Все тайны Москвы
Шрифт:
Однако борьба за власть продолжалась, двум правителям в России было тесно. 8 июля 1689 года, во время празднования Казанской иконы Богоматери, случился первый публичный конфликт между подросшим Петром и Софьей. Петр подошел к сестре и сказал, чтобы та не смела идти вместе с мужчинами в крестном ходу. Софья же взяла в руки икону Богородицы и демонстративно пошла. Петр, не зная, что на это ответить, удалился из Москвы.
Но уже меньше чем через месяц произошло событие, которое стало первым шагом к разрешению двоевластия. 7 августа Софья приказала Федору Шакловитому собрать побольше стрельцов в Кремль якобы для сопровождения царской семьи в Донской монастырь на богомолье. Одновременно же по Москве было распространено подметное письмо, в котором говорилось, что Петр собирается прийти из Преображенского в Москву с
Вслед за ним 8 августа туда же прибыли обе царицы, Наталья и Евдокия, и «потешные» полки с артиллерией.
16 августа Петр потребовал, чтобы от всех полков в Троице-Сергиев монастырь были присланы начальники и по десять человек рядовых. Софья, под страхом смертной казни, это делать запретила, а Петру отправила грамоту, что его приказ в силу технических причин исполнить невозможно.
27 августа Петр уже не через правительство, а лично приказал всем полкам отправляться к Троице. Большая часть полков пошла, и Софья, поняв, что силы неравны, признала свое поражение. Она и сама, вслед за полками, отправилась в Троицу, но в селе Воздвиженском ее встретили посланники Петра с приказом вернуться в Москву. 7 сентября Петр издал указ об исключении Софьи из царского титула.
Вскоре он сам прибыл в столицу. Софья была заключена в Новодевичий монастырь, Шакловитый казнен, а Иван, встретивший Петра в Успенском соборе, фактически отдал ему правление. 29 января 1696 года Иван умер, но до этого времени продолжал быть царем. Петр, впрочем, не особо утруждал себе государственными делами: за него фактически правили Нарышкины. И лишь еще одна попытка стрелецкого бунта заставила его окончательно взять власть в свои руки.
В марте 1698 года в Москве появились 175 стрельцов, дезертировавших из четырех стрелецких полков, что участвовали в Азовских походах. Претензий к властям у них было много: и притеснения полковников, и непомерные тяготы службы, и то, что вместо Москвы из Азова гарнизоны вернули в Великие Луки. Стрельцы хотели подавать жалобу, но их попытались арестовать. Тогда они укрылись в слободах и установили связь в находящейся в монастыре Софьей. Это еще больше испугало власти, и 4 апреля 1698 года против стрельцов послали солдат Семеновского полка. Вскоре «челобитчиков» выбили из города, и те были вынуждены вернуться к себе в полки, где началось брожение.
6 июня стрельцы сместили своих начальников и двинулись к Москве, желая посадить на престол Софью. Но на подступах к столице их войско было разбито регулярной армией, хоть и уступавшей им в количестве, но, видимо, превосходившей дисциплиной и уровнем подготовки.
Начались казни: 22 и 28 июня были повешены 56 «пущих заводчиков» бунта, 2 июля — еще 74 «беглеца» в Москву. 140 человек были биты кнутом и сосланы, 1965 человек — разосланы по городам и монастырям.
Петр срочно вернулся из-за границы и начал следствие заново: с сентября 1698 по февраль 1699 года казнили, по официальным данным, еще 1182 стрельца. Впрочем, многие современники упоминали другую цифру, утверждая, что от петровского «великого розыска» лишились жизни 7000 человек. Еще 601 человек был бит кнутом, клеймен и сослан. Это были, в основном, несовершеннолетние дети стрельцов. Следствия и казни продолжались еще до 1707 года, но уже, естественно, не так кроваво. Стрелецкие полки расформировали, а стрельцов с семьями, даже не участвовавших в смутах, выслали из Москвы.
В казнях стрельцов с большим удовольствием принимал участие и сам Петр, и его окружение. Меншиков позже хвалился, что собственноручно срубил двадцать голов. Петр же казни начал, отрубив первые пять голов. Полковник Блюмберг и Лефорт принимать участие отказались, мотивируя тем, что в их землях «такого не водится».
