Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Саша стоял на пороге квартиры и не верил своим глазам. Он непонимающе переводил взгляд с мамы на Веру, с Веры на курицу, а потом в обратном порядке. Только в этот момент до мальчика стало доходить значение папиных слов о том, что Саша во время отъезда отца остаётся единственным мужчиной в семье, но что делает мужчина, когда вместо опрятной и подтянутой мамы на пороге дома появляется взмокшая и растрёпанная женщина, у которой съехала к уху шапочка, а к подолу её пальто прилепились белые пёрышки. В одной руке мама держала свою дамскую сумочку, а в другой – настоящую курицу в сетке.

Рядом с мамой стояла сестра, сияющая, как помидор, с выбившимися из-под шапки прядями волос, с горящими от восторга карими круглыми глазами и с улыбкой до самых ушей. Вера сразу выставила перед братом свой пальчик, на котором застыла капелька крови, а пальцем другой руки она указала в сторону курицы, которая вдруг перестала биться в сетке и уставилась на Сашу одним глазом, потому что второй глазик был закрыт крылом.

– Сегодня мы будем варить настоящий куриный суп, по-деревенски! – чётко произнесла мама, опережая все вопросы сына, которые уже читались в его глазах.

Теперь все трое с жалостью смотрели на курицу, и никто не хотел быть на её месте.

Курица, не знавшая коварных замыслов мамы, была закрыта на кухне. Через полчаса она уже хозяйкой разгуливала по обеденному столу, переваливаясь с одной лапки на другую. Всё, что можно было опрокинуть и разбить, она уже опрокинула и разбила.

Курица могла быть довольна: такого кухонного разгрома Вере не сотворить никогда. На полу лежали осколки маминой любимой сахарницы. Рассыпанный сахар постепенно окрашивался в малиновый цвет от капавшего со стола на пол малинового варенья. Этот беспорядок довершали зелёные кучки, которые превращали мамину кухню в куриный клозет. Потом курица перелетела со стола на пол. Она скребла лапками кухонный пол и внимательно осматривала то, что наскребла, и очень сердилась, что ничего съестного не находила. Мама всегда строго следила, чтобы на полу не было никаких крошек, но пернатая гостья этого не знала и упрямо долбила носиком пол кухни.

– Червячков ищет! – догадалась Вера.

– Нет, она гнездо вьёт, чтобы яйца откладывать.

Вера посмотрела на брата глупым взглядом, потому что никогда не могла определить, шутит он или нет. Они с братом стояли за дверью кухни и следили за курицей через дверное стекло. Пальчик на Вериной руке был уже перевязан бинтиком, теперь девочка знала, что не все любят, когда их гладят по головке, а некоторые даже клюются.

Надо сказать, что Саше было совсем не жаль поклёванного пальчика сестры, его злила мамина затея с супом.

Он стоял за дверью кухни, одетый в фуфайку, которая, по словам мамы, должна была защитить его от острого птичьего клюва, а его руки были подняты кверху, чтобы с них не свалились тяжёлые папины рукавицы, с которыми проще выходить на боксёрский ринг, чем ловить курицу. По маминому плану ему предстояло поймать курицу, а маме – отрубить ей голову. Саша уважал маму, но она, как женщина, не учла в своих планах, что размахивать топором – это мужское дело. Как мальчику не хватало папиной поддержки!

К дверям кухни подошла мама, в руках она держала топор, прижимая его к груди.

Ромма имела большой опыт варить куриный суп, но рубить шею живой курицы боялась до смерти. Как же могла она не учесть, что Володя должен был вернуться из командировки только в пятницу? Угостить мужа супом на настоящем курином бульоне ей очень хотелось, но сохранить курицу живой до его возвращения в городской квартире было невозможно. Одно утешало женщину, что курица стоила малых денег и была на редкость упитанной. Римма скучала по мужу, но этого она ему не скажет, это Володя должен знать и сам.

Подойдя к двери, где стояли дети, готовые к поимке курицы, Римма ахнула от возмущения, ведь уму непостежимо, во что превратила кухню эта кудахтающая бестия. Это придало женщине решимости без промедления претворить в действие её план: курица на то и курица, чтобы стать супом.

В боевом настроении Саша зашёл на кухню и с разбега упал на курицу, несчастная быстро разгадала коварные планы на её счет, и, вырвавшись на свободу, вспомнила, что умеет летать. Тут, между столом, шкафами и раковиной разыгралась настоящая баталия. Курица перелетала с одного места на другое, и, казалось, насмехалась над охотником, а мальчик то лисой крался за ней, то набрасывался на неё ястребом, но поймать злодейку не мог. В конце концов, его охотничий азарт передался сестре, которой надоело стоять за дверью вместе с мамой.

Девочка с громким гиканьем ворвалась на кухню, она подскакивала и размахивала руками, словно имитируя чукотский танец охотников, который недавно показывали по телевизору, а вместе с ней по кухне роем кружились белые пёрышки.

А курица от удивления внезапным появлением танцовщицы взлетела к потолку и уселась на сито, которое высоко висело над раковиной, и победно раскудахталась.

– Как бы не так! – вскричал Саша.

Не раздумывая, он вскочил на стол, крепко ухватился за штору, висевшую на карнизе, и, оттолкнувшись от подоконника, прыгнул по наравлению к мойке, на лету он варварски хватает курицу за костлявые лапки и с победным криком падает плашмя на пол, а зелёная штора вслед за ним. В заключении, падает и карниз, который бьет охотника по голове, мячиком торчащей из-под зеленой шторой. И на кухне воцарилась мертвая тишина.

Тут и мама всполошилась, она вбежала на кухню, топор выпал из её рук и придавил курицу под шторой, которая издав предсмертный крик, затихла.

Вера не знала, что ей делать. Из-под зелёнлй кухонной гардины торчали с одной стороны крепкие ноги Саши в вязаных носках, а с другой – куриная головка с поникшим гребешком. Заботливая мама помогала сыну выбраться из-под завала, а Вера тихонько причитала над полумёртвой птичкой.

Саша не любил, когда его жалели. Быстро встав на ноги, он взял курицу в обе руки и устрашающе медленно положил её на ту деревянную доску, на которой мама должна была отрубить ей голову. К столу подошла мама, в её руках опять был топор, который почему-то дрожал.

Вера зажмурила глаза.

Прошло время, а на кухне ничего не происходило, и девочка решила осторожно подсмотреть, что происходит на кухне. Мама по-прежнему сидела у стола, на столе лежал топор. Возле топора с капелькой крови на беленькой шее стояла курица и виновато оглядывалась по сторонам. Она была так несчастна. Брат Саша обнимал маму, которая сидела с закрытыми глазами, а по её щеке текла слеза. Вере стало очень жалко маму, курицу и себя, и она заревела, шумно шмыгая носом.

Саша не знал, кого и как ему надо утешать. Скорее бы приехал папа!

Потом пришли соседи. Они были напуганы доносившимися из квартиры Шевченко грохотом посуды, птичьими криками, детскими рыданиями и позвонили в милицию. Разобравшись, в чём дело, милицейский наряд уехал, а сосед поступил по-соседски. Он остался на кухне один на один с курицей, и та безропотно приняла свою участь стать настоящим деревенским супом, который и был сварен мамой. Впрочем, никто этот суп даже не попробовал.

– Деревенский суп надо готовить в деревне, но суп надо варить из картошки, а не из курочек, ведь курочка, хоть и с крыльями, а летать ещё не научилась, поэтому её пожалеть надо, а не рубить топором её шейку, – решила Вера, вспоминая эту историю во время тихого часа в детском саду.