Все по-настоящему

– Тогда почему бы тебе не пойти куда-нибудь и не сделать что-нибудь по этому поводу, если для тебя это такая проблема?

Меня немного утомило ее нытье. Но в то же время мне не хочется наблюдать за парадом лузеров, снующих туда-сюда по нашей квартире. Самая натуральная дилемма.

– Возможно, я так и сделаю.

Звучит одновременно как угроза и как вызов. Здорово. Игнорирую ее реплику и бормочу что-то о домашке – совершенно не хочется продолжать этот разговор. Мне и правда надо позаниматься, так что ухожу к себе в комнату, включаю музыку и сажусь писать курсовую. Хейзл приносит мне кофе с мускатным орехом и корицей, и я ей за это благодарна.

Время до момента, когда я снова увижу Джетта, движется слишком медленно, и когда я заканчиваю курсовую, у меня в запасе еще целый час. Можно было бы начать делать что-нибудь другое, но мне очень хочется выбраться из квартиры.

Меня осеняет одна идея, так что я хватаю ключи, сажусь в машину и еду в торговый центр. По соседству с ним расположено несколько магазинчиков, которые обслуживают исключительно студентов, в том числе музыкальный-магазин-дробь-кофейня, в котором после обеда и по вечерам периодически устраивают живые шоу. Черт, добавьте к этому пиво – и это привлечет претенциозных хипстеров из колледжа быстрее, чем вы успеете сказать: «Я любил его еще до того, как это стало мейнстримом». Обычно я избегаю это местечко, но там продается кое-что, нужное мне, поэтому я бросаю вызов толпе народу с телефонами за пятьсот баксов, разглагольствующих с важным видом о нехватке воды в странах третьего мира, и, пригнув голову, направляюсь к отделу компакт-дисков.

В том, чтобы подарить кому-то подарочную карту айтюнс нет ничего романтического, так что я просматриваю диски, пока не нахожу то, что хотела. Выскакиваю из магазина как можно быстрее и еду в колледж. На то, чтобы найти место на парковке, уходит целая вечность, а мне же еще надо упаковать подарок. Из того, что есть в машине, подходят только пакет из-под пончиков и счет за мобильный телефон. Останавливаю свой выбор на первом и иду в кафе, что в библиотеке, чтобы взять нам кофе и выпечку. У них есть канноли¹¹. ДЖЕКПОТ! Покупаю шесть штук, потому что сама точно захочу не меньше трех, а если я съем три, то будет только справедливым взять столько же для Джетта. А возможно, я съем четыре, а Джетту достанутся две.

Ну ладно, одну трубочку я съедаю через две секунды после покупки, так что их остается только пять. Поэтому приходится съесть еще одну, чтобы осталось четное количество. Блин, пора ехать к Джетту.

– У тебя что-то на лице, – говорит Джетт, прежде чем я успеваю вставить хоть слово.

Черт! Застукана с размазанной по лицу начинкой канноли. Пытаюсь вытереться, но Джетт качает головой.

– Кое-что пропустила. Вот здесь.

Он подходит ближе и стирает крем пальцем (бли-и-ин, не могу удержаться, чтобы не посчитать это сексуальным), а потом вдруг высовывает язык и использует его вместо пальцев. Я непроизвольно ахаю, в то время как Джетт улыбается, видя мое возмущение, дарит мне быстрый поцелуй и произносит:

– Надеюсь, это была глазурь или что-то вроде того.

– Ну, тебе стоило бы спросить об этом, прежде чем облизывать мое лицо, идиот, – заявляю я, задыхаясь.

– Возможно. Может, нам надо добавить это к списку? Не лизать лицо Липовой Девушки, не спросив прежде, чем именно оно измазано?

– По-моему, хорошая мысль. Привет.

Приподнимаюсь на цыпочки, чтобы снова его поцеловать. Не могу удержаться.

– Привет, – отвечает Джетт, обхватив мое лицо ладонями и нежно поглаживая щеки большими пальцами.

