Все о внешней разведке

Благодаря безупречной репутации и блестящему по­ложению в обществе супруги Садык могли чувствовать себя в безопасности. Они стали гражданами Японии, а Хатыча на одной из выставок икебаны даже сфотографи­ровалась рядом с женой императора. Этот снимок обо­шел все японские газеты, после чего перед ней откры­лись двери престижного Американского женского клуба. Но в начале 1967 года она неожиданно обнаружила за собой слежку. Получив сообщение об этом, в Центре решили не рисковать. Летом 1967 года Энвер Садык со­общил своему компаньону, что собирается провести от­пуск в Турции. После этого он вместе с женой вылетел в Париж, откуда по маршруту Италия — Швеция — Швей­цария — Болгария направился в Москву. В Москве пол­ковника Хамзина и майора Алимову тепло встретили коллеги из управления «С» ПГУ КГБ. На этом их японс­кая одиссея окончилась.

К началу 1956 года отношения между СССР и Япо­нией стали нормализовываться, и 19 октября 1956 года была подписана Советско-японская совместная декла­рация, после ратификации которой обе страны восста­новили нормальные дипломатические отношения. А уже 12 декабря в Токио было открыто посольство СССР. Благодаря этому ПГУ КГБ могло действовать в Японии легально. Новые легальные резиденты в Токио — Анато­лий Анатольевич Розанов (с 1957 по 1960 год) и Петр Андреевич Выгонный (с 1960 по 1963 год) — приложили немало сил для того, чтобы наладить работу в новых условиях. Основными направлениями работы токийской резидентуры с начала 60-х годов стали политическая и научно-техническая разведка, а также работа по Китаю и США с территории Японии. Наибольших успехов до­билась научно-техническая разведка, которой занима­лись сотрудники линии «X» токийской резидентуры. Так, в начале 60-х годов от японского бизнесмена, про­ходившего под псевдонимом Молчун, были получены материалы по производству каучуков для сверхнизких температур. А с помощью молодого ученого, который работал в лаборатории одного из японских университе­тов (псевдоним Яги), было получено большое число научных работ, касающихся исследований в области высокоимпульсного горения синтетических веществ, в том числе и пороха, а также производства твердых ра­кетных топлив. Причем работы эти были не только японские, но и американские.

Бывали у сотрудников линии «X» и такие случаи, где надо было полагаться только на собственную интуи­цию. Однажды осенью 1963 года в советское торгпред­ство в Токио пришел пожилой японец и попросил по­говорить с кем-нибудь, кто разбирается в нефтеперера­ботке. Его принял сотрудник линии «X» резидентуры Анатолий Борисович Максимов. Японец предложил ему купить за две тысячи долларов ноу-хау одного из совре­менных процессов переработки нефти — платформингу — и передал для ознакомления часть соответствую­щей документации, предупредив, что сделка разовая. Изучив ее, Максимов пришел к выводу, что материалы подлинные и заслуживают самого серьезного внимания, о чем и рассказал резиденту и его заместителю по НТР. Была послана срочная шифровка в Центр, но ответ был уклончив: решайте сами. В конце концов было при­нято решение рискнуть. Максимов встретился с япон­цем, получившим псевдоним Посетитель, передал ему деньги и получил материалы. Более того, ему удалось уговорить Посетителя встретиться еще раз. А в Москве, изучив полученные документы, направили в Токио сле­дующую телеграмму:

«Полученные материалы внесли вклад в нефтяную промышленность своей новизной и экономией средств при создании аналогичного отечественного процесса платформинга» ^[103] .

Помогали сотрудники линии «X» токийской рези­дентуры и разобраться с такими ноу-хау, внедрение ко­торых в нашей стране принесло бы только вред. Напри­мер, на запрос из Центра узнать о возможности произ­водства автопокрышек из полиуретана с целью внедре­ния данной технологии в промышленное производство была собрана соответствующая информация. На ее ос­нове в Москву было направлено сообщение, суть кото­рого сводилась к следующему: японская фирма «Исибаси» в качестве эксперимента «одела» одну из машин такими покрышками. Но результаты полевых испытаний оказались неутешительными. Усовершенствование авто­шины займет не менее пяти лет. Что же касается амери­канцев, то они относятся к созданию подобных авто­шин весьма скептически. В результате в Советском Со­юзе отказались от работы над этой проблемой, и совер­шенно правильно — полиуретановых автопокрышек нет и сегодня.

103

Максимов А. Операция «Турнир»: Записки чернора­бочего разведки. М., 1999. С. 84.

Но, к сожалению, в Москве не всегда прислушива­лись к докладам разведчиков. Так, в 1963 году из Центра поступило задание добыть секретную информацию о перспективах использования ядов (пестицидов, герби­цидов, инсектицидов и фунгицидов) в качестве ядохи­микатов для уничтожения насекомых на колхозных по­лях. Через некоторое время с помощью агента Специа­лист, работавшего в одной японской фирме — партнере американских «Дау кемикл» и «Юнисон карбайд», про­изводящих данные ядохимикаты в США, — был полу­чен секретный доклад. В нем говорилось, что хотя дан­ные ядохимикаты и облегчают сельскохозяйственный труд, но зато наносят непоправимый вред окружающей среде. Более того, в районах их интенсивного применения повысилась смертность среди населения. В заключе­нии доклада отмечалось, что применение этих ядохи­микатов в сельском хозяйстве США может подорвать генофонд нации.

