Все радости — завтра

Никола, провожая Скай взглядом, думал о том, что его сердце разбито. Неужели теперь, накануне их свадьбы, он потеряет ее? Это невозможно! Это просто дурной сон, от которого он скоро очнется. Нечто вроде стона вырвалось из его груди. Это не сон — это настоящий кошмар. Из-за мертвеца он — вот сейчас — утратит единственную женщину, которую любит.

Эдмон де Бомон проклинал этот поворот событий, приведший к такому катастрофическому результату. Его дядя после потери Скай будет убит горем, уничтожен. И будет трудно, да практически невозможно, найти невесту, которая бы устроила теперь Никола Сент-Адриана, но найти ее предстояло очень быстро — из-за французской угрозы. Сведения о добрачной связи Скай и Никола заставляли французов вести себя смирно, так как Скай может оказаться беременной очередным наследником Бомон де Жаспра. Теперь Скай уходит, а без жены Никола станет удобной мишенью для французских наемных убийц. И если он умрет, Бомон де Жаспр, как спелое яблоко, свалится прямо в руки французам.

Пока мужчины пребывали в раздумье, Скай нашла детей — по счастью, все они собрались в саду. Старшие, увидев ее взволнованное лицо, бросились навстречу. Скай рухнула на мраморную скамью, ее лицо было белым как снег. Первым к ней подбежал Мурроу, он сел рядом и приобнял ее.

— Что стряслось, мама? — спросил он, в то время как с другой стороны к ним присоединились Робби и Виллоу.

— Помните, я рассказывала вам о моем друге, астрологе Османе из Алжира? — Они кивнули, и Скай продолжила:

— От него пришло послание, очень странное и пугающее, но и прекрасное — он просит меня приехать в Алжир, так как, по его сведениям, Найл жив!

— Это возможно, — задумчиво протянул Мурроу, — хотя почти невероятно.

Его слова поразили ее.

— Как это может быть, Мурроу? — Это был первый человек, который не счел ее безумной, и ей было интересно узнать почему.

— Помнишь слова Той сумасшедшей монашки, мама?

Она оставила тело Найла на пляже, и после, когда прибежали другие, они решили, что его поглотил прилив. Да, она ударила его кинжалом, но умер ли он? И смыл ли его тело прилив? Мананнан Маклир обычно возвращает ненужные оболочки тех, чьи души он уже получил. Тело же Найла так и не нашли. Может, он не погиб, а просто был ранен и, возможно, остался в живых. А твой друг Осман как-то узнал об этом! — торжествующе заключил Мурроу.

— Боже! — воскликнула Скай, пораженная логикой сына. — Да ты просто мудрец, Мурроу! У тебя способности к логике! — На миг она позабыла о собственных проблемах. — Может, это то, чего ты хочешь? Стать ученым?

— Я собираюсь, — сказал он улыбаясь. «Он только использовал соображения простого здравого смысла, размышляя над этой ситуацией, да и вообще, что за странное время для обсуждения его планов?»— подумала Скай. Но, Бог знает, увидит ли он снова мать, если она ринется в Алжир разыскивать Найла Бурка…

— И где ты хочешь учиться? — настаивала она.

— В Оксфорде, в Мертонском колледже, — быстро ответил он.

— Твой отец учился в Париже… — Не так уж часто она вспоминала о Доме О'Флахерти, — и что из этого вышло? — Она улыбнулась ему. — Когда я вернусь из Алжира, я прослежу за твоим поступлением в Оксфорд, Мурроу. Но это означает, что вам с Джоан придется повременить со свадьбой. Ты не возражаешь?

— Займись лучше этим сразу, — спокойно сказал он, — ведь ты не знаешь, сколько придется искать Найла, а мне трудно еще год изображать из себя щегольского пажа в имении графа Линкольнского. Робби обожает двор, и он, несмотря на возраст, один из знатнейших английских дворян. А я — другое дело, я ирландец, и кое-кто из англичан этого просто не переносит.

— Кто осмелился унизить тебя? — сердито спросила она. Но Мурроу быстро успокоил мать:

— Никто, мама. Я ведь сын графини Линмутской и брат графа Линкольнского. У меня отличное содержание, что обеспечивает множество друзей, да и графиня Линкольнская — сама ирландка. И какой же дурак посмеет оскорблять личного пажа Элизабет Фицджеральд? И все же постоянно приходится сталкиваться с разными намеками и легкими упреками, которые мне приходится выслушивать, делая достойную мину. Ведь если я не выдержу и вспылю, меня назовут задиристым ирландцем. Мама, мне не нравится двор, и я знаю, что нахожусь там только для того, чтобы завоевать земли для себя и Джоан. Но Джоан — она как я, она робка и нежна. Она хочет только того, чтобы стать моей женой и в мире и покое растить наших детей.

И я хотел бы учиться в Мертоне. А потом — Ты удивишься — выйти в море. Я хотел бы стать капитаном на одном из твоих кораблей, мама. Ты говорила, что у меня не будет недостатка в деньгах, значит, я смогу купить хороший дом с прелестным садом, где буду жить с семьей в промежутках между путешествиями. Джоан почти на три года младше меня, она еще совсем девчонка. Нет нужды для спешки со свадьбой, мы подождем, пока ей исполнится шестнадцать. Так что у меня будет шесть лет на то, чтобы найти свой путь в этом мире.

«Вот тебе и тихоня Мурроу», — подумала она. Об этой его стороне она и не подозревала. Он еще совсем мальчик, но в эту минуту казался уже настоящим юношей. Готова ли она иметь в качестве сына юношу?

— Но почему ты раньше об этом мне не говорил? — спросила она.

— Просто недосуг было, — честно ответил он, и она знала, что это правда.

— Вечером, перед отплытием в Алжир, я напишу лорду Берли, а также графине Линкольнской и моему секретарю Морлэ. Если это будет возможно, ты будешь в Оксфорде уже к осени.

— Спасибо, мама, — сказал Мурроу, крепко обнимая ее.

— А мы, остальные? — выступила Виллоу. — Что будет с нами, когда ты умчишься в Алжир?

— Вы останетесь здесь до середины лета, — сказала Скай. — К этому времени я разрешу многие из загадок Найла. Если он жив, как утверждает Осман, то вы в это же время отправитесь кто в Англию, кто в Ирландию. Если же окажется, что Осман ошибся и я гналась за призраком, то в Англию вернутся только Мурроу и Робби. А ты, Дейдра и Патрик останетесь здесь. Я же, как и было задумано, выйду замуж за Никола. Виллоу кивнула:

— Да, бедная леди Сесили определенно будет удивлена, когда она наконец прибудет сюда. Она и так не выносит поездок, а уж по морю — особенно.

— Вы можете вернуться через Францию, — пообещала Скай, — увидите Париж, а там — всего лишь быстрый переезд через Ла-Манш.

— Париж! — выдохнула Виллоу. — О, мама, если я поеду в Париж, тебе придется выдать мне мое содержание за целый год!

— Что?! — поддразнила ее Скай. — Ты собираешься все потратить?

— До последнего пенни! — с придыханием сказала Виллоу. — Я накуплю кружев, и вышитые кружевные перчатки, и шелковое платье.

— А где ты все это будешь носить? — хихикнул Робби довольно невежливо. — Будешь щеголять перед девонскими свиньями и мужиками?

Скай только хотела строго пожурить его, но Виллоу вполне сумела постоять за себя:

— Сама королева предложила мне место фрейлины, ты, благородный лорд!

— Не может быть!

— Может! — сказала Виллоу с довольной усмешкой. — В конце концов, чтобы найти себе благородного жениха, мне нужно быть при дворе.

— Да у тебя и титула нет, — возразил Робби, — а как ты без титула поймаешь аристократа?