Все хроники Дюны (авторский сборник)

— Наверно, незачем вам это говорить, — сказал Фарадин, — но, во избежание любых ошибок, я сообщу, что здесь спрятан тайный наблюдатель, которому приказано убить вас обоих, если только во мне проявятся признаки, что я поддаюсь колдовским чарам.

Он не ожидал, что его слова произведут какой-то эффект. И леди Джессика, и Айдахо полностью соответствовали его представлениям.

Фарадин со тщанием выбирал обстановку для первого допроса этой пары и остановился на прежней Палате Государственных Аудиенций Шаддама. То, что она проигрывала в величественности, наверстывалось в экзотике обстановки. Снаружи был зимний день, но светом в этом помещении без окон создавался бесконечный летний день, залитый золотым светом искусно размещенных глоуглобов из чистейшего иксианского хрусталя.

Новости с Арракиса наполнили Фарадина тихой робостью. Лито, брат-близнец, мертв, убит тигром-убийцей. Ганима, выжившая сестра, под опекой своей тетки и, как предполагалось, заложница. Полный доклад во многом объяснил появление Айдахо и леди Джессики. Они искали убежища. Шпионы Коррино докладывали о натянутом перемирии на Арракисе. Алия согласилась подвергнуться проверке, называемой «Испытание на Одержимость», цель которой не полностью была объяснена. Однако, не было назначено даты этого испытания — и шпионы Коррино полагали, что она никогда не будет назначена. Хотя, вот что было несомненным: произошедшие сражения между Свободными пустыни и Свободными Вооруженных Сил Империи, зачатки гражданской войны, временно парализовавшие правительство. Владения Стилгара являлись теперь нейтральной зоной, предназначенной для обмена заложниками. Ганима явно рассматривалась как одна из заложниц, хотя оставалось неясно, что же именно происходит в ее отношении.

Джессика и Айдахо были доставлены на встречу надежно привязанными к суспензорным креслам. Их опутывали угрожающие тонкие нити шигавира, которые бы впились в тело при малейшем порыве. Доставили их два сардукарских пехотинца, проверили путы и молча удалились.

Предупреждение было, разумеется, излишним. Джессика заметила вооруженного немого справа от нее, со старым но эффективным метательным оружием в руке. Взгляд ее стал блуждать по экзотической отделке комнаты. Широкие листья редких железных кустов были отделаны крупными жемчужинами и переплетались, образовывая центральный полумесяц купольного потолка. Пол был выложен алмазным деревом и раковинами кабузу, оправленными в прямоугольные рамочки из кости пассаквета. Из них же были сделаны и плинтуса, обрезанные лазером и отполированные. Отобранные твердые материалы украшали стены тиснеными переплетающими узорами, окаймлявшими четыре львиных символа — герб, права на который почитали своими потомки покойного Шаддама IV. Львы были сделаны из самородного золота.

Фарадин решил принимать пленников стоя. На нем были короткие форменные брюки и светло-золотистая куртка с шелковым, как у эльфа, воротом. Единственным украшением на нем была величественная пылающая звезда — знак его королевской Семьи — слева на его груди. Сопровождавший его Башар Тайканик был облачен в сардукарский мундир дубленой кожи и тяжелые ботинки; в пристегнутой спереди, у пряжки ремня, кобуре был богато разукрашенный лазерный пистолет. Тайканик, суровое лицо которого было знакомо Джессике по докладам Бене Джессерит, стоял тремя шагами левее и чуть сзади Фарадина. Единственный трон темного дерева стоял у стены прямо позади Фарадина и Тайканика.

— Ну, — Фарадин обратился к Джессике, — что у вас имеются мне сказать?

— Я бы осведомилась, почему мы связаны таким образом? — Джессика жестом указала на шигавир.

— Мы только что получили донесения из Арракиса, объясняющие ваше присутствие здесь, — сказал Фарадин. — Возможно, мне вскоре придется вас освободить, — он улыбнулся. — Если вы… — он осекся, потому что через парадную дверь позади пленников вошла его мать.

Вэнсика торопливо прошла мимо Джессики и Айдахо, даже на них не взглянув, и, вручив Фарадину кубик послания, включила его. Фарадин посмотрел на засветившуюся сторону, бросил мимоходом взгляд на Джессику, опять перевел глаза на кубик. Изображение померкло, и он вернул кубик матери, знаком показав ей, чтобы она передала послание Тайканику. Пока она передавала, он хмуро посмотрел на Джессику.

Вскоре Вэнсика уже стояла справа от Фарадина, погасший кубик в ее руке частично был скрыт в складке ее белого платья.

— Бене Джессерит недоволен мной, — сказал Фарадин. — Они считают меня ответственным за смерть вашего внука.

Лицо Джессики не выразило никаких эмоций. Она подумала: «Значит, рассказу Ганимы нужно доверять, если только не…» Она не любила подозревать неизвестное.

Айдахо закрыл глаза и, открыв их, взглянул на Джессику. Та продолжала смотреть на Фарадина неотрывным взором. Айдахо рассказал ей о своем видении Рхаджии, но она, вроде бы, не обеспокоилась. Он не знал, к чему отнести ее отсутствие переживаний. Хотя, она явно знает что-то, чего не открывает.

— Такова ситуация, — сказал Фарадин, и принялся рассказывать обо всем, что он знал о событиях на Арракисе, ничего не упуская. — Ваша внучка выжила, но она, судя по всему, под опекой леди Алии. Это должно вас радовать, — закончил он.

— Моего внука убил ты? — спросила Джессика.

Фарадин ответил правду:

— Нет. Недавно я узнал о заговоре, но затеян он был не мной.

Джессика взглянула на Вэнсику, увидела злорадство на ее лице сердечном и подумала: «Ее работа! Козы и львицы ради своего львенка. Из тех игр, о которых львица может еще сильно пожалеть».

Вновь перенеся внимание на Фарадина, Джессика сказала:

— Но Сестры убеждены, что убил его ты.

Фарадин повернулся к матери:

— Покажи ей послание.

Поскольку Вэнсика заколебалась, он заговорил, едва сдерживая гнев, что Джессика немедленно отметила, чтобы воспользоваться в будущем:

— Я сказал — покажи ей!

С бледным лицом, Вэнсика поднесла рабочую поверхность кубика к глазам Джессики, включила его. По экранчику поплыли слова, скорость их прохождения соразмерялась с движением глаз Джессики: «Совет Бене Джессерит на Валлах Девятой выдвинул официальный протест против Дома Коррино за убийство Лито Атридеса II. Доводы и наличествующие улики направляются во Внутренний Комитет Безопасности Ландсраада. Будет выбрана нейтральная территория, имена судей будут представлены на одобрение всем сторонам. Требуем вашего незамедлительного ответа. От Ландсраада, Сабит Рекуш». Вэнсика вернулась и встала рядом с сыном.

— Как вы собираетесь ответить? — спросила Джессика.

Ответила Вэнсика:

— Поскольку мой сын не введен еще официально в ранг главы дома Коррино, я буду… Куда ты уходишь? — последние адресовалось Фарадину, повернувшемуся и направившемуся к боковой двери возле бдительного немого. Фарадин сделал паузу, затем полуобернулся:

— Назад к моим книгам и другим занятиям, которые для меня намного интересней.

— Как ты смеешь? — вопросила Вэнсика, на лицо ее набежала мгновенная тень.

— Я очень немногое смею ради себя самого, — ответил Фарадин. — Ты от моего имени принимаешь решения — решения, которые я нахожу крайне противными. Либо с этого момента я сам буду принимать за себя решения либо поищи Дому Коррино другого наследника!

Джессика, быстро переводившая взгляд с одного на другого участников стычки, увидела на лице Фарадина неподдельный гнев. Башар стоял, застыв по стойке «смирно», всем своим видом стараясь показать, что он ничего не слышал. Вэнсика заколебалась — на грани необузданный вспышки ярости. Фарадин, вроде бы, был совершенно не прочь против любого исхода своего хода ва-банк. Джессика даже восхитилась его позицией — улавливая в этой стычке многое, что могло оказаться для нее ценным. Похоже было, решение наслать на ее внуков тигров-убийц было принято без ведома Фарадина. Немного оставалось сомнений в правдивости его слов, что он узнал о заговоре только когда тот был уже запущен. Нельзя было ошибиться в истинности гнева в его глазах, пока он стоял, ожидая любого решения. Вэнсика сделала глубокий дрожащий вздох. Затем:

— Очень хорошо. Официальное введение в должность состоится завтра. Можешь заранее действовать сейчас как наделенный всей полнотой власти, она взглянула на Тайканика, спрятавшего от нее глаза.

«Между матерью и сыном будет яростная схватка, как только они выйдут отсюда, — подумала Джессика. — Но я верю, что победит он». Она вернулась мыслями к посланию Ландсраада. Бене Джессерит рассылал свои весточки с тонкостью, делавшей честь их продуманной расчетливости. Под оболочкой официального протеста скрывалось послание для глаз Джессики. Сам факт послания говорил, что шпионы Сестер знают о положении Джессики — и что Бене Джессерит сверхточно оценивает Фарадина в своем предположении, что он покажет это послание своей пленнице.