Полученные материалы были немедленно направле­ны в Москву, но там их положили в дальний ящик. В стране набирала ход программа «Большая химия», а пе­речить партийным указаниям никто не хотел. Вскоре было принято государственное решение о закупке за рубежом заводов по производству ядохимикатов, и в следующие десятилетия сотни тонн яда оказались в зем­ле. Результаты такой «заботы» об урожае прекрасно вид­ны сегодня.

Активно действовала в Токио и так называемая аме­риканская линия. Уже упоминавшемуся Максимову вме­сте с другим сотрудником резидентуры удалось сфото­графировать спутник, на котором американцы впервые доставили человека в космос. Спутник этот доставили на одну из авиабаз недалеко от Токио для демонстрации американским военнослужащим и их семьям. Разведчи­кам не только удалось проникнуть на авиабазу, но и сфотографировать, спутник с Максимовым внутри, что помогло определить габариты аппарата.

В конце 1964 года был установлен контакт с лейте­нантом военно-воздушных сил США, служившим на авиабазе Тачикава. Вскоре от него была получена инфор­мация о подготовке США к войне с Вьетнамом и о конкретных сроках ее начала. Позднее лейтенант переда­вал сведения о создании в Южном Вьетнаме базы для стратегических бомбардировщиков и о методах их ис­пользования в боевых действиях.

Здесь надо отметить, что американцы тоже не сидели сложа руки и активно пытались противодействовать дея­тельности советских разведчиков в Японии. Примером такого противодействия может Служить случаи, имев­ший место с Георгием Петровичем Покровским, кото­рый был резидентом в Токио в 1963—1969 годах.

Покровский Георгий Петрович

Род. 1924 г. Генерал-майор.

С 1945 г. работал в системе внешней разведки.

В 1948—1953 гг. — сотрудник резидентуры в США под дипломатическим прикрытием (с января 1950 г.— атташе советского посольства).

В 1958—1963 гг. — сотрудник резидентуры СССР в Ин­дии под дипломатическим прикрытием.

В 1964—1969 гг. — резидент в Японии под прикрытием должности первого секретаря посольства СССР;

После возвращения в СССР Г. П. Покровский работал начальником отдела ПГУ.

С 1983 г. в отставке.

Став резидентом, Покровский, как и прежде, много внимания уделял работе с американцами. Однажды ему удалось установить контакт с шифровальщиком амери­канской военной базы. Но на месте встречи с ним в гостинице «Нью-Отани» к Покровскому вместо шифро­вальщика подошел незнакомый американец. Он показал удостоверение сотрудника военной контрразведки и предложил побеседовать. В ходе беседы американец сде­лал Покровскому вербовочное предложение, которое Георгий Петрович отверг.

Через некоторое время после этого в доме, где про­живал Покровский, поселился американский коммер­сант Калдерон, который начал оказывать ему повышен­ные знаки внимания. Покровский понял, что ЦРУ гото­вит против него провокацию, и не ошибся. Однажды Калдерон, притворившись, что у него сердечный при­ступ, стал настойчиво просить Покровского зайти к нему в квартиру и принести лекарство. А когда Покров­ский отказался, на него неожиданно напали трое аме­риканцев. Вырвавшись, Покровский бросился в посоль­ство и через несколько минут вернулся с двумя сотруд­никами резидентуры, которые, на его счастье, оказа­лись в клубе. Американцы еще не успели уйти и были задержаны до приезда японской полиции. Один из аме­риканцев попытался было бежать, чем еще более уси­лил подозрения полицейских. В результате сотрудники ЦРУ (а это были именно они) были доставлены в по­лицейский участок, а сам инцидент получил широкую огласку в прессе. Тем самым ЦРУ был нанесен ощути­мый удар, от которого американские разведчики долго не могли оправиться.

Впрочем, противостояние с, американцами не всегда заканчивалось столь благополучно. Примером тому мо­жет служить задержание 12 мая 1976 года майора ГРУ Александра Мачехина, работавшего под прикрытием корреспондента АП «Новости». Мачехин был задержан японской полицией после встречи со своим агентом — американским офицером с авианосца «Мидуэй». Как вы­яснилось впоследствии, американцы знали о проводи­мой операции и сообщили о ней японской полиции. И хотя Мачехину удалось избавиться от полученной мик­ропленки, его десять суток продержали в тюремной ка­мере, пытались завербовать, но не предъявили при этом никакого обвинения/ Однако под давлением как советс­ких представителей, так и аккредитованных в Японии журналистов японские власти были вынуждены выпус­тить Мачехина на свободу, и он благополучно вернулся в Москву.