Австрийский дипломат Иоганн Корб, присутствовавший на казнях, писал: «Эта казнь резко отличается от предыдущих; она совершена весьма различным способом и почти невероятным: 330 человек за раз, выведенные вместе под роковой удар топора, облили всю долину хотя и русской, но преступной кровью; эта громадная казнь могла быть исполнена потому только, что все бояре, сенаторы царства, думные и дьяки, бывшие членами совета, собравшегося по случаю стрелецкого мятежа, по царскому повелению
были призваны в Преображенское, где и должны были взяться за работу палачей. Каждый из них наносил удар неверный, потому что рука дрожала при исполнении непривычного дела; из всех бояр, крайне неловких палачей, один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осужденного, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка, ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову…»Софья же, как обладательница романовской крови, казни избежала: она была пострижена в монашество под именем Сусанны. Петр очень хотел обвинить и ее, была арестована кормилица Софьи Вяземская и четыре ее постельницы, которых подвергли жестоким пыткам. Но ни о каких письмах Софьи в полки они так и не сообщили.
Под окном кельи Софьи были повешены 195 человек, а троим из них, висевшим ближе всех, дали в руки челобитные, в которых Софья призывалась на царство. Тела казненных провисели под ее окнами пять месяцев, и лишь после этого Петр позволил закопать их на окраинах Москвы, поставив в тех местах каменные столбы с чугунными досками, на которых перечислялись вины стрельцов, а на спицах, выходящих из столбов, были развешаны головы похороненных.
В монастыре Софья прожила не очень долго и вскоре умерла: в 1704 году.
В 1922 году монастырь был закрыт, а на его территории был устроен Музей раскрепощенной женщины. Но с 1943 года монастырь стали постепенно возвращать церкви. С 1964 года здесь находится резиденция митрополитов крутицких и коломенских, а с 1994-го возобновлена и монашеская община. Также здесь находится и филиал Государственного исторического музея.
Софью содержали в Напрудной башне, и говорят, что до сих пор здесь бродит ее призрак. Ходят по пруду и души казненных здесь стрельцов, которые так и не смогли обрести себе покоя. Считается, что Софья исполняет просьбы к ней обращающихся, и потому у Напрудной башни оставляют записки, а также прикладываются к ней ладонями и телом, прося у Софьи исцеления и исполнения желаний.
Заточенная в монастырь Софья была вынуждена расстаться со своим женатым любовником князем Василием Голицыным. И потому ее призрак еще частенько видят рядом с гостиницей «Москва» в Охотном Ряду — здесь, до того как их разрушили в 1930-х, стояли палаты Голицына. Призрак Софьи, бывает, тихо стоит в здешнем подземном переходе, где раньше, как говорят, был подземный ход между Кремлем и палатами Голицыных. Софья, одетая в монашеское платье, вглядывается в лица прохожих. Возможно, ищет Василия. Но он пережил ее всего лишь на десять лет, скончавшись в архангельской ссылке.
Поэтому Софья считается еще и покровителем новобрачных. Многие молодые пары приходят в день свадьбы к Напрудной башне.
Призраки князей Хованских
Село Воздвиженское: по Ярославскому шоссе, правый поворот в Голыгино на Радонеж, или ст. м. «ВДНХ», далее авт. 388
Однако призраками по Москве бродят не только жертвы Петра. Порой показываются и казненные самой Софьей князья Хованские.
В 1682 году в селе Воздвиженском, неподалеку от современного Ярославского шоссе, отцу и сыну Хованским были отрублены головы, а их тела Софья приказала затоптать в болото.
Вскоре из болота начали доноситься страшные стоны, а поздние путники встречали на обочине отца и сына, которые, сняв головы, как шапки, кланялись и просили встреченного сходить в Москву и замолвить за них словечко перед Софьей, чтобы та похоронила их по христианскому обычаю. Некоторым князья еще жалуются на Голицына и Хитрова, якобы оболгавших их, и просят содействия в том, чтобы «воров» призвали к ответу.
Несмотря на то что видят князей уже очень давно, и про этих призраков упоминали еще в XVIII веке, с годами Хованские не утихомирились. Их видели многие водители, а тот участок Старо-Ярославского шоссе, где они появляются, считается самым аварийным. Аварии в основном происходят с часу до четырех часов утра на одном и том же месте. Как раз том самом, где и были затоптаны в грязь отец с сыном.
Описывает эту легенду и Анатолий Рыбаков в повести «Бронзовая птица», заменив, правда, князей на графов: