Все пути мира

— Вот что, — прервал библиотекарь ее неуверенное мычание, — уж не знаю, что ты такое особенное хочешь обнаружить, но, насколько мне известно, в книгу записки Тарне Уаллиса вошли не полностью. И если ты хочешь найти в них что-то еще, надо обратиться в архив Общества Научных Изысканий, где хранится рукопись. Вот только я сомневаюсь, что тебя туда пустят.

Магистр оказался прав: в Обществе сказали, что всяким непонятно откуда взявшимся мальчишкам в архиве делать нечего.

— Может, я мог бы почитать эти записки за тебя? — предложил Тин.

Дин смутилась:

— Видишь ли, я не могу точно сказать, что я там ищу. Знаю только, что если найду, то пойму, что это именно оно.

— Загадочно как! — присвистнул старший товарищ.

— Ну-у, вот так… — чуть не плача, подтвердила Дин.

— Не расстраивайся. Времени свободного у меня предостаточно. Давай я сначала прочитаю книгу, а потом уже обращусь в архив. Буду сидеть там и выписывать для тебя все, чего нет в книге, — Тин ободряюще улыбнулся.

— Да ты что! — Дин одновременно восхитилась и ужаснулась. — Это ж сколько работы!

— Я не думаю, что так уж много там не вошедшего в книгу. Правда, рукопись разбирать придется дольше, особенно если почерк неважный, но справлюсь как-нибудь. Спешить ведь некуда?

Спешить, пожалуй, было действительно некуда: ведь не отправится же она в дальний путь накануне зимы.

— Некуда, — согласилась Дин, — и будет очень здорово, если ты мне поможешь.

— А ты мне потом расскажешь, зачем все это нужно?

— Не знаю, — смутилась она, — я постараюсь.

Да, надо всего лишь понять, что можно рассказывать, а о чем лучше промолчать. Непросто, в общем…

— Ничего, — открытая улыбка нового товарища бальзамом пролилась на душу, — я не настаиваю. Помогу в любом случае. Зачем еще друзья нужны?

— У меня никогда раньше не было друзей, — честно призналась Дин, — так получилось.

Тин замер, уставившись на нее с удивлением. 'Ну вот, — подумалось, — после этих слов я резко упаду в его глазах'. Падать не хотелось.

Однако Тин сказал совсем не то, чего она от него со страхом ожидала:

— А знаешь, я сейчас понял, что у меня тоже не было друзей. Приятели — были. С однокурсниками отношения замечательные… Но не нашлось среди них ни одного, кому бы я после выпуска решился открыть свое настоящее имя, чтобы продолжить отношения.

— А мне — откроешь?

— Когда-нибудь. Надеюсь.

'У каждого из нас свои тайны, — мысленно вздохнула Дин. — Жаль, что мы не можем быть откровенными друг с другом'.

— Жаль, — эхом откликнулся на ее мысли друг, — что мы пока не можем быть откровенными друг с другом.

— Ничего. Придет время…

А время шло… Нет, даже бежало. Тин, как и обещал, прочитал книгу Уаллиса и теперь каждый день, проводив Дин на работу, спешил в архив. Почерк у знаменитого путешественника и впрямь оказался ужасным, разобрать удавалось лишь по маленькому кусочку в день. Вечерами он пересказывал Дин прочитанное — вернее, читал переписанное, — но, увы, ничто из этого не отзывалось узнаванием.

У самой же Дин работа по-прежнему съедала все силы. Конечно, было полегче, чем в первые дни, но все равно к вечеру она уставала до мушек в глазах. Бегая между стеллажами и перекладывая книги с тележки на полки, Дин полностью сосредотачивалась на движении, чтобы не отвлекаться и не поддаваться усталости: наклониться, взять книгу в руки, глянуть на корешок — к концу дня она уже не стремилась общаться с книгами и ориентировалась по значкам, — подбежать к нужной полке, забраться по лесенке наверх… потом вниз… снова наклониться…

