Всё или ничего...
Шрифт:
— Так ты не выбрасывай цветы…
— Ева!
— Все, молчу. Попробую поговорить с Олегом на эту тему.
— Спасибо.
Но на следующий день меня снова ждал букет роз, внутри которого была записка «Доброго утра, малышка» и рядом лежала коробка конфет.
— Если есть желающие покушать конфеты, угощайтесь, — я вошла в столовую.
— А букет уже выброшен? — улыбнулся Матвей.
— Да, — я села за стол, но в столовую зашла Кастова, сообщая о том, что у входа меня ждет какой-то парень. — Если это Андрей, я его точно убью… Блин, рыжая ведь обещала, что поговорит с ним.
Но на улице меня ждал
— Привет, — Алекс улыбнулся и протянул мне букет цветов, — Прекрасно выглядишь.
— Алекс! — я обняла брюнета, — Ты опять в Москву?
— На неделю приехал, — пожал плечами парень, — Но не один.
— А с кем?
— С родителями.
— Правда? Они прилетели?
— Да. И ждут тебя сегодня вечером в ресторане. Ужасно соскучились по тебе и хотят увидеть.
— Я обязательно приеду, — улыбнулась я.
— Нет, я заеду за тобой после работы и отвезу куда надо.
— Хорошо…
После этого мы попрощались и я вернулась на рабочее место.
— Если ты вошла с такой улыбкой и с цветами, значит, приходил не Андрей, — сказала Си, увидев меня.
— Алекс прилетел, — ответила я, поставив цветы в вазу.
Ребята на лейбле думают, что Алекс — мой бывший парень, с которым мы расстались в дружеских отношениях. Только Егор и Ксюха знают о том, что он мой бывший муж.
Ближе к концу рабочего дня меня и Ксюшу вызвал Виктор.
— Сценарий клипа готов. Если вам что-то не понравится, то скажите об этом сейчас. Я сообщу режиссеру он заменит не понравившийся момент.
Полчаса мы с Кастовой читали сценарий и обсуждали его, но потом решили, что ничего менять не стоит.
У выхода из лейбла меня уже ждал Алекс. Попрощавшись с ребятами, я подошла к Алексу, замечая, как на территорию лейбла въезжает мерседес.
— Матвей, прикрой, а?
Я кивнула в сторону мерседеса, одновременно открывая дверку иномарки Алекса.
— Без проблем.
Благодарно улыбнувшись парню, я села в машину Алекса. По дороге парень расспросил меня о том, от кого я так быстро скрывалась в машине. Выслушав мой короткий рассказ, Алекс спросил только одно:
— Набить ему морду?
— Что? Нет, Алекс, не стоит.
— Если что, ты говори. Знаешь же, что я за тебя любого порву, — брюнет отвлекся от дороги и посмотрел на меня, — И не буду смотреть на статус. Будь то сам президент, я даже ему шею сверну…
— Ну, президенту до меня нет дела, поэтому обижать он меня не будет. Мой статус намного ниже, — улыбнулась я, — Так что о Владимире Владимировиче можешь не волноваться…
— Адель, ты поняла о чем я, — сказал Алекс, возвращаясь к наблюдению за дорогой.
Я вздохнула и отвернулась к окну. Я прекрасно поняла, о чем говорит бывший. Но до сих пор не знала, что ему сказать.
— Алекс…
Я наконец-то решилась, но была перебита парнем.
— Ты можешь не объяснять. Я же все понимаю. Понимаю, что ты ненавидишь меня из-за смерти нашего ребенка…
— Нет, Алекс, я не чувствую к тебе ненависти.
— Почему тогда не хочешь вернуться? Я люблю тебя, Адель. До сих пор люблю…
— Просто… это все сложно. Там все напоминает о том, что у нас могло бы быть. Все напоминает о тех мечтах и ожиданиях, которые уже не сбудутся.
— Если тебя так пугает Германия, мы может переехать туда, где ничего не будет напоминать тебе о прошлом. Франция, Швеция,
да, хоть в Антарктиду, если ты захочешь… Адель, я сделаю для тебя все, что ты захочешь.— Пойми, я не могу, — в моих глазах уже стояли слезы, — Мне просто не хватит сил. Ты сам являешься таким напоминанием… Я не отрицаю, что еще полгода назад любила тебя. Я любила тебя, когда кричала те ужасные слова. Я любила, когда собирала чемоданы. Да, блять, даже когда я вырвалась из твоих объятий в том проклятом аэропорту, я и тогда любила тебя… Но потом, когда я полгода прожила без тебя, любовь она… На ее месте осталась только привязанность, дружеская симпатия и благодарность за то, что я два года была счастлива с тобой.
По щеке все-таки скатились слезы, но я не спешила их вытирать. Алекс остановил машину у обочины.
Тишина. Мое судорожное дыхание и всхлипы.
Тишина. Дыхание Алекса, вырывающееся сквозь стиснутые зубы.
Я не сказала ему этого полгода назад, когда улетела из Берлина, но сказала об этом сейчас. И разбредила старые, казалось бы, давно забытые раны.
— Я отвезу тебя домой. Родителям скажу, что ты заболела и приедешь к ним в отель, когда поправишься.
У подъезда, когда машина уже остановилась, я посмотрела на Алекса, собираясь ему что-то сказать. Но потом поняла, что сейчас своими словами я сделаю ему лишь больнее. Промолчала. Молча вышла из машины, закусив губу, чтобы не зареветь.
И уже поднявшись в квартиру и закрыв входную дверь, я заплакала, скатываясь вниз по двери.
— Адель? Господи, милая, что случилось?
Ева вышла из кухни и бросилась ко мне. Присев рядом со мной, она обняла меня, о чем-то спрашивая. Меня душили рыдания. Ни слова не могла сказать подруге.
Когда слезы прекратились, я позволила Герц поднять меня с пола и увезти на кухню. Рыжая налила мне травяной успокаивающий чай и я, выпив половину кружки, смогла начать отвечать на вопросы подруги.
— Адель, никто из вас двоих не виноват в произошедшем… Это ваша судьба, и ее было не избежать. Просто ты смогла незаметно для себя разлюбить Алекса, а у него это только впереди…
— Я пойду спать, — произнесла я, вставая со стула.
— Да, конечно. Если что, я буду в соседней комнате.
Но я так и не легла спать. Чувство вины перед Алексом не покидали меня. Было больно. Не так больно, как тогда, когда я потеряла ребенка и отца, но все равно больно.
До утра я сидела на кровати, глядя в незашторенное окно. А под утро я взяла листок и стала записывать пришедшие в голову строки.
Бегу навстречу к тебе по осколкам любви
Бегу, хоть это болезненно
Терзаешь сердце зачем?
Оно, страдая, молчит
Но любит так самоотверженно
Бегу навстречу к тебе по осколкам любви
Бегу, хоть это болезненно
Терзаешь сердце зачем?
Оно, страдая, молчит
Но любит так самоотверженно
Когда прозвенел будильник, я еще даже не ложилась. Выключив его, я встала с постели и бросила написанный припев в рюкзак и пошла в душ. Холодная вода ни черта не помогла. Состояние по-прежнему было убитое, как будто внутри меня не осталось ничего. Я вернулась в комнату и переоделась, а потом, не став дожидаться завтрака, вышла из квартиры. Снова на работу иду пешком. Так можно подумать. Несмотря на то, что мысли не слишком веселые, мне надо подумать.