Все друзья делают это

— Не сбивайся, — требовательно напутствовал шепот, в то время как бедра мужчины вновь показали, как надо двигаться, а пальцы перестали быть чем-то предполагаемым.

Я отчетливо ощутила их — указательный и большой. Они тянули и отпускали резинку моих трусиков танго, вынуждая тереться, скользить и безмолвно требовать большего.

И они же вызвали минутную остановку дыхания, отодвинув влажную ткань трусиков и прикоснувшись к набухшей плоти. Погладив ее, чуть раздвинули и уверенно нашли точку, которая пульсировала, жаждая прикосновений. И которой было плевать, что я чумею от откровенного танца с мужчиной, что я задыхаюсь, горю от стыда и желания, что меня изнутри разрывают на мелкие части страхи- противоречия и что все это происходит на улице, где нас могут увидеть, и что всего в нескольких метрах от нас, танцующих под музыку тихих стонов, — Филипп.

Это имя мелькнуло со скоростью света и растворилось, забылось под натиском пальцев, сжавших сосок и надавивших на клитор. Я всхлипнула, бессильно взглянула на небо, озарившееся новой радостной вспышкой, и испуганно откинула голову на грудь Никиты.

— Чувствуй ритм моего сердца, — приказал он, и я услышала громкий бой барабанов. Одновременно с ними ускорился темп, пальцы Никиты сжали мой клитор.

— Хочу на него подуть, — почти простонал он, — хочу покатать его на языке… Мне кажется, он не менее сладкий, чем твои губы…

Мое сердце по скорости опередило сердце Никиты и замерло в напряжении, когда он оставил в покое грудь.

— Дальше лучше не заходить… — мужчина убрал с моего лба влажные пряди, чуть подул на мои прикрытые веки, остужая меня. — А то загоришься желанием, лишишься сна, а потом… Что потом, страусеныш? Молчишь?.. Раз четких планов на эту ночь у нас с тобой нет, мы сильно увлекаться не будем. Да, страусеныш? Только немного взлетим…

Мужской шепот стал ощутимо нежнее, словно разбавился улыбкой. А пальцы — в противовес этой нежности, вернулись к груди и принялись натирать поочередно соски, делая их невероятно чувствительными. В то время как внизу меня благодаря непрекращающимся нежным поглаживаниям тихая искра готовилось перейти в настоящее громкое пламя. Требующее большего и заставляющее меня прогибаться глубже и тереться самой. И выдыхать одновременно с тем выдохом, что раздавался у чувствительной мочки уха.

— Чьи-то шаги… — предупреждение Никиты не охладило, а наоборот бросило в еще более сильный жар, как и слова, которые последовали за ним. — Правильный выбор, мы дотанцуем… Просто это будет не такой медленный танец, как мне хотелось тебе подарить…

Я не слышала никаких шагов. У меня в ушах по-прежнему стоял бой сердца Никиты. Но, повинуясь его подсказкам, я стала тереться о его пальцы усердней, да и он усилил свой натиск. В какой-то момент трение стало быстрым, по ощущениям почти невозможным и едва ли переносимым.

Меня шатало, смывая волной эмоций, ноги подкашивались, ресницы практически закрывались, реагируя только на вспышки в небе. Белые искры летели и рассыпались где-то у самой земли. Красные, синие, желтые…

А я в какой-то момент я перестала различать огненные цвета — лишь темноту, что меня охватила. Испуганно дернулась, задрожала, чувствуя, что срываюсь в пропасть, которой даже не вижу, и лечу, куда-то лечу… И вдруг я не увидела, а пропустила через себя яркую вспышку! В которой цвета искр не менялись, а сливались, переливаясь ярким коктейлем и красовались довольством, мол, а ты не хотела видеть нас раньше… Мы такие красивые и горячие… Аты не хотела зря…

Лишь спустя несколько минут я смогла удивленно выдохнуть, осознать, что сижу в кресле на руках у Никиты и что только что благодаря лучшему другу пережила второй, но самый яркий оргазм в своей жизни.

