Все под контролем

— Рядом с дверью — буфет, и в нем синяя бутылка. На ней написано «антифриз».

— Что?

— Антифриз. А-Н-Т-И… Принеси и поставь ее на стол, хорошо?

Телефон клацнул о кухонный стол. Я вспотел еще больше.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Келли снова подошла к телефону.

— Я принесла.

— Поставь на стол и открой.

Я услышал, как телефон снова положили; Келли запыхтела и зашмыгала носом, с трудом открывая крышку.

— Не получается.

— Просто поверни. Ты же знаешь, как открывают бутылки.

— Не могу. Не поддается. Я стараюсь, Ник, но у меня руки дрожат.

Затем я услышал долгий негромкий звук и понял, что Келли начала плакать.

Черт, этого только не хватало. Ничего не выйдет.

— Келли, Келли, с тобой все в порядке? Поговори со мной, ну же, давай, поговори.

Молчание.

Откликнись, Келли, откликнись!

Тишина. Я слышал только, как она старается сдержать слезы и шмыгает носом.

— Ник, я хочу, чтобы ты забрал меня. Пожалуйста, Ник, пожалуйста.

Она уже вовсю всхлипывала.

— Просто не торопись, Келли, просто не торопись. Все хорошо, все в порядке. Я здесь, не волнуйся. Ладно, давай просто постоим и послушаем. Если что-нибудь услышишь, скажи мне, а я тоже буду слушать.

Я прислушался. Мне хотелось убедиться, что Эван не проснулся. Кроме того, мне нужна была передышка; в такие минуты в бою всегда нужна передышка, иначе ошибки начинают расти, как снежный ком, и люди сами запутываются; поэтому давайте выждем и в то же время будем действовать так быстро, как только возможно. Я точно знал, что надо делать, но беда заключалась в том, что я не мог объяснить это ребенку, к тому же чувствующему давление, и заставить ее действовать спокойно и тихо — не говоря уже о том, что деньги у меня кончались, да и батарейка мобильника долго не протянет.

Женщина из соседней будки вышла, одарив меня умиротворяющей улыбкой на случай, если я вдруг кинусь на нее с мясницким тесаком.

— Теперь порядок, да, Келли?

— Да. Ты все еще хочешь, чтобы я отвинтила крышку у этой бутылки?

Я не мог понять, почему у нее не выходит. Я стал рассказывать, как это делается. Потом вспомнил: у крышки на бутылке было специальное устройство, не позволявшее открыть ее детям. Едва я начал рассказывать Келли, как справиться с ним, послышался негромкий гудок.

Черт! Батарейка!

— Не забудь надавить на крышку, прежде чем ее поворачивать. Нам надо действовать чуть быстрее, иначе телефон отключится, прежде чем мы закончим.

— Что теперь делать, Ник?

— Ты уже открыла?

Молчание.

— Келли, Келли? Ты меня слышишь?

Неужели батарейка сдохла?

— Что теперь делать? — неожиданно услышал я.

— Слава богу, я уж думал, батарейка села. Есть там что-нибудь, чем ты можешь открыть эту зеленую банку? Так, придумал, попробуй ложкой, Келли. Очень, очень осторожно, поддень крышку ложкой. Положи телефон на стол, а потом открывай.

Я прислушивался, мысленно перебирая все оставшиеся варианты на случай, если мой план не сработает. И пришел к выводу, что вариантов больше нет.

— Так, теперь самое трудное. Как думаешь, справишься? Придется проявить все свое умение, чтобы это сделать.

— Да, теперь я в порядке. Прости, что разревелась, просто я…

— Понимаю, понимаю, Келли. Мы сделаем это вместе. Положи телефон в карман пальто, как и кроссовки. Потом возьми со стола одну из этих больших бутылок, подойди к входной двери и приоткрой ее. Не широко, а чуточку. Потом поставь бутылку так, чтобы дверь не захлопнулась. И помни: это большая, тяжелая дверь, поэтому делай все очень, очень медленно, очень осторожно, чтобы не нашуметь. Сделаешь это для меня?

— Да, сделаю. А потом что?

— Сейчас скажу. А пока не забудь: если телефон перестанет работать и ты не сможешь меня больше слышать, беги и прячься за деревья.

Была вероятность, что Эван найдет ее, но что еще оставалось?

— Хорошо.

Это будет опасный трюк. Даже если Эван крепко спит, его подсознание может уловить перемену в давлении воздуха и уровне шума, когда дверь откроется. Оно повлияет на сон, даст Эвану нечто вроде шестого чувства, которое подскажет: что-то не так.

Если это произойдет, у Келли по крайней мере будет преимущество, пока она помнит, что я говорил.

— Я снова на кухне. Что дальше?

— Послушай. Это очень важно. До скольки ты умеешь считать?

— До десяти тысяч.

Теперь голос ее звучал бодрее — видимо, она чувствовала, что финиш близко.

— Сосчитай только до трехсот. Сможешь?

— Смогу.

— Придется сделать это про себя.

— Хорошо.

— Сначала подойди к плите. Знаешь, как включать газ?

— Конечно! Иногда я помогаю маме готовить.

Мне никогда не было так грустно.

Но я снова заставил себя сосредоточиться. Отвлекаться было некогда. Келли могли убить. Я ощущал себя настоящим подонком из-за того, что заставлял ее делать свою грязную работу; впрочем, это не мешало мне держать ее действия под контролем.

— Хорошо. Значит, ты умеешь включать духовку и понимаешь, что означают все эти значки?

— Я же говорила, я умею готовить.

Возглавляемая инструктором стайка подростков, возвращающихся из похода, приближалась к бургер-бару. Шестеро или семеро из них отстали и направились к телефонам, гогоча и выкрикивая что-то ломкими голосами. Они все пытались втиснуться в единственную свободную будку. Шум стоял страшный; я не мог расслышать, что говорит Келли. Надо было что-то делать.

— Келли, подожди минутку, — сказал я.

Прикрыв трубку, я высунулся из будки и заорал:

— Эй, вы, засранцы, заткнитесь! Я дозвонился до тетушки, у которой только-только умер муж, и мне надо с ней поговорить, ясно?! Умолкните хоть ненадолго!

Парнишки притихли, покраснели. Вывалившись из будки, они побежали догонять остальных, хихикая с напускной бравадой, чтобы скрыть свое смущение.

Я снова поднес трубку к уху:

— Келли, это очень важно. Телефон скоро может отключиться — сядет батарейка. Открой весь газ на плите. Возьми телефон, чтобы я смог слышать, как он шипит. Иди, пока я еще говорю.

Я услышал шипение баллона с пропаном, которым пользовался Эван.

— Так воняет, Ник.

— Вот и хорошо. Теперь выйди из кухни и закрой дверь. Веди себя очень тихо. Помни, мы не хотим разбудить Эвана. Больше со мной не говори, просто слушай. Выйди из комнаты и закрой дверь на кухню, хорошо?

— Хорошо. Я больше не буду с тобой разговаривать.

— Вот и правильно.

Я услышал, как закрывается дверь.

— Ник?

— Да, Келли, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие.