Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Однажды Вере пришлось даже с крыши прыгнуть в сугробы, хотя от страха заходилось сердце, чтобы спасти Лену, которая прыгнула первой и кричала о помощи, притворившись раненой. В зимнюю пору девушки любили вдвоем блуждать по степи, когда бураном заметались все дороги и пути, а потом окоченевшие приходили в дом под крылышко тети Паны и, сидя возле теплой печки, пили чай с пирогами и строили свадебные планы.

Особо увлекало Веру рождественское гадание в домике у тети Паны, где мистика сроднилась с деревенским уютом маленькой спаленки. За это удовольствие чувствовать себя маленькой девочкой Вера прощала подруге все ее колкости и даже предательство.

С Димой встретилась Вера вновь уже зимой, на Лениных именинах. На дворе намело огромные сугробы снега, за околицей трещали крещенские морозы, а в доме у Литвиненко весело гудел праздник. Вера припозднилась и уже с порога заметила среди гостей скучающего Диму. Конечно, этот молодой человек был привлекателен: упитанный, сильный и рассудительный. Прямые черты лица делали его похожим на русского витязя, взгляд карих глаз свидетельствовал о незаурядных способностях и романтическом складе души. Среди шумных подруг именинницы он выглядел потерянным, словно чувствовал себя не в своей тарелке, и, завидев в дверях опоздавшую Веру, сразу вспомнил их первую встречу на картофельном поле.

Потом они весь вечер говорили, как двое хороших друзей, которые, не поверив в любовь с первого взгляда, предали ее при первой же возможности. С этого вечера Дима больше не появлялся в жизни подруг, что совсем не огорчило ни одну из них. Лене надоело корчить из себя умную и скучать в его присутствии, а Вера не видела смысла встречаться с тем молодым человеком, которого так легко может свести с ума любая красавица, острая на язычок.

На пятом курсе Вера готовилась к экзаменам в окружении уже не четырех, а пяти подруг. К девушкам присоединилась Света Хан, которая охотно взяла на себя обязанности поварихи, и теперь Веру полностью отстранили от приготовления обедов и на кухню не пускали, так как с ее приходом на кухне происходили странные вещи: ни с того ни с сего просыпалась соль, тесто месилось комками, а скалка непонятным образом выскальзывала из рук и била по ногам хороших людей.

Вера с таким положением дел быстро смирилась и добровольно взяла на себя ответственность за проведение поэтических вечеров, чтобы гармонично совместить приятное с полезным.

К пятому курсу в Вериной группе осталось только десять человек. Юра уехал на родину в Белоруссию, из мужского состава остался только Аязбек, который поднаторел в русском языке, оставаясь скромным и верным рыцарем для девушек своей группы. Одна из них мигрировала в Германию, чтобы там работать посудомойкой, а еще две сокурсницы вышли замуж и перевелись на лечебный факультет. Истории их замужества были в историческом плане уникальными.

«О таких историях любви надо слагать поэмы! – размышляла Вера сама в себе. – Выйти замуж русской девушке за казаха и наоборот возможно только по истинной любви».

О таких межнациональных браках Вера знала из сюжетов популярных советских фильмов, которые имели счастливый конец, но в реальной жизни всё оказалось гораздо драматичнее, а может быть, и прозаичнее.

Первая история – о Людмиле, похожей на русскую Аленушку, которую полюбил статный казах, студент лечебного факультета Арал.

Арал был красив, статен и умен. Вера не могла понять, что нашел этот интеллигентный молодой человек, гордость лечебного факультета, в простодушной Людмиле, которая увлекалась больше нарядами, студенческими вечеринками и популярными артистами, чем учебой. Родители Людмилы были уважаемыми людьми в городе, и они решили не допустить брака дочери с казахом. Девушка была выслана в Свердловск, а через год она сбежала из заточения и вернулась в Караганду к своему любимому. Тогда родители с обеих сторон договорились полюбовно и сыграли детям пышную свадьбу, куда Веру не пригласили.

