Все романы Роберта Шекли в одной книге

— Конечно же, нет! Зло — это моя работа, Илит, моя профессия, и я считаю себя профессионалом высокого уровня. Я верю в силу Зла. Я редко делюсь своими мыслями с окружающими, но тебе, Илит, я могу раскрыть свою душу. Я действительно кое — что задумал. Я хочу совершить нечто выдающееся. В конце концов, я же демон. Я хочу учинить Великое Злодейство, чтобы снова вернуть человечество на старый путь Добра и Зла. Как говорится, время собирать камни и время разбрасывать камни.

— Пока мне ясно только одно: от скромности ты не умрешь, — сказала Илит.

— Ах, как бы мне хотелось, чтобы Ананке смотрела на вещи моими глазами, — продолжал Аззи, не обратив внимания на реплику Илит. — Но эта глупая старуха так упряма! Она и слышать не хочет ни о каких других теориях, кроме своей диалектики!

Аззи жаловался на воплощение Судьбы, которой подчинялись и боги, и смертные. Этот закон, оставшийся в силе с древнейших времен, в разные времена вызывал много споров и недоразумений. Возможно, Ананке была бы лучшей правительницей, если бы не непредсказуемость ее поступков — чисто женская черта.

— Что ж, Аззи, — сказала Илит, — желаю тебе успеха. Мне пора возвращаться к своим делам.

— Как тебе только не надоедает возиться с этой мелюзгой? — спросил ее Аззи.

— Тебе этого не понять. Путь на небеса предполагает долгое нравственное самосовершенствование, и мы умеем многое такое, что не по плечу Темным Силам. Тот секрет, о котором ты спрашиваешь, очень прост: мы заставляем себя полюбить то, что нам волей — неволей приходится делать. Однако это еще только полдела на пути превращения в ангела.

— Любопытно, какова же вторая половина?

— Нужно распрощаться со всеми своими старыми дружками. Особенно с теми, кто знается с нечистой силой. Или сам является воплощением этой силы. Прощай, Аззи. Желаю тебе всего самого наилучшего.

Глава 2

Переодетый торговцем, Аззи отправился в ближайший городок. На улицах, обычно тихих и сонных, сейчас было полно народу. Нарядно одетые горожане спешили в центр, на рыночную площадь. Аззи решил разузнать, что за праздник отмечают сегодня в городе, и, смешавшись с людскими толпами, оказался в самой гуще событий.

На рыночной площади шла подготовка к театральному представлению. На грубо сколоченных деревянных подмостках было устроено подобие сцены; пара дровяных козел и несколько скамеек заменяли декорации. Аззи решил посмотреть представление: до недавнего времени только избранная публика могла позволить себе наслаждаться театральным искусством. Пьесы для народа стали играть сравнительно недавно.

Поскольку театральная публика в те времена была крайне неприхотлива, театр сильно напоминал дешевый балаган. Для новичка это было весьма любопытное зрелище. Все было упрощено до крайности. Декорации отсутствовали, не говоря уже о костюмах. Перед началом пьесы актеры выходили на подмостки и объявляли зрителям, кого они будут изображать по ходу действия. Например, актриса, которая должна была играть королеву, взобравшись на подмостки, заявляла: «Я королева». Если же действие пьесы происходило, скажем, на берегу лесного озера, то зрителей просили представить себе и озеро, и лес, отражающийся в темном зеркале вод. Такая практика, несомненно, давала простор зрительскому воображению, а также позволяла уменьшить расходы на постановку спектакля.

Аззи, успевший побывать на своем веку во всех театрах от античных до современных, присутствовавший почти на всех премьерах лучших спектаклей, в том числе и на премьерах трагедий Софокла, и считавший себя знатоком театрального искусства, глядел на эту примитивную сцену с любопытством. Название пьесы и имя автора почти ничего ему не говорили. К тому же это была пьеса нового, только начинающего зарождаться жанра — реалистического, а Аззи давно взял за правило никогда не проходить мимо чего — нибудь нового. И он стал внимательно смотреть и слушать.

Двое актеров, изображавших супружескую пару, вели диалог.

— Ну как, Ной, что слышно новенького? — визгливым голосом недовольной домохозяйки спрашивала актриса, игравшая жену Ноя.

— Женщина, мне только что было дано Божественное Откровение.

— Ну, это не ново, — презрительно отозвалась жена Ноева. — Все, на что ты способен, Ной, — это с утра до ночи шататься по пустыне в ожидании очередного Божественного Откровения. Так, дети?

— Так, мама, — поддакнул Иафет.

— Точно! — сказал Хам.

— Абсолютно верно, — сказал Сим.

— Господь Бог говорил со мной, — продолжал Ной, не обращая внимания на реплики домочадцев. — Он велел мне взять ковчег, который я только что построил, и повести всех на борт этого ковчега, ибо Он намерен ниспослать на землю ужасающий ливень, так что будет настоящий потоп.

— Откуда ты об этом узнал? — недоверчиво спросила его жена.

— Я слышал глас Божий так же ясно, как слышу тебя сейчас.

— Опять эти таинственные голоса! Они слышатся тебе повсюду! — раздраженно начала жена Ноева. — Уж не думаешь ли ты, что я с детьми полезу в этот дурацкий ковчег? Сам ты можешь делать, что тебе вздумается, но нас с детьми в эту историю не впутывай!

— Твоя правда, там будет несколько тесновато. Особенно после того, как мы возьмем в ковчег всяких тварей. Но не стоит тревожиться. Господь в своей доброте позаботится о нас.

— Тварей? — госпожа Ной была несколько озадачена. — Каких еще тварей?

— Ну, животных… Зверей там… разных. Так велит Господь. Нужно спасти от Потопа не только людей, но и животных. Для под — дер — жания э — ко — ло — ги — че — ско — го равновесия.

— Каких еще животных? Домашних?

— Нет, Господь велит нам взять с собой не только ручных животных.

— А кого же?

— Ну… всех.

— Всех? И сколько же зверей ты собираешься взять?

— Каждой твари по паре. Самца и самку.

— По паре? Ты хочешь сказать, что возьмешь в ковчег по паре всех зверей, какие только существуют на свете?

— Да. Так мне было сказано.

— И крыс?

— Да, и крыс тоже. Одну пару.

— И носорогов тоже?

— Конечно. Я понимаю, что там будет немного тесновато. Ну, ничего… в тесноте, да не в обиде.

— А как насчет слонов?

— И слонов тоже придется взять. Слона и слониху. Как — нибудь поместятся…

— А… моржей?

— И моржей. Я же сказал, что Бог приказал мне! Его инструкции на сей счет были вполне ясными: возьми, говорит, каждой твари по паре…

На этот раз жена ничего не ответила Ною. Она только смерила его взглядом, который был красноречивее всяких слов. В нем можно было прочитать: «Ох уж этот старый Ной! Опять где — то напился, вот и несет Бог весть что».

Аззи перевел взгляд со сцены в зрительный зал. Похоже, публика принимала пьесу весьма благосклонно. В импровизированном театре собралось около сотни человек. Они сидели на скамейках, вольно развалясь, и внимательно следили за ходом действия. Реплики жены Ноя вызывали у них бурный восторг. Они хохотали, стучали кулаками по скамьям, топали ногами, выражая актрисе, игравшей роль жены Ноя, свое одобрение. Это были в основном простые люди — провинциалы, вчерашние крестьяне, перебравшиеся в город, — и многие из них в первый раз попали в театр. Возможно, именно отсутствие вкуса у зрителей помешало полному провалу этой пьесы, не вошедшей в классический репертуар.