— Ань? — спустя какое-то время Никита прикоснулся костяшками пальцев к моей щеке.

Зная, что он хочет увидеть мои глаза, я посмотрела на него. Вместо солнца в небе висела пузатая Луна, отсверкали последние искры салюта, но темноту охотно разгоняли фонари и отсветы от коттеджа. Этого оказалось вполне достаточно, что я увидела в темных глазах — раскаяние там даже не пробегало. И этого было достаточно для Никиты, что понять — истерики не планируется.

Не только потому, что я терпеть не могу повышать голос или когда кто-то кричит, а просто — смысл?

Честно говоря, сейчас я не видела смысла ни в чем. Ни в том, что случилось сейчас. Ни в том, что этого не случалось раньше.

Никита продолжал водить костяшками пальцев по моим скулам и внимательно всматриваться в мои глаза. И вдруг резко выдохнул, откинулся на спинку кресла, взъерошил пятерней и без того непослушные волосы и снова решительно взглянул на меня. Я видела — он был готов к серьезному разговору, но у меня было только одно желание — спать. Мозг отключился гораздо раньше, тело, получив вспышку адреналина, расслабилось и не желало мне подчиняться. Да еще эти высокие каблуки… хнык…

Нет, к серьезному разговору я категорически не готова! Вот отдохну, подумаю, потом еще раз хорошенько подумаю, а уж потом…

— Ань… — позвал Никита откуда-то издалека.

Встрепенувшись, поняла, что уже не сижу, а практически лежу на нем и нагло впадаю в дрему. Подняла голову вверх и, хотя окон было не видно, прикинула, что на второй этаж в таком состоянии не взберусь. А тут еще кто-то настроен поговорить… на серьезные темы… нет, не хочу, не хочу…

— Анька, — Никита предпринял очередную попытку перейти к разговору.

— Так, — приоткрыв один глаз, решительно объявила я. — В данный конкретный момент я не Аня, а страусеныш. Но только в данный конкретный момент, а так мне прозвище не понравилось. Так вот. Птица я, конечно, крупная, к сожалению, жутко уставшая и растерянная, но, к счастью, наглая и говорливая. И вот о чем хочу тебя по-дружески предупредить: так как взрослым страусом ты мне стать не позволил и продемонстрировал полеты только на короткие расстояния, сама я к своему гнезду не взлечу!

Откровенно зевнув, я снова прислонилась к груди Никиты и закрыла глаз.

Сквозь мгновенно подступившую дремоту я наконец-то услышала чьи-то шаги.

— А вы видели!.. — воскликнул приятный женский голос и тут же притих, прошептав едва слышно: — Пусть на новом месте приснится жених невесте. Пусть на новом месте приснится жених невесте. Пусть на новом месте приснится жених нашей невесте…

— Видели, — раздался другой женский голос, с какими-то смешинками, которые насторожили и заставили поморщиться.

А потом были другие шаги.

Голоса остались где-то вдали и исчезли. А шепот, который меня одурманил чуть раньше, вернулся. И что-то снова шептал… непонятное… Но, наверное, очень приятное, потому что даже сквозь дымку сна я осознала, что улыбаюсь. Там было что-то насчет полетов, на счет расстояний и нескончаемых горизонтов, которые мы рассмотрим… И, пусть это было невозможным, я знала, чувствовала, что кто-то тоже мне улыбается.

И выдыхает.

Нервно, но облегченно.

И снова что-то мне шепчет, но я уже ничего не могу разобрать, потому что плыву во сне.

Плыву и понимаю, что сейчас я увижу… сейчас я увижу лицо своего жениха… И все у нас будет по правде…

Глава 15

Деревья, нависая надо мной, удивленно шелестели листвой. Тропинки в шоке разбегались в разные стороны. Шишки предусмотрительно предпочитали падать подальше, в траву и хвойные иголки. Птицы пораженно отмалчивались. Ну или, в отличие от меня, еще не проснулись.