Все о внешней разведке

Сам доклад Мея и образцы урана было решено от­править в Москву не с дипломатической почтой, кото­рую посчитали ненадежной, а с заместителем Заботина подполковником Петром Мотиновым (Ламонт), кото­рый должен был возвращаться в СССР для получения нового назначения в США. Прилетевшего в Москву Мотинова на аэродроме встречал лично начальник ГРУ генерал-лейтенант Кузнецов. Вот как вспоминает об этом сам Мотинов:

«На аэродроме меня встречал сам Директор [Кузне­цов]. С большими предосторожностями я достал из-за пояса драгоценную ампулу и вручил ее Директору. Он немедленно отправился к черной машине, которая сто­яла тут же, на аэродроме, и передал ампулу в машину.

— А кто там был? — спросил я потом Директора.

— Это Берия, — прошептал Директор.

А от ампулы с ураном у меня до сегодняшнего дня мучительная рана — и приходится менять кровь по не­скольку раз в год».

Сотрудничество Мея с оттавской резидентурой ГРУ продолжалось до сентября 1945 года, когда его в связи с окончанием работ в Чок-Ривере отозвали в Англию. Уз­нав об этом, Заботин оговорил с Меем условия встречи в Лондоне и сообщил о них в Москву:

«...Условия встречи — 7, 17 или 27 октября на улице перед Британским музеем. Время 11 часов вечера. Опоз­навательный знак — газета слева под мышкой. Пароль: сердечный привет Майклу».

В середине сентября Мей благополучно прибыл в Англию и в скором времени устроился на работу препо­давателем в Королевском колледже в Лондоне. А за не­сколько дней да этого, 5 сентября, из оттавской рези­дентуры ГРУ бежал шифровальщик лейтенант Игорь Гу­зенко (Кларк). Предатель передал канадской контрраз­ведке множество документов, среди которых были ко­пии донесений агента Алека в Москву и условия связи с ним в Лондоне. Полученная от Гузенко информация была немедленно доведена до руководителя особого отдела Скотленд-Ярда подполковника Леонарда Барта, кото­рый получил указание срочно установить личность таин­ственного Алека. Барту, который работал в плотном кон­такте с МИ-5, не составило труда выяснить, что под псевдонимом Алек скрывается доктор Аллан Мей.

За Меем, получившим у английских контрразведчи­ков кличку Первоцвет, было установлено круглосуточ­ное наблюдение. Однако и 7, и 17, и 27 октября он находился дома. Не было также замечено никаких при­знаков появления в эти дни советского агента у Бри­танского музея. Но подполковник Барт продолжал вы­жидать. И лишь после того как 3 февраля 1946 года аме­риканское радио сообщило о раскрытии в Канаде со­ветской шпионской группы, а 15 февраля премьер-министр Канады Маккензи выступил с официальным за­явлением по этому поводу, он решил действовать. 15 февраля Барт позвонил Мею на работу в Шелл-Макс-Хаус и пригласил посетить Управление по атом­ной энергии, сказав, что ему надо навести некоторые рутинные справки. Во время беседы за чашкой чая Барт заявил Мею, что ему известно о его сотрудничестве с советской разведкой и о несостоявшейся встрече у Бри­танского музея. Несколько растерявшийся Мей после продолжительного раздумья признался, что действи­тельно, находясь в Канаде, встречался с русским в пе­риод с января по сентябрь 1945 года и передал ему об­разцы урана. Однако, несмотря на признание, арестова­ли Мея только 4 марта.

Суд над Меем начался 1 мая 1946 года. Государствен­ный прокурор сэр Хартли Шоукросс обвинил его в на­рушении закона о государственной тайне посредством «передачи между 1 января и 30 сентября 1945 года неиз­вестному человеку информации, которая предназнача­лась для прямого или косвенного использования врагом». Несмотря на возражения адвоката,, судья Оливер вынес Мею обвинительный приговор — 10 лет тюремного зак­лючения.

Свой срок Мей отбывал в Уэйкфилдской тюрьме в Йоркшире. В январе 1953 года его за примерное поведе­ние досрочно освободили, после чего он устроился на малозначительную работу в Кембридже. Позднее он вновь начал заниматься физикой, в частности исследованиями по теории усталости металла, а его статьи стали появ­ляться в одном из ведущих научных журналов мира — «Нейча» («Природа»). В 1962 году он покинул Англию и перебрался в Гану, где ему предоставили место специ­ального профессора физики в местном университете.

