Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

– Мой прадед был плотником, мой дед плотник, отец плотник-строитель, а чем же заняться мне? – размышлял Ронни в спокойном расположении духа, наслаждаясь своим первым утром на гражданке. – Конечно, из меня получился бы неплохой инженер, даже без диплома, но работать в конторе – это удел пенсионеров. Разумнее будет мне довериться зову предков и пойти поработать на стройке, только не под началом отца, потому что тому всё равно не угодишь. Вот крыши крыть – это достаточно интересное занятие, чтобы попробовать, да и, говорят, платят там прилично, так что мамин кошелёк не оскудеет.

Воспоминания о маме не позволили молодому мужчине дольше оставаться в постели, ведь вернулся он домой поздно и родителей ещё не видел.

– Подъём! На построение! – скомандовал Ронни сам себе и в один прыжок соскочил с кровати.

И вот он уже сидит за столом на кухне, умытый, подтянутый и добрый. Мама поставила перед ним чашку кофе с молоком и тарелку с жареным беконом, поверх которого лежала желтоокая глазунья. Папа был на работе, Диан училась в школе, так что Ронни завтракал в одиночку. Сытный завтрак, ворчание мамы и знакомый вид из окна приводили его в то умиротворённое состояние, по которому определяется счастливый человек.

Ничто не изменилось в родном доме за время его службы, из окна кухни был виден знакомый с детства сад, гараж, а рядом с гаражом стояли ящики из-под пива и штабель садовых столиков, взятых напрокат. На деревьях в саду висели разноцветные шарики вместо опавшей листвы, которые уже наполовину сдулись, но выглядели ещё очень нарядными.

– Мама, спасибо за праздник. Извини, что опоздал. Мне в голову не пришло, что вы в мою честь устроите праздник. Насколько я помню, я вам ничего не говорил о дате моего возвращения домой.

– Так мы, Ронни, сами позвонили в часть и решили тебя удивить. Хоть сюрприз не удался, зато праздник получился на славу. Весь посёлок радовался, что ты вернулся домой целым и невредимым.

– Жалко, что я такое пропустил, а подарки-то где?.. Ну вот, так всегда, о главном и забыли. Ох, мама, да зачем мне подарки, я и так рад, что дома. Вчера засиделся с друзьями в кафе, ведь кто знает, когда ещё свидимся. …Вкусно ты готовишь, мама. Прошу, расскажи, как прошёл мой праздник, как все хвалили меня.

Сытому Ронни хотелось с головой окунуться в мирную жизнь.

– Мадам Беккер была на празднике и осталась довольной. На весь посёлок играл духовой оркестр, пиво не переводилось, и гости танцевали у нас на газоне, пока у них были силы. Твои деды с бабушкой Марией сгорали от нетерпения поздравить тебя с возвращением, но они рано ушли домой, уставать стали быстро.

– Я их сегодня обязательно навещу! Спасибо за завтрак. Вкусно и сытно.

Валентина была довольна похвалой сына, которым она теперь могла гордиться, и по-матерински похлопала его по плечу. Тут Ронни вспомнил ночное происшествие.

– Мама, что делала твоя подруга в вашей кровати, а Моника – в моей? (Моника была двоюродной сестрой Ронни по линии отца.)

– Ронни, мы пригласили всю родню на праздник, и каждому надо было найти спальное место до утра, а мы сами ночевали у соседей.

В торопливом ответе Валентины можно было уловить фальшивые нотки, но Ронни этого не заметил или не хотел замечать.

Молодой Де Гроте не подозревал, что к его встрече готовилась не только его семья, но и все пять подруг Валентины. По мере того, как Ронни успешно служил в армии и получал одно звание за другим, возрастала популярность его мамы в местном клубе женских посиделок, ведь о её сыне, «недоучке и коротыше», писали в газетах.

