Всё летит в бездну

— Да и плевать! Пока дойдёт, мы уже сообразим, как с ним справиться. Куда хуже, что Сильвия получит весть обо мне!

— Она не из тех людей, что склонны впадать в уныние по пустякам, — отмахивается Нела, усердно растирая травы в порошок в маленькой ступке.

— Смерть любимого мужа — это, по-твоему, пустяк? — Эрнесто в порыве гнева даже бьёт кулаком по борту тележки, но тут же отдёргивает руку: металл нагрелся. — Да что ж ты такая бессердечная-то!

Эрнесто хмур и весьма раздражён. Перед тем, как обратиться к Неле, он просил помощи у племянника, но Нела остановила его, сказав, что Гилберту без серьёзной нужды лучше не подниматься на поверхность. По её мнению, колдун всё ещё мог пытаться нас выследить. Замыслы Рэналфа столько раз терпели крушение по нашей вине, что было бы неудивительно, если бы в нём проснулись излишняя подозрительность и желание всё перепроверять.

— Почему сразу смерть? — спокойно спрашивает Нела и отмеряет новую порцию травы. — Наверху известно лишь о твоей пропаже, не более того. А письма я туда, где много лишних случайных людей, отправлять боюсь.

— Да чтоб ты провалилась! — рычит Эрнесто. — Ей же нельзя волноваться!

Нела невозмутимо принимается толочь изломанные сухие стебли.

— Знаешь, Эрнесто, — вмешиваюсь я, — Сильвию я люблю, может, даже сильнее тебя. Дольше, это уж точно. И я уверен, что она не станет ни плакать, ни лишаться чувств, ни бегать по дворцу в панике. Моя сестра...

Но Эрнесто, не дослушав, плюёт на землю и решительным шагом идёт к выходу из подземного королевства.

— Постой, куда ты? — окликаю его я.

— К своей жене, — сквозь зубы цедит он. — Сейчас она для меня важнее всего.

— Пешком собрался? — интересуюсь я, но он удаляется, не отвечая.

Нела глядит на него, на закипающую воду, на меня и вздыхает.

— Вот эти два порошка смешай, это разотри, опять смешай, затем попроси Гилберта закончить.

— Погоди, — пугаюсь я, — я ничего не запомнил! Что растереть, что смешать?

Но Нела уже спешит, переходя на бег, следом за Эрнесто.

— Ги-и-илберт! — в панике кричу я.

Мой друг сейчас занят тем, что подыскивает с королём лучшее место для будущих действий. Они бродят по окраинам глубинного королевства, вдали от домов и густой сети тоннелей, и решают, где безопаснее всего было бы позвать Грызельду. Непредсказуемое создание может вынырнуть откуда угодно, в том числе и из-под ног, и это важно учесть.

Конечно же, Гилберт меня не слышит. На счастье, неподалёку ошивается один из норятелей, которого я и отправляю за другом.

Вскоре Гилберт является, чтобы спасти меня и зелье. Оглядев уже приготовленные порошки и травы, а также кое во что макнув палец и попробовав на вкус, он продолжает работу Нелы. Я уже развязал все тесёмки на мешочках, но поскольку не хочу оставаться совсем уж без дела, принимаюсь завязывать их обратно.

— И ещё пару веточек из мешка, помеченного крестом, — просит Гилберт, не отрывая сосредоточенного взгляда от ступки. Какой неудачный он выбрал мешок!

— Да-да, я мигом, — ворчу я и принимаюсь развязывать узлы.

— Что ты так копаешься? — наконец не выдерживает мой друг. — Ого, это Нела так завязала?

— Мне захотелось провести исследование, — поясняю я, — на сколько узлов хватит длины тесёмки. Оказалось, что на шестнадцать. Погоди, я почти половину развязал обратно.

— Нашёл что исследовать в такое-то время! — негодует Гилберт. — Студень, того и гляди, будет готов, а зелье надо вливать, пока он не загустел окончательно.

— Да ладно, не ворчи, — примиряюще говорю я. — Держи свою веточку.

— Я говорил, две веточки, остолоп!

В таких приятных беседах мы и проводим время, пока зелье не оказывается готово. Тут Гилберт зовёт норятелей, и к нам слетается целая толпа с кружками, стаканами, глубокими мисками и черпаками. Каждый по очереди зачерпывает себе порцию, а затем они спешат обратно к своим печам, где варится студень.

Нела возвращается как раз к тому моменту, когда раздражённый Гилберт роется в мешке, пытаясь отыскать там корень колокольчика.

— Нела, где у тебя... — начинает он.

— Корень колокольчика? — без особого удивления завершает она. — В сером мешочке, на нём ещё Тея вышила колокольчик, легко найти.

— Нет здесь такого! — злится Гилберт, вытряхивая все пожитки на землю. — Ну где, где?

— Да вот же он, — спокойно говорит Нела и поднимает мешочек, находящийся прямо у Гилберта перед носом. — А вот колокольчик, смотри.

— И как, интересно, я должен был догадаться, — разводит руками Гилберт, — если я искал синий цветок. Почему тут вообще вышит золотой колокольчик?

— Я просила колокольчик, а подробнее не уточняла, — поясняет Нела. — Не подумала, что у нас с Теей могут быть разные представления о предмете. Так кто не удержался и попробовал сонное зелье, кого нужно будить?

— Ох, почти всех, — вздыхает Гилберт.

— Ох, — говорит и Нела. — Я так и знала, что мне не стоило уходить.

— Никогда они не проснутся, — мрачно вставляет дедуля Йорген, облокотившийся на вагонетку. — Ждёт их вечный сон.

— А где Эрнесто? — интересуюсь я, перебивая дедулю. — Вы отправили письмо?

— Я отправила самого Эрнесто, — сообщает Нела. — Всё равно он так дёргался, что толку от него было бы мало. Полетел птицей.

— А всё-таки жаль, что нельзя письмо отправить, — говорю я, немного подумав. — Сильвия наверняка была бы рада получить такое необычное письмо!

Поскольку Нела уже убежала будить норятелей, мне отвечает Гилберт.

— Колдовство — не развлечение, оно не должно использоваться там, где без него можно обойтись, — строго говорит он. — Подумай, с кем сейчас находится Сильвия, сколько лишних наблюдателей может оказаться рядом. Учти ещё, такое письмо — лишнее напоминание о том, что ваша семья теперь самым тесным образом связана с колдунами. А люди, несмотря на произошедшие перемены, до сих пор в большинстве своём относятся к колдовству настороженно.