Все к лучшему

— Залезай, — вздыхаю я.

Норм не помещается на заднем сиденье «лексуса», поэтому забирается на спинку, точно вернувшийся на родину герой на параде, и с наслаждением щурится на полуденном солнце, как собака. Обиженный Мэтт сползает по сиденью. В таком вот неприглядном виде мы съезжаем с шоссе и неуклюже катим по деловому району родного городка к дому, где прошло наше детство.

Глава 23

По четвергам Пит заканчивает работу в два, так что план таков: заехать поздороваться с мамой, забрать «мустанг» и отогнать его к магазину хозтоваров «Даймонд», которым управляет Сатч. Там я поговорю с Сатчем. Надеюсь, он способен рассуждать трезво и не так горяч на руку, как в школе. Мэтт с грозным видом будет стоять в сторонке, демонстрируя устрашающие татуировки. Для Норма, который присоединился к нашей скромной труппе в последний момент, роли не нашлось, но никаких экспромтов с его стороны я не потерплю. Больше ничего конкретного я не придумал, да и этот незамысловатый план по дороге в Ривердейл казался куда удачнее.

Однако сперва Норму предстоит встретиться с Лилой и Питом. Дорого я бы дал, чтобы не присутствовать при этом, но, как ни стараюсь, не могу придумать, как отвертеться от этой семейной сцены. Я бы с радостью подождал в машине, но не можем же мы бросить Лилу один на один с Нормом, хотя он-то наверняка предпочел бы именно это.

— Это еще что такое? — спрашивает Норм, увидев, как Мэтт надевает парик Элтона Джона.

Мэтт бросает на меня взгляд, в котором ясно читается, что никаких замечаний от Норма на эту тему он не потерпит.

— Не задавай вопросов, ладно? — отвечаю я Норму. — Сиди и помалкивай.

— Ты выглядишь смешно, — не унимается он, и я в который раз изумляюсь, как Норму удалось дожить до такого почтенного возраста — шестьдесят лет, — не получая каждый божий день по шее. Он совершенно без тормозов.

— Чья бы корова мычала, — ядовито произносит Мэтт, — а твоя бы заткнулась к чертовой матери.

Норм смущенно приглаживает жидкие пряди, оставшиеся после неудачной пересадки волос, но ничего не отвечает.

— Посиди в машине, — говорю я. — Нам с Мэттом нужно предупредить маму, что ты здесь.

— Договорились, — отвечает Норм, разглядывая в зеркале заднего вида свои зубы и похлопывая себя по макушке.

Когда Лила открывает дверь, мы с Мэттом встаем так, чтобы загородить собой проем. Мама в спортивных брюках, линялой белой блузке в цветочек и фартуке. Я инстинктивно догадываюсь, что она сочтет этот наряд наихудшим для встречи с бывшим мужем, но поделать уже ничего нельзя.

— Привет, мам, — говорю я. — Нам надо тебе кое-что сказать.

— Господи, — шепчет она, глядя мимо нас на машину, — неужели это Норман?

— Да.

У Лилы перехватило дыхание, и она прислонилась к дверному косяку.

— Что он тут делает?

— Сам пришел, — поясняю я.

— Нам не удалось от него избавиться, — добавляет Мэтт.

Лила машинально приглаживает волосы, убирает выбившиеся пряди за уши и расправляет блузку под фартуком.

— Как же он постарел, — неловко замечает она и проводит рукой по собственным морщинкам.

За нашей спиной хлопает дверца машины. Видимо, Норм высидел, сколько смог, и теперь с преувеличенно торжественным видом медленно шагает к нам, подчеркивая важность момента. Лила кривит тонкие губы в странной полуулыбке, приподнимает брови и слегка прикрывает глаза. Эта непривычная гримаса совершенно меняет ее черты, и я осознаю, что до сих пор не видел в ней женщину, не знал ее с этой стороны — то, какой мама была до того, как они с Нормом завели детей и в конце концов уничтожили друг друга.