Для Бельгии это было время экономического процветания. Повсюду требовались на работу мастеровые люди, и работающий мужчина без проблем обеспечивал достаток и благополучие всей семьи. Мужья работали, приносили получку, а супруги вели домашнее хозяйство и вкушали «плоды прогресса». В домах простых рабочих появлялась всевозможная бытовая техника, а в магазинах стали продаваться полуфабрикаты для семейных обедов. С экономическим процветанием страны и ростом благосостояния населения у замужних дам появилось больше свободного времени, и некоторые из них даже заскучали, почувствовав себя в чём-то обделёнными.

Если до войны Бельгия славилась крепостью браков и стойкостью семейных традиций, то в те «золотые» годы экономического подъёма в обществе стали приобретать популярность разводы, инициаторами которых были не только женщины, подвергшиеся насилию мужей, а женщины, обиженные своим положением домохозяек и невниманием усталых мужей. Священники католической церкви от возрастающего потока разводящихся пар только печально качали головами, ибо кающихся не было.

За годы службы Ронни из пяти подруг Валентины только две ещё хранили верность своим мужьям. Истории разведённых подруг будили ее воображение новизной и пикантностью в отношениях между мужчиной и женщиной, но она не собиралась следовать их примеру, верно храня как устои семьи, так и верность фламандской кухне, хотя её подруги оценили практичность итальянской кухни и дешёвые полусырые китайские деликатесы, которые Альфонс называл едой «ленивых баб». Валентина не рискнула идти против привычек мужа, с прежним рвением занималась домашним хозяйством и в еде угождала мужу, с которым даже не помышляла разводиться.

Конечно, Валентина считалась и с мнением своих подруг, потому-то и поддалась на их уговоры встретить её демобилизованного сына не чем иным, как подарочным сексом, и не с кем иным, как со своей подругой, имеющей недюжинный опыт в сексе.

Это был сюрприз, который так и не удался.

Ронни пришёл домой за полночь и захотел пожелать родителям спокойной ночи. В родительской спальне горел ночник, а на кровати вместо мамы и папы спал кто-то другой.

Всё произошло, как в голливудском фильме: в свете ночника одеяло отлетает в сторону, из-под него выпрыгивает женщина, и её полупрозрачный пеньюар распахивается, а женские руки тянутся в направлении к Ронни, который, оценив ситуацию как критическую, желает прелестнице в зрелых годах спокойной ночи и отправляется в свою спальню, размышляя о том, что это всё означает и куда делись его родители. Но и в спальне ждал его сюрприз, в его постели спала толстенькая кузина Моника, которую Ронни бесцеремонно отодвинул на край кровати, а сам улёгся на другой и, закрывшись с головой одеялом, уснул. Во сне он нечаянно столкнул кузину на пол, и та, обидевшись, ушла досыпать на диван, что стоял в гостиной.

Молодой Де Гроте неосознанно стал относиться к своим родителям как к выходцам из прошлого мира, которого уже нет. Он не мог представить себе, что мама все годы его службы интересовалась международными новостями, прочитывала все передовые страницы центральных газет, чтобы за ужином поговорить с отцом о сыне.

– Смотри, Альфонс, опять в Конго послали наших ребят с миротворческой миссией. Но мне непонятно, кого они хотят мирить и с кем… Да, нелегко приходится нашему Ронни. Альфонс, ну ты почему кривишься?

– Морковь в супе чувствую, сластит что-то…

Альфонс не любил разговаривать во время еды, тем более слушать пересказ политических дебатов из уст своей жены.

– Нет, что ты, дорогой, это тебе кажется, что сластит!

Валентина чуть покраснела от своего обмана. Она добавила в суп пассированную морковку, но только для цвета. Доказать её кулинарное преступление было невозможно, и женщина опять переключала разговор на обзор международных событий.

Иногда в разговор родителей вмешивалась Диан. Как примерная ученица, она делилась своими школьными знаниями, помешивая горячий суп ложкой.