В этом бесконечном движении по кругу Дин не сразу среагировала на человека, остановившегося рядом с тележкой — привычно нырнула за очередной книгой — их оставалось всего несколько на самом дне, выудила, глянула на корешок, подняла глаза… Взгляд уткнулся в мужские руки. Обычные такие руки, красивые, ухоженные, как у всех магов, с длинными пальцами. Вот правая кисть чуть дрогнула и два пальца потянулись друг к другу в каком-то привычном жесте, но тут же, словно вспомнив о чем-то, спохватились, остановились, застыли в неоконченном движении. Тут бы и Дин застыть, сделать вид, что ничего не поняла, не заметила… или просто тихонько отойти подальше. А вместо этого она подняла глаза и уставилась незнакомому мужчине в лицо долгим пристальным взглядом. На самом деле, она его уже не видела. Точнее, видела, но совсем при других обстоятельствах, в своих воспоминаниях: вот она стоит в самый первый раз у ворот Академии, смотрит во все глаза, впитывает всю эту пленительную студенческую легкость — шутки, смех, щебет, живая магия, разлитая в воздухе. И немножко завидует тому, чего у нее в жизни никогда не было и не будет. И — сама того не замечая — цепляется взглядом за парня, что стоит в небольшой компании неподалеку. Цепляется именно потому, что напряжение в его взгляде и нервные движения рук не вписываются в общую атмосферу радужного веселья. И вот сейчас он стоит перед ней — тот самый парень из первого дня… и тот самый убийца, которого она не смогла узнать под личиной.

Он понял сразу — не мог не понять. Для того, наверно, и подошел поближе, чтобы понять, узнает ли его мальчишка-библиотекарь при встрече. Узнал. Видно же, что узнал.

Вот тут-то оно и пришло, это оцепенение — совсем некстати.

Парень напротив ухмыльнулся криво, взмахнул рукой — и мир исчез в яркой белой вспышке, на смену которой явилась непроглядная тьма…

Тин Ари

Почему-то не работалось. Кривые буковки, вышедшие из-под пера великого путешественника, прыгали перед глазами, не спеша складываться в осмысленный текст. Наверно, не стоило приходить в архив после обеда, второй раз за день. Он просто устал.

И вообще, у Тина росло беспокойное ощущение, что ему быть здесь сейчас ни к чему. Мало того, он должен находиться совсем в другом месте.

Потратив некоторое время на борьбу с иррациональной тревогой, Тин все-таки не выдержал, вскочил, торопливо сдал архивариусу рукопись и выбежал вон. Куда бежать, даже сомнения не было — в библиотеку.

Он почти успел — уже поворачивал в нужный проход между бесконечными рядами стеллажей, когда нестерпимо яркий белый свет возник между убийцей — а Тин не сомневался, что это именно он, — и невольным свидетелем преступления. Как защититься от этого света, он знал. Более того, сделал это автоматически. А вот защитить Дина не мог, не успевал. Увидел беспомощно вскинувшиеся руки, растерянность, дезориентацию… Но между ним и мальчишкой стоял этот тип. И даже не стоял, а уже бежал навстречу Тину, и Тин понимал, что им не разминуться — просто потому, что он сам не позволит убийце уйти безнаказанным. Миг — и двое столкнулись, рухнули и покатились, сцепившись, по полу.

Никогда прежде Тину не доводилось драться, если не считать шуточных потасовок с младшим кузеном. Благородное фехтование — другое дело, тут молодой аристократ обставил бы многих. А вот у его противника опыт драк, несомненно, имелся. Он бил жестко, без всяких скидок и правил, будто боролся за собственную жизнь. По сути, так оно и было, просто Тин этого не учел, не готов оказался, а потому пропустил коварный удар. Отключился всего лишь на мгновение, а когда очнулся, убийцы уже не было.

Тин не без труда поднялся с пола и шагнул к другу: мальчишка сидел, прислонившись спиной к стеллажу и уставившись в пространство невидящим взглядом.

— Дин! — окликнул он тихо.

— Тин, — мелькнула улыбка на бледном лице.

— Как ты?

— Ничего не вижу. Это теперь навсегда?

— Нет, не думаю. Вспышка была очень короткой. Он отвлекся, когда я появился, и не смог удержать концентрацию, — по правде говоря, Тин вовсе не был в этом уверен, но не хотел пугать мальчишку.

— Ты успел вовремя… Надеюсь. Потому что… если нет, то мне придется вернуться туда, куда я не хочу. И принять любые условия… Без глаз мне не прожить.