Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

– Синьор, мне надо с детьми вернуться домой. На этой заправке нас бросил мой друг, который хотел на мне жениться, он из Брюсселя. Я не могу заправить мою машину, он украл у меня все деньги и сбежал. Видите, там стоит моя машина?

Женщина указала рукой направо, где под деревом прятался её маленький автомобиль, а в нём сидели дети. Ронни совершенно не понимал, что хочет от него эта молодая мама. Видя это, итальянка стала говорить медленнее и тише.

– Синьор, у меня нет денег, чтобы заплатить за бензин для того, чтобы ехать на машине к себе домой. Можно, я заработаю деньги у тебя в кабине, но так, чтобы дети не видели?

Женщина грациозно подняла руки и вытащила заколку из волос. Волосы свободно рассыпались по покатым плечам, по обнажённым рукам и тяжёлой волной легли на грудь. Ронни привстал и, ещё сомневаясь в правильности своего поступка, открыл женщине дверь для пассажиров.

В этот раз секс был коротким, словно наспех съеденный бутерброд. Потом итальянка вновь заколола волосы на затылке и ушла довольная, спрятав на груди под блузой деньги, а Ронни словно внезапно очнулся от дрёмы, и он никак не мог понять, что с ним произошло за эти годы. Неужели это он только что воспользовался бедственным положением женщины? Ведь для него эти деньги были мелочью, а женщина заплатила за них своей честью. Ему тут же захотелось поменять ход событий, но молодая итальянка уже стояла в окружении своих детей, и мужчину неприятно поразила та злость, с которой в его сторону смотрела её дочь.

Ронни чувствовал себя отвратительно. Он поспешил включить зажигание, мощно загудел мотор, и машина тронулась в путь. Теперь ему хотелось только одного – скорее уехать от места своего позора, скорее забыть брошенную французом женщину и секс с ней. Постепенно мужчина вновь сроднился со скоростью фуры, появилась привычная сонливость, в которой стыд и совесть становятся чем-то вроде плохого сна.

Блажен, кто смолоду был молод

Часть 1

Глава 1

Вера стояла у классной доски, как в Средние века преступник у позорного столба, только преступник знал за что, а она – нет. На этом внеочередном пионерском сборе присутствовали только девочки, и Вера очень удивилась, когда классная руководительница Светлана Васильевна вызвала ее к доске, задания не дала, а сама отошла к учительскому столу.

В этот класс Веру привела мама, когда они приехали домой из Барнаула.

С тех пор прошло несколько лет, а она по-прежнему считала себя новенькой среди одноклассников, которых сторонилась. Когда ее обзывали «толстухой», не обижалась и к общественной жизни класса интереса не проявляла.

Отвечая урок у доски, Вера сильно смущалась, к своему внешнему виду относилась равнодушно, ведь худой ей все равно не стать, а то, что форма помялась или фартук запачкан, так это дело поправимое, было бы желание, а желание привести себя в «божеский» вид возникало у нее только по праздникам.

Подруг у Веры не было, а ее щедрость и «бабушкина доброта» мешали ребятам воспринимать ее всерьез. Излишняя полнота и неопрятный вид в сочетании с гладко зачесанными назад волосами, сплетенными в две длинные косички, делали ее похожей на классную дурочку, но училась она хорошо.

В четвертом классе, как самая рослая, Вера сыграла мачеху в спектакле по сказке «Золушка», на общей фотографии артистов не нашлось лица более простодушного, чем у нее.

После занятий девочка спешила домой, который находился в двух остановках от школы. Когда позволяла погода, то она шла эти две остановки пешком, радуясь погожему дню и свободе своего одиночества. Вера не любила ходить в школу, ей больше нравилось оставаться одной дома. Общение со сверстниками ей заменили книги, герои которых становились или друзьями, или врагами, а сердце глубоко втайне готовилось к встрече с рыцарем «без страха и упрека», и только брат Саша вторгался в созданный ею мир грез, как его повелитель.

Так уж повелось, что после того, как брата привезли из деревни домой, Вера превратилась в его рабыню и добровольно прислуживала ему, потому что жалела, чувствуя себя виновной в том, что с ними обоими приключилось несколько лет назад «той ночью».

***

Если Веру привезли из Барнаула весной, то Сашу – только летом, когда солнце сжигало степь.

Она помнит, с какой радостью ехала она с родителями на персональной машине отца в деревню Ильинку, где он родился и вырос и куда два года назад привезли Сашу на перевоспитание. Изнывая от летнего зноя и тряски в мягком салоне «Волги», девочка мечтала очутиться в том загадочном мире, который мелькал за окном. Рядом с ней сидел молчаливый папа, а мама – на пассажирском сиденье, она следила за тем, чтобы Петр Петрович, папин водитель, не произносил плохие слова, когда периодически ругал то жару, то дороги, то сам себя.

Раскаленная под солнцем степь казалась вымершей, но это только казалось.

У горизонта сгрудились сопки, в тени которых притаился тот удивительный мир, куда не ступала нога человека. Там, скорее всего, хранились забытые людьми радужные мечты, которые не исчезали, а летали по свету, гладили ковыльные полянки и покоились в синеющих оврагах.

Вера вглядывалась в возвышающиеся вдали сопки и ей казалось, что именно там хранятся мечты ее счастливого детства, которые по утрам блестят капельками росы, а весной вспыхивают красными маками, но иногда мечты за ненадобностью превращаются в кустики пахучего чабреца и никому уже не снятся.

Вера не позволяла себе мечтать, даже во сне, только одну мечту она хранила на сердце – что она когда-нибудь проснется и окажется в другом мире, где у нее будут другая мама, веселая и добрая. Долго смотреть по сторонам она не могла из-за нарастающей тошноты, от которой спасал сухой голландский сыр, который можно грызть часами.

Однажды путникам пришлось остановиться прямо на солнцепеке, так как вода в моторе автомобиля вновь закипела, и к Вериному окошку подошел серо-бурый степной волк и, сердито взглянув на нее, принялся рыть задними лапами яму, поднимая за собой столб пыли. Покормить голодного волка девочке не разрешила мама и приказала немедленно закрыть окошко.

Проезжая Алтай, Вера уже не мечтала – она любовалась горами, покрытыми лесами, зелеными лугами, а вокруг деревни Ильинки поднимался удивительно солнечный сосновый бор. Домик дедушки и бабушки стоял на возвышенности, у самой речки. Во дворе дымилась низкая печка из кирпича и не было никакой ограды.

Дедушка обнял гостей первым, а бабушка позвала всех к столу, но Вера кушать не хотела. Не теряя времени, она бросилась за огороды искать своего родного брата. Саша повстречался ей на тропинке, ведущей к реке, он прошел мимо, даже не взглянув на нее.

– Саша! Саша! – закричала ему вслед Вера, но тот продолжал свой путь к речке, которая журчала среди высокой травы, девочка бросилась ему вдогонку. У самого берега она сумела забежать вперед и, развернувшись к нему лицом и задыхаясь от бега, проговорила.

– Саша, мы приехали за тобой, теперь все плохое позади. Мы приехали за тобой на папиной «Волге». Меня всю дорогу тошнило, поэтому я грызла голландский сыр. Я своими глазами видела настоящего волка, он был совсем не страшным, как худая собака с опущенным хвостом…