Все романы Роберта Шекли в одной книге

— Ну что ты, нам не следует преувеличивать твою крохотную ошибку, — сказал Харит. — Тебе нечего стыдиться. Подумаешь, после нескольких недель тщательного изучения выбрать вместо американского агента южноафриканского детектива. В конце концов, ты почти угадал. Правда, целился в ястреба, а попал в воробья, но ведь попал же! Да и почему нас должна беспокоить смерть какого-то европейца? Наверняка полиция захочет узнать, почему убили этого человека. Несомненно, теперь я удостоюсь пристального внимания с их стороны. Они окажут мне честь наблюдать за каждым моим шагом. Прежде я был ничтожеством, а теперь стану знаменитостью. И кому я обязан этой милостью судьбы? Конечно же, моему советнику, мудрому греку, который способен читать в сердцах европейских путешественников, отделять истину от лжи и потом безошибочно указать не на того. Вот каким советником наградил меня Аллах.

— Я ничтожнейший из людей, — сказал Прокопулос, пытаясь изобразить сдерживаемые рыдания. Сколько еще Харит намерен читать ему нотации? В конце концов, дело-то не ждет. Грек украдкой взглянул на часы, потом уставился в пол, всем своим видом выражая раскаяние.

— Неподражаемая проницательность — лишь одно из достоинств моего советника, — продолжал тем временем Харит. — Он к тому же прекрасно разбирается в людях. Он избрал своим инструментом опытнейшего убийцу, араба, приехавшего из отдаленного города, человека, непревзойденно владеющего ножом. Искусство этого человека так велико, что даже тупые европейские полицейские не смогли этого не заметить и не начать интересоваться, кто такой этот человек, где он научился своему делу, не слыхали ли о нем другие люди, кто его нанял и зачем. Но эти мелкие подробности не обеспокоили моего советника. Он просто не мог удовольствоваться заурядным убийством. Ему нужно было нанять человека, который подписывается ножом и чей неповторимый почерк может навести полицию на его след. Он нанял и заставил его приехать из великолепного большого города в грязный захолустный Эль-Фашер. Вот кого выбрал мой советник — и все затем, чтобы убить не того, кто был нужен. А я, слепец из слепцов, выбрал подобного мудреца своим советником!

Прокопулос подумал, что это замечательная речь. Немного недоработанная, чуть затянутая, но в целом замечательная. Он мог бы слушать ее часами — а Харит вполне мог бы ее продолжать — но ведь время не ждет. Харит отвел душу, получил удовольствие, а теперь пора переходить к делу.

— Я не стану оспаривать ни единого твоего слова, — церемонно заявил Прокопулос. — Я выбрал не того европейца, хотя мне казалось, что я не ошибаюсь. И я не знал, что нанятый мною убийца окажется столь искусен. Но всем людям свойственно заблуждаться, Мустафа ибн-Харит, и, несмотря на все мои недостатки, тебе все же не найти лучшего советника.

Харит презрительно фыркнул и приготовился разразиться новой речью. Но, прежде чем торговец успел открыть рот, Прокопулос быстро произнес:

— К счастью, европейская полиция медлительна и глупа, Они никогда не сумеют пройти от убитого к убийце, от убийцы ко мне, а от меня к тебе. Их внимание к тебе ничего не значит. Единственная настоящая проблема — это тайный агент, и теперь я знаю, кто он.

— Ты и вчера говорил, что знаешь! — возмутился Харит.

— Тогда я ошибся. Тогда, но не сейчас. Тот, кто нам нужен, умрет в должный момент — это совершенно точно. Но теперь приготовься. Я от твоего имени пригласил европейцев. Четверо поедут с нами, а двое — на грузовике.

— Что?! — закричал Харит.

— Успокойся, — попросил Прокопулос. — Они уже идут.

— Нет, я тебя недооценивал, — сказал Харит. — Вместо того чтобы оставить их в Эль-Фашере, ты помогаешь им добраться в Эль-Обейд. Благодаря твоим усилиям мой враг будет ехать рядом со мной.

— Ты всерьез полагаешь, что мог бы от него избавиться? — спросил Прокопулос. — Да через десять минут после твоего отъезда Дэйн пошел бы к начальнику полиции, и ему тут же дали бы специальную машину или грузовик. А потом твой враг поехал бы вслед за тобой, вместо того чтобы быть у тебя на глазах.