Но самое главное — Мей никогда не раскаивался в содеянном. Это очень верно подметил известный анг­лийский научный обозреватель Г. Пинчер, сказавший: «Он сумел вернуться в научный мир и получить призна­ние, не дав ни малейшего повода заподозрить его в раскаянии или компромиссе с обществом, чьей безопас­ности он угрожал, когда передавал секреты атомной бомбы русским, политическому делу которых он был тайно предан».

Пока в Канаде шел процесс над русскими шпиона­ми, Фукс продолжал работать в Лос-Аламосе. В сентябре года было решено, что члены британской научной миссии покинут США и продолжат свою работу в Анг­лии. Фукс должен был вернуться в Англию в феврале года. Поэтому во время его последней встречи с Голдом 19 сентября 1945 года он получил условия связи в Лондоне: Морнингтон-Кресент, первая суббота каждо­го месяца в 8 часов вечера. Однако по просьбе американ­цев Фукс задержался в США до июня 1946 года. Все это время он вместе с Эдвардом Теллером работал над про­блемами создания термоядерного оружия.

Вернувшись в Англию, Фукс вновь был привлечен к программе создания атомной бомбы, на этот раз анг­лийской. В июле 1946 года он возглавил отдел теорети­ческой физики в британском научном центре в Харуэл­ле (рядом с Оксфордом). К сожалению, в это время связь Фукса с советской разведкой вновь оборвалась. Причиной тому было предательство Гузенко, после ко­торого Центр принял решение временно заморозить контакты с агентурой, занимавшейся атомной пробле­мой. Тогда, как и в прошлый раз, Фукс начал восста­навливать связь сам. К этому времени Юрген Кучински уже покинул Англию, поэтому Фукс обратился к его. жене, которая направила его к Ханне Клопшток. Ей Фукс рассказал, что работает на секретном объекте и связаться с ним по телефону невозможно. Клопшток передала слова Фукса руководителю немецкого земля­чества коммунисту Гансу Зиберту, который и связался

с сотрудником резидентуры внешней разведки в Лондо­не Ерзиным.

Однако в Центре не торопились устанавливать кон­такт с Фуксом. Поэтому он обратился за помощью к своей давней знакомой, сотруднице газеты «Дейли уокер» Анджеле Такетт. В свою очередь Такетт передала просьбу Фукса о встрече с «большой Ханной» все тому же Зиберту, п осле чего в Москве было решено связаться с Фуксом через Клопшток. Их встреча состоялась 19 июля 1946 года и прошла без осложнений. Фукс рассказал, что в Харуэлле он занимает весьма ответственный пост и уверен, что находится вне всяких подозрений. Получив отчет об этой встрече, в Центре решили, что с Фуксом должен работать кадровый офицер разведки. Є этой це­лью в Лондон в качестве заместителя резидента по науч­но-технической разведке был командирован Александр Феклисов, который официально занял должность второ­го секретаря посольства.

Первая встреча Фукса с Феклисовым произошла 27 сентября 1947 года. Их дальнейшие встречи происхо­дили регулярно, а о важности переданной Фуксом ин­формации можно судить по следующему отзыву: «Полу­ченные материалы очень ценные и позволят сэкономить 200—250 млн рублей и сократить сроки освоения про­блемы».

Вот перечень только части материалов, переданных Фуксом с осени 1947 по май 1949 года:

детальные данные о реакторах химическом заводе по производству плутония в Уидскейле;

сравнительный анализ работы урановых котлов с воз­душным и водяным охлаждением;

планы строительства завода по разделению изотопов; принципиальная схема водородной бомбы и теорети­ческие данные по ее созданию, которые были разработа­ны учеными США и Англии в 1948 году;

результаты испытаний американцами ураново-плутониевой бомбы в атолле Эниветок;

справка о состоянии англо-американского сотрудни­чества в области производства атомного оружия ^[109] .

109

Феклисов А. Признание разведчика. М., 1999. С. 252.

Последняя встреча Фукса с Феклисовым произошла 25 мая 1949 года. А 3 февраля 1950 года в лондонской ре­зидентуре и в Москве, прочитав вечерние английские газеты, узнали, что накануне Фукс был арестован со­трудниками особого отдела Скотленд-Ярда по предписа­нию контрразведки МИ-5. При аресте Фуксу были предъявлены два обвинения:

передача неизвестному лицу в 1947 году секретной информации, касающейся атомной энергетики;

передача информации, касающейся научных иссле­дований в области атомной энергетики, неизвестному лицу в США в феврале 1945 года.