Все романы Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
— Послушайте, — сказала она, — похоже, вы порядком взвинчены. У вас есть где остановиться?
Клиент прекратил свое ворчанье и взглянул на нее страдальческими глазами.
— Пока нет. Вы знаете какой-нибудь тихий отель?
— Вы шутите? Да ни в каком отеле вам не только комнаты не дадут, вас в таком виде даже на порог не пустят. Вот, держите, — и она положила перед ним ключ.
— Что это?
— Это ключ от моей комнаты. Подниметесь по служебной лестнице, в конце коридора — моя комната. Согласны?
— Очень мило с вашей стороны… — замялся Кромптон. — Право же, я не знаю… —
Клиент расплатился и неуверенной походкой направился к лестнице, позвякивая ключом, словно это был ключ к вратам рая. Герта провожала его взглядом. К ней подошел старший официант и тоже посмотрел ему вслед.
— Герта, — сказал он, — куда ты вляпалась на сей раз?
Она пожала плечами и нервно рассмеялась.
— Что это за парень? — спросил официант.
— Не знаю, Гарри. Может, безработный чревовещатель, к тому же чокнутый. Послушал бы ты, как он тут разговаривал на разные голоса!
Глава 2
Вернувшись к себе, Герта обнаружила, что мужчина, которого она приютила, распростерся на полу в жестокой горячке. Она с трудом уложила его на кровать, а сама пристроилась рядом на стуле, вслушиваясь в его бессвязные речи.
Вскоре она уже различала три голоса, препиравшиеся между собой, причем у каждого было свое имя. Кромптон был тот, с кем она разговаривала в ресторане вначале. Казалось, он был главным, но двое остальных яростно оспаривали его лидерство. Он был педантичен, рационален, сдержан, говорил негромко и взвешенно. Лумис показался ей легкомысленным малым, рафинированным и опытным сердцеедом. Третий, Стэк, производил впечатление человека крутого и буйного, но было в нем и что-то мальчишеское, легко ранимое. В его голосе звучали сила, страсть и упрямство. Иногда они обращались к четвертому, Финчу. Он, по-видимому, был одним из них, но ни разу не произнес ни слова.
Герта решила, что она любит их всех, только каждого по-своему. Но фаворитом был Кромптон, его она жалела.
Казалось, их спор никогда не кончится. К рассвету, когда речной туман прокрался в комнату, Герта озябла. Три голоса все не умолкали. Она попыталась вмешаться в разговор, но они ее не заметили. Тогда, поразмыслив немного, она забралась к ним в кровать.
Это сразу прекратило ссору. Они переключили все свое внимание на нее, и весьма небезуспешно.
Позднее Герта никак не могла решить, было ли то, что произошло между ними, оргией. Но, как ни называй, это было хорошо: все эти мужчины давно не имели женщин. И все они были разными: Стэк был мужественным и любвеобильным, Лумис — искусным и забавным, а Кромптон, хотя и сопротивлялся поначалу, оказался неискушенным, ребячливым и бесконечно милым.
На следующий день Кромптон проснулся раньше других и поведал Герте обо всех своих мытарствах. Рыжеволосая женщина спокойно выслушала его рассказ.
— Что ж, — проговорила она, — пришлось вам хлебнуть, ничего не скажешь. Ну а теперь, когда все вы оказались
в одной голове, что теперь будет?— Мы должны слиться, — шепотом, чтобы не разбудить других, сказал Кромптон.
— Что это значит?
— Это значит, что мы должны стать одной цельной личностью. Но вот этого как раз и не получилось и, боюсь, не получится.
— А вы можете что-то сделать для этого?
Кромптон пожал плечами.
— Я сделал все, что только мог. Мой врач на Земле предупреждал, что шансы на успех реинтеграции невелики. Но я должен был попытаться.
— И что же теперь будет?
— Боюсь, я… мы сходим с ума. Ни один из нас не может взять верх. По идее, я самый устойчивый в этой команде, но я чувствую, что силы мои на исходе.
— А не могли бы вы, мальчики, как-нибудь договориться между собой? — спросила Герта.
— Мы пытались, — сказал Кромптон. — Но этого хватало ненадолго, даже в тех случаях, когда мы по очереди контролировали тело. Наши противоречия фактически неразрешимы. Герта, вы были добры к нам. А теперь я прошу вас — уйдите, пока остальные не проснулись. Они могут распалиться…
— Послушайте, у меня идея, — сказала Герта. — Почему бы вам не сходить к моему психиатру? Со мной он буквально сотворил чудеса.
— Это бесполезно, — сказал Кромптон. — Самые лучшие доктора на Земле занимались моим случаем и ничем не смогли мне помочь.
— Все равно, сходите к доктору Бейтсу! — сказала Герта. — А вдруг за это время что-то изменилось?
— Слишком поздно, — прошептал Кромптон. — Мои компоненты скоро проснутся, и это будет наше последнее представление. По совести говоря, я даже рад. Я так устал, что мне на все наплевать.
Кромптон уронил голову, глаза его закрылись, лицо погасло. Затем он внезапно сел и выпрямился. Широко открытые глаза смотрели в пространство со странным выражением, какого Герта у него еще не видела.
— Не пугайтесь, Герта, — произнес незнакомый голос, мягкий и глубокий.
— Кто вы?
— Герта, у вас должно быть такое лекарство — «Голубые сумерки».
— Это опасное средство. Откуда вы узнали, что оно у меня есть?
— Дайте им четыре капсулы.
— Черт возьми! Да это же огромная доза!
— Порошок не повредит им. Он подействует на них как снотворное.
— Я должна усыпить их? И что это даст?
— У Кромптона иммунитет к этой группе транквилизаторов. С помощью «Голубых сумерек» он продержится еще несколько дней и будет полностью контролировать тело,
— Я знаю, кто вы! — воскликнула Герта. — Вы Финч!
— Дайте им порошок, — настаивал глубокий, проникновенный голос. — Скажите Кромптону, что я советую ему навестить вашего доктора и последовать его рекомендациям.
Герта взяла снадобье и вложила Кромптону в рот четыре капсулы. Финч смотрел куда-то сквозь нее остановившимся бездумным взором.
— Почему вы раньше не помогали им? — спросила Герта. — Вы можете сделать для них еще что-нибудь? И что вы сами за личность?
— Я не личность, — сказал Финч. — Я даже не никто. Я ничего не сделал, а это уже кое-что. И вообще — может, все это просто приснилось вам.
И Финч исчез.
Когда Кромптон пришел в себя, Герта рассказала ему о Финче и «сумерках».