Харит задумался, потом недовольно проговорил:

— Возможно, ты и прав. Но все-таки мы должны…

— Обязательно, — согласился Прокопулос. Европейцы подошли к «Лендроверу». Прокопулос обратился к ним по-английски: — Мы с господином Харитом рады приветствовать вас. Мы отправляемся немедленно.

— Это очень любезно со стороны мистера Харита, — сказал майор Харкнесс.

— Господин Харит сожалеет, что не может разместить в своем автомобиле вас всех, — вздохнул Прокопулос.

— Не стоит извиняться, — сказал Отт. Впервые после Форт-Лами его голос звучал бодро. — Мы уже бросили жребий. Доктор Эберхардт и капитан Эчеверрья проиграли. Им придется трястись на грузовике.

— В этом нет необходимости, джентльмены, — заявил неизвестно откуда возникший рядом с автомобилем высокий араб с бронзовой кожей и орлиным профилем. Лицо его было усеяно оспинками.

— У меня есть личный транспорт, — продолжил араб. — Это старый «Мерседес» — к моему глубокому сожалению, очень старый — который стоит в пятидесяти ярдах отсюда. Поскольку я тоже направляюсь в Эль-Обейд, я буду счастлив подвезти этих двух джентльменов.

— Вы очень любезны, — откликнулся доктор Эберхардт. — Нам здорово повезло, что вы случайно здесь оказались.

— Случай здесь ни при чем, — сказал араб. — Я находился севернее этих мест, в Умм-Чауме. Но однажды меня посетило сильнейшее желание побывать в Эль-Обейде и еще более сильное желание встретиться с моим добрым другом Мустафой ибн-Харитом.

Харит тем временем выбрался из «Лендровера». Он обнял араба и расцеловал его в обе щеки.

— Вот воистину замечательное событие! — воскликнул Харит. — Путешествовать в твоем обществе — на это я не смел и надеяться!

Повернувшись к европейцам, торговец торжественно произнес:

— Господа, позвольте представить вам моего почтенного друга Салеха Мохаммеда эль-Тикхейми из прославленного племени атейба.

Уже совсем рассвело, и каравану пора было отправляться в путь. Когда Харит сел обратно в «Лендровер», эль-Тикхейми сказал:

— Ты обязательно должен быть моим гостем в Эль-Обейде, Мустафа ибн Харит. Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть и как мне тебя не хватало в то время, когда я был в Абеше и Генейне.

— Друг мой, я очень рад, что ты меня нашел, — отозвался Харит. — Но если бы этого не случилось, я сам бы отправился искать тебя. Мне обязательно нужно было с тобой встретиться.

Эль-Тикхейми повел двух европейцев к своему «Мерседесу». Через несколько минут караван двинулся к Эль-Обейду.

11 августа 1952 года, Эль-Обейд; первый день месяца Дха'л-Хиджа

Глава 1

В Эль-Обейде начиналась железная дорога на Хартум. Через час после приезда Харит и его помощники пересадили четыреста паломников с грузовиков в вагоны. Харит решил вопросы с питанием, отослал грузовики обратно в Форт-Лами и отправил несколько телеграмм, чтобы обеспечить беспрепятственный путь после прибытия в Хартум. Когда он покончил со всем этим, его принялось снедать беспокойство. Это чувство было для него внове; если бы Харит не был правоверным мусульманином, он постарался бы утопить его в вине. Но поскольку ислам не одобрял подобного, Харит сидел на железнодорожной станции, яростно курил и пытался сообразить, как выпутаться из этой ситуации.

Его окружали враги и преследовали неудачи. Мало ему было американского агента, повисшего у него на хвосте, так теперь к нему добавился еще и этот проклятый Салех Мохаммед эль-Тикхейми. А хуже всего было то, что уже наступил первый день Дха'л-Хиджа. В прошлые годы он к этому времени успевал довезти своих паломников до Хартума, чтобы наверняка попасть в Мекку в священный двенадцатый день. Но французская полиция задержала его в Форт-Лами, дожди задержали его в Дарфуре, и вот он всего лишь в Эль-Обейде, в двухстах милях от Хартума.