Черт, как же я рада его видеть. И судя по всему, это взаимно.

– А я тебе что-то принесла, – сообщаю я, помахав пакетом из-под пончиков с завернутым в него диском.

В другой руке у меня кулек с канноли и все остальное. Приходится пристроить стаканы с кофе на рядом стоящий столик.

– Не стоило этого делать, – замечает Джетт, отпуская мое лицо и отступая назад, так что теперь я могу сунуть ему сверток.

Сажусь и достаю еще одну канноли.

Джетт вытаскивает диск и поворачивает его, чтобы посмотреть на обложку. Это «Ухожу через окно» группы «Something Corporate». Я заметила, как ему нравятся эти ребята, когда мы слушали радио, а потом он снова упомянул о них, когда рассказывал о своей семье.

– Я решила, что ты должен иметь возможность слушать свободу. Даже если свобода иногда звучит немного по-эмовски.

Джетт не отрывает взгляда от диска, и я никак не могу прочитать, что написано у него на лице. Ой-ой.

– Спасибо, – тихо говорит он.

Начинаю есть свою канноли, давая ему время справиться с эмоциями.

– Пожалуйста, – отвечаю я с полным ртом, хватая салфетку. – Мелочь, конечно, но я просто подумала, что он должен у тебя быть, даже если у тебя уже есть один.

– Это… действительно нечто особенное, Шеннон. Просто супер!

Он поднимает взгляд от диска и дарит мне такую душераздирающую улыбку, что я чуть не плачу.

– Тебе правда нравится?

– Правда. Жалко, что у меня в машине нет CD-плеера.

Точно. Я и забыла, что в этой хреновине, которую он зовет машиной, нет ничего подобного. Там даже кассетного магнитофона нет, вот какая она зашибенная.

– Тебе в самом деле нужна новая тачка, и не только для того, чтобы слушать именно этот диск, – заявляю я, приканчивая канноли.

Джетт кладет диск и начинает пить кофе.

– Я не могу себе это позволить. Когда родители выгнали меня, они оборвали все связи. Если бы я не получил стипендию и Хави и его семья мне не помогали, я бы жил в коробке на улице.

Боже, даже представить не могу. Он слишком молод, чтобы иметь дело с подобным дерьмом. Да, у меня схожая ситуация, но по крайней мере, если бы я попала в настоящую переделку, родители бы мне помогли. Брат дал бы мне своих марихуанистых денег, мама предложила бы устроить меня на работу в любой фаст-фуд или ресторан, где она на тот момент работала бы, а отец попенял бы, мол, вот что я получаю за то, что пошла в колледж, вместо того чтобы сразу после школы устроиться на работу, после чего начал бы запихивать долларовые купюры мне в сумочку или в карманы джинсов.

– Не пришлось бы тебе жить в коробке на улице. Я бы этого не допустила. Ты мог бы переехать ко мне.

Как только у меня вырываются эти слова, я вдруг понимаю, что это правда. Он и так практически живет со мной вместе, так что в этом не было бы ничего особенного. Разве что Джетту не хватило бы места для его барахла. Вот тут могла бы возникнуть проблема.

– Ну, нам не придется об этом задумываться, если только с Хави не случится какая-нибудь беда.

Он улыбается, но, как по мне, не очень искренне.

– Короче, мне кажется, мы должны поссориться сегодня вечером, – говорит он, после того как я протягиваю ему канноли.

Ну вот, этого я и боялась. По какой-то причине Хавьер решил, что все мы должны собраться в их с Джеттом квартире за большим восхитительным несемейным ужином.

Я считаю, что это просто оправдание, чтобы учинить мне допрос в присутствии Джетта. А может, приударить за Хейзл. А может, заполучить человека, который накормит его домашней едой, поскольку я «вызвалась» готовить. Мне вроде как пришлось это сделать, поскольку они принимают нас у себя дома, так что я чувствую себя обязанной. Эх!