Не пригласили Веру и на свадьбу к рыжеволосой Ирине, которая полюбила степного джигита, отличавшегося от других парней крепкой хваткой и боевым характером.

Он играл в футбол и никакого отношения к медицине не имел. Когда джигита обнимала белолицая Ирина, наделенная от природы пышной копной рыжих волос, то тот от ее пламенной любви, вероятно, терял голову. Ирина была счастлива со своим избранником. Эту любовь не могло сломить отчаянное противостояние ее родителей, которые били свою дочь, связывали веревками, нанимали охрану, но та со следами побоев при малейшей возможности сбегала к своему возлюбленному. Когда Ирина вышла замуж за футболиста, то стала для своей свекрови любимой невесткой, а для родителей – погибшей дочерью и была ими отпета еще при жизни по православному обычаю.

Хотя Верина студенческая группа по составу была небольшой, зато она славилась дружбой и сплоченностью, в этом признавался и несостоявшийся музыкант Ларик, который уже давно восстановился в мединститут и успешно учился на врача курсом ниже. В группе назначались дежурные по завтракам, и Вера впервые в жизни отведала студенческие бутерброды с килькой в томатном соусе.

На пятом курсе в Верину группу пришла учиться Динара, щуплая, вертлявая и невзрачная молодая женщина. Каким образом ее фамилия оказалась в списках Вериной группы, осталось загадкой, которую не смогли разрешить ни староста группы, ни декан факультета.

Динара понаслышке знала что-то о педиатрии и о медицине в целом. Перед тем как загадочным образом поступить сразу на пятый курс медицинского института, она работала стюардессой, успешно занимаясь спекуляцией: торгуя джинсами, помадой и другими модными заграничными безделушками. Науки давались ей нелегко, поэтому Динара принимала помощь отовсюду, откуда бы та ни приходила.

Как-то в свободный от занятий час Вера в простых предложениях растолковала Динаре особенности анемии у новорожденных, но ее наставнический труд пропал даром. Вызванная в тот же день к доске Динара повторила все, что говорила ей Вера, только с перестановкой фраз. По ее словам, выходило, что именно анемия новорожденных приводила к поздним выкидышам их матерей, и преподавателю было совершенно непонятно, у кого эти поздние выкидыши приключались. Однако Динара нисколько не огорчалась своими провалами в учебе, ибо она незаметно сделалась «крестной матерью» всего факультета, спекулятивной сетью опутывая своих подданных сокурсников.

– Хочешь помаду? Бери, я продам тебе дешевле, чем другим. Ничего, что у тебя нет денег, со стипендии вернешь. Ты хороший человек, и я доверяю тебе. Такой помады в магазинах не найдешь. Только никому не говори, что у меня ее купила, это я тебе по секрету достала, как хорошей подруге, – шептала Динара на ухо то одной, то другой студентке.

К зимней сессии почти все студентки Вериной передовой группы были в долгу у отстающей по всем предметам Динары, и свои долги они отрабатывали, помогая той исправлять плохие оценки на хорошие.

Вере не нужны были ни помада, ни духи, ни модные тряпки, а только знания хорошего врача, но девушка почему-то все сильнее чувствовала себя соучастницей групповой «мафиозницы».

Как-то раз в перерыве между лекциями Вера сидела за партой и рылась в карманах, собирая оставшуюся от стипендии мелочь, чтобы по дороге домой купить вкусные пирожки с капустой, которые мама уже давно не пекла, а Вера даже не пыталась. Она как-то испекла печенья по рецепту из кулинарной книги, а ее брат Саша посоветовал этими кулинарными изделиями заряжать автомат Калашникова. При этом на кухне во время Вериной стряпни творилось то, что мама описала одним словом – «кавардак». Поэтому девушка предпочитала пирожки покупать в ларьке.