

– Да. Только Норт, Саут, Ист и Уэст. Мы поклялись, что останемся друзьями на всю жизнь. А все остальное для нас не имело значения.

– А ваш клуб… Почему вы никого больше не приняли в него? спросила Индия. Почему вы так решили?

– Но ведь существуют только четыре стороны света. Виконт пожал плечами. По правде говоря, мы стали друзьями еще до того, как создали этот клуб. И дело не в том, что мы не допускали к себе посторонних, а в том, что остальные не допускали нас в свой круг.

– Но почему? спросила Индия. И почему вы держались в стороне от остальных и дружили только с этой троицей?

– Я уязвлен вашим непониманием, мисс Парр. Разве я не доказал вам остроты своего ума?

– Ну… раз уж дураков принимают в любом обществе, то и вас могли бы вытерпеть, возразила Индия.

Саут рассмеялся.

– Видите ли, никто не знал, как со мной общаться. Никто, кроме Марчмена, Хэмптона и Уитни. Впрочем, и они не знали. Зато они знали, что в моем обществе чертовски весело.

– Да, конечно, кивнула Индия. Я прекрасно их понимаю.

Саут хотел спросить, что она имела в виду, но тут же передумал. Он снова протянул Индии кувшин с элем. Затем приоткрыл дверцу экипажа и выбросил огрызок яблока. Струи дождя тотчас же окатили его руку.

– Хотите еще чегонибудь? спросил он, указывая на корзинку.

Индия кивнула и выбрала яблоко. Саут же допил эль, поставил кувшин на место и пристроил корзинку между двумя саквояжами.

– И всетаки есть неясность с мистером Марчменом, неожиданно проговорила Индия. Я не оченьто поняла, почему вы называете его Уэстом.

– Я думал, что уже объяснил вам. Отец Марчмена герцог Уэстфал.

Индия нахмурилась; ей казалось, что она забыла чтото важное.

– Что случилось? спросил виконт.

– Я не очень уверена, пробормотала Индия, но мне помнится, что миссис Гаррети говорила мне… Прижав к виску палец, она пыталась вспомнить слова своей костюмерши. Дада, якобы мистер Кент сообщил ей, что герцог Уэстфал умер.

Виконт помолчал, потом спросил:

– Умер? Когда?

– Вчера вечером. Она только это и сказала.

«В это время я готовился похитить Индию, подумал Саут. Даже если Уэст и послал мне записку, я едва ли получил бы ее, потому что наказал слугам не беспокоить меня».