Всё летит в бездну

Когда мы поднимаемся наверх, нашему взору открывается странная картина. Множество норятелей снуют туда и сюда, перетаскивая в лапах и на спинах, на голове и в зубах узелки, ящички, котелки и прочее барахло. Поодаль стоит ряд тележек в точности как та, на которой мне однажды довелось прокатиться, и подземные жители нагружают эти тележки своими вещами. На некоторых навалено столько всего, что они неминуемо застрянут в первом же тоннеле.

— Что ещё такое здесь происходит? — вопрошает Скарри Третий властным королевским тоном.

Ближайшие к нему подданные тут же роняют всё из лап и принимаются почтительно кланяться, очевидно, забыв, что короля они разжаловали.

— Р-р... решено б-было устроить переселение, ваше превосходейшество, — робко поясняет один из норятелей, почёсывая затылок. — В-вот собираемся...

— Ага, ага, — поддакивает второй с ним рядом. — Подальше от землежоров и богинь всяких.

— Это кем это было решено? — взвивается Скарри Третий Могучий. Спина его распрямляется и плечи будто делаются шире. — Я требую прекратить!

Норятели один за другим послушно опускают (а некоторые — роняют) свои пожитки и замирают, уставившись на короля. А он идёт вперёд, высоко задрав свой розовый нос-цветок, и голос его звучит сердито.

— Не будем мы никуда бежать! Мы останемся здесь, где жили наши предки много поколений. Нечего трусить, мы отлично со всем справимся!

— Откуда это у его превосходейшества такая уверенность? — раздаётся ехидный голосок. — Не так давно, помнится, он трясся, как студень из жёлтого корня.

— Да, он-то своё уже пожил, что ему терять, — с сомнением говорит ещё один норятель, такой юный, что вместо жёсткой щетинки покрыт пухом.

Скарри останавливается и глядит на них.

— Вы что же, думаете, в мои годы помирать не страшно? Страшно, ещё и как! Но только сейчас я уверен, что всё не так плохо.

— Да-да, просто замечательно всё! — возражает ещё один норятель. — Землежор нам половину домов разворотил да двоих слопал, а в остальном всё в порядке. Особенно у землежора. Кого он в другой раз утащит, как думаете, а?

— Никого, — отрезает Скарри. — Мы сделаем так, что никого. Мы его усыпим, вот.

— Усыпим? — интересуются норятели. — А как?

— Специальным зельем, — говорит бывший король. — А как — ещё предстоит решить. Но только понадобится, чтобы все вы помогли, иначе не успеем.

— Я здесь оставаться не желаю! — вопит один из норятелей, в котором я узнаю Ларри, того самого стража, что встретил нас на входе. Эти глаза не спутать ни с какими другими. — Скоро эта тварь проголодается, вернётся и начнёт на нас охотиться!

— Грызельда не охотится на живых созданий! — возражает Скарри.

— Не охотится? Это ты скажи Эрни и... Гилли, — икает маленький норятель и глядит на что-то за нашими спинами.

— Это правда, Грызельда — не хищное создание, — слышу я знакомый голос.

Глава 15. Если мудрость — сила, я сильнее всех

Я оборачиваюсь так резко, что едва не падаю, и с восторгом убеждаюсь, что слух меня не обманул!

Передо мной стоят Гилберт и Эрнесто. Выглядят они не лучшим образом — оба потрёпаны и перепачканы в земле, волосы спутаны, на лицах и телах виднеются царапины, да вдобавок оба одеты в костюмы норятелей. Наверное, позаимствовали из комнаты короля. Штанины доходят им едва до колен, а верх и вовсе не налез. Рукавами они подпоясались.

Нела, по виду страшно довольная собой, замыкает процессию.

— Ничего себе! — кричу я от радости и бросаюсь к своим друзьям. Я ощупываю их и верчу во все стороны, чтобы убедиться, что они настоящие. — Откуда вы? Как вам удалось спастись?

— Мы тоже рады тебя видеть, — улыбается Гилберт и хлопает меня по плечу грязной рукой с обломанными ногтями.

— Точно, — добавляет Эрнесто и вдруг пинает меня. — Это тебе за уродцев!

— За каких ещё уродцев? — я начинаю переживать, не повредился ли он рассудком от последних событий.

Тем временем норятели обступают нас всё теснее. Они тоже хотят потрогать тех, кто сумел выбраться из пасти Грызельды.

— Как вы спаслись? Расскажите, расскажите! — просят подземные жители.

— Есть ужасно хочется, — сообщает Эрнесто, пытаясь расчесать пятернёй спутанное гнездо на голове. — Вы нас сперва накормите, а мы всё и расскажем.

Норятели тут же принимаются суетиться. Они мельтешат туда-сюда, и в мгновение ока перед нами расставляют столы, притаскивают табуреты и подают еду. В основном это корешки разных цветов и размеров, но есть ещё довольно большой котелок с супом, который притащили два норятеля, а также что-то похожее на кашу.

Я поскорее выбираю себе тарелку (отлитую из какого-то серого металла, не очень ровную, зато довольно глубокую) и накладываю побольше каши. Остальные тоже не церемонятся, расхватывают деревянные, глиняные и металлические тарелки, делят ложки и принимаются за еду.

Свой табурет я ставлю так, чтобы сесть рядом с Гилбертом.

— Ты даже не представляешь, как я из-за тебя волновался! — сообщаю я ему.

— Я о тебе тоже беспокоился, — улыбается он.

И чего беспокоиться, я же не проваливался под землю, в отличие от него. Точнее, не проваливался в последнее время.

Едой я остаюсь ужасно разочарован — если судить по вкусу, каша сделана из тёртого корня, да вдобавок она ещё и несолёная. Понятно теперь, почему Гилберт рискнул и выбрался наружу, чтобы попросить соли. Я бы тоже так сделал.

— А соли не осталось? — морщится Эрнесто. Впрочем, ему ничего не мешает уписывать содержимое своей миски за обе щеки.

— Мешки провалились под землю вместе с вами, — разводит лапами король.

Я приступаю к супу и обнаруживаю, что он сделан из каши, которую развели водой и добавили кусочки крупно нарезанного корня. Отсутствием аппетита я никогда не страдал, но похоже, доесть это блюдо мне не под силу.

Одна только Нела ест как ни в чём не бывало и не жалуется.