— Здравствуй, Лила, — серьезно говорит Норм. — Ты замечательно выглядишь.

— Привет, Норм, — отвечает она, и голос ее звучит тверже и увереннее, чем я мог себе представить. — Давно не виделись.

Норм кивает, но не успевает ничего ответить: раздается громкий вопль, и на крыльцо в одних трусах выбегает Пит с выпученными глазами и высунутым языком. Преодолев ступеньки одним прыжком, он бросается Норму на грудь.

— Папа! — кричит он, крепко сжимая его в объятиях. — Я знал, что ты вернешься! Я по тебе соскучился. Мама, смотри, это папа. Он вернулся.

— Здравствуй, сынок, — сдавленным голосом отвечает Норм, обнимает Пита и похлопывает по спине. — Я тоже по тебе соскучился.

Он отстраняется, чтобы взглянуть на Пита, качает головой, в глазах у него слезы. Он опускает голову, глухо всхлипывает, внезапно слабеет и оседает на Пита, который оказывается не готов к такой тяжести; обнявшись, они падают на колени. Норм рыдает, а встревоженный Пит поглаживает его по плечам, приговаривая: «Папа, не плачь. Все хорошо. Не плачь».

— Я принесу кофе, — говорит мама и ревет в голос.

Спустя некоторое время мы с Мэттом и Питом перебрасываемся мячом на лужайке перед домом, а Норм с Лилой в гостиной тихонько беседуют бог знает о чем. Не думаю, что мама счастлива его видеть, но во взгляде ее, вопреки моим ожиданиям, нет ни горечи, ни злости. Я же, вместо того чтобы радоваться, что все неожиданно так хорошо обернулось, досадую на Лилу за то, что она так легко его встретила, тогда как я ради ее же блага старался оградить ее от Норма. Все эти годы она исподволь подпитывала мое раздражение и теперь словно предала мою обиду, без лишних слов позабыв о своей. Всю свою сознательную жизнь я цеплялся за ее гнев, и сейчас вдруг я брошен на произвол судьбы и понятия не имею, что делать с собственным застарелым возмущением. Я отдаю себе отчет, до чего это мелочно и эгоистично с моей стороны, поэтому вдобавок ко всему чувствую себя законченной скотиной.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спрашиваю я Мэтта, кидая ему мяч.

— Полное дерьмо, — отвечает он таким тоном, что становится ясно: большего от него не добьешься.

Мэтт бросает мяч Питу.

— Джетер следит за мячом, — комментирует Пит, сгибаясь, чтобы поймать мяч. — Ловит и уступает место на подаче следующему игроку.

Пит мгновенно освоился с возвращением Норма, как будто не видел его всего несколько дней, а не лет.

Пока Норм в туалете, Лила выходит на крыльцо.

— Я ему не верю, — заявляет она.

— Похоже, вы поладили.

— Это простая вежливость, Зак, — устало говорит она. — Когда у вас общие дети, ничего другого не остается.

— Как скажешь.

— Он выглядит ужасно, — замечает мать.

— Ему не мешало бы сбросить пару килограмм, — соглашаюсь я. — А почему ты ему не веришь?

— Какой-то он потрепанный. В глазах отчаяние. Явно что-то задумал.

Я пожимаю плечами.

— Он хочет, чтобы мы его простили.

Она качает головой, глядя, как Мэтт в шутку прижимает Пита к земле, а тот заливается смехом на весь двор.

— Наверняка не все так просто. Что-то у него на уме. Ему нужно совсем другое.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что Норм всегда держит камень за пазухой, — отвечает она. — Питер!

— Чего, мам?

— Не высовывай язык.

— Ладно.

— Ты же мальчик, а не собака.

— Я не мальчик, я мужчина.

Мама кивает и расплывается в ласковой улыбке:

— Прости, дорогой.

Пит смеется и кидает мне мяч, приглашая снова включиться в игру.

— Бросай повыше, — говорит он.