Все тайны Третьего Рейха

«За эти 400 лет, — говорит Гитлер, — много воды утекло. Но нужно отдавать себе отчет: тогда здоровый людской инстинкт был гораздо более выражен, чем в наше время. Тогда недоверие к евреям было у людей в крови. Лютер был такой же, как и все, сын простых людей. Его предрасположение к евреям ничего ему не подсказывало.

Но необходимо учитывать определенную степень наивности, отсутствие мирского опыта, каковые были результатом длительного пребывания в монастыре. Здесь, так же как и везде, справедливо золотое правило: чересчур много учения лишает людей чувства реальности.

Тем не менее, Лютер был великим человеком — гигантом. Как молнией его озарило, и он сразу же стал видеть евреев такими, какими мы видим их сегодня. Но, к несчастью, слишком поздно — они уже нанесли смертельный удар по христианству. Если бы он видел евреев тогда! Если бы он видел их в юности! Тогда он не напал бы на католичество, но напал бы на евреев, которые стояли за католичеством и извращали его… Вместо огульного осуждения всей церкви Лютер в своих зажигательных речах напал бы тогда на истинных виновников зла. Вместо воспевания Ветхого Завета он заклеймил бы его как инструмент Антихриста! И еврей — еврей тогда был бы выставлен во всей его отвратительной наготе, как вечное предупреждение. Еврея бы тогда вышвырнули из Церкви, из общества, из дворцов принцев, из замков рыцарей и из домов граждан. Потому что Лютер имел силу, мужество и преобладающую волю. Тогда Церковь никогда бы не раскололась, и никогда бы не началась ужасная Тридцатилетняя война, в которой пролились реки крови миллионов христиан, в соответствии с желанием евреев».

Правда, соглашаются оба, хуже Ветхого Завета только Талмуд, потому евреи и не любят открывать эту книгу для гоев. Там все расписано, как следует с гоями поступать. Самое печальное, что гои толерантны к иудаистам, а иудаисты гоев ненавидят. Они живут среди них, но гои для них всегда остаются гоями. Последние революции это показали. Еще Достоевский спрашивал, что будет с Россией, когда евреи возьмут в ней власть. И теперь ясно, что сделали евреи, взяв власть. Затем они попробовали сделать то же самое в Германии, только не получилось. И самое забавное, добавил Гитлер, что наивные немецкие рабочие «пытаются с помощью еврея избавиться от тех зол, источником которых является сам же еврей».

Вывод, который сделали оба из столь продуктивной беседы, был таков: «Если еврея не остановить, то он уничтожит всех людей». Экхарт не успел дожить до прихода к власти партии НСДАП, он попал в короткое заключение после мюнхенского «пивного путча» (пивным он был назван потому, что сторонники Гитлера собирались в пивной), там заболел и умер в 1923 году. Но беседа эта не прошла бесследно для Гитлера. В том же 1923 году он уже четко представлял себе, чего его партия должна добиваться и как будет выглядеть государство, которое он построит.

«Задача государства заключается в том, чтобы, начиная с крохотного муниципалитета и кончая высшими органами страны, создать такую организацию, которая полностью обеспечивает торжество принципа личности.

У нас не будет никаких решений по большинству голосов, а будут только ответственные личности. Слову „совет“ мы опять вернем его старое значение. Конечно, у каждого деятеля должны быть свои советчики, но решать он должен сам один.

Мы должны перенести в сферу государственной жизни тот основной принцип, на котором в свое время была построена вся прусская армия и благодаря которому эта армия сумела стать изумительным инструментом всего немецкого народа: власть каждого вождя сверху вниз и ответственность перед вождем снизу вверх.

Это не значит, что тогда мы сможем совершенно обойтись без тех корпораций, которые ныне называются парламентами. Но члены этих корпораций станут действительно советчиками. Пусть они дают советы, ответственность же будет нести только одно определенное лицо, и вместе с тем только оно будет иметь власть и право приказывать.

Сами по себе парламенты необходимы, ибо, прежде всего, здесь люди будут постепенно расти, и таким образом будет создаваться круг деятелей, на которых впоследствии можно будет возлагать особенно ответственные задачи.

Таким образом, наше государство будет выглядеть так. Начиная с общины и кончая главными руководящими органами государства, нигде не будет представительных органов, которые что бы то ни было решали бы по принципу большинства. Будут только совещательные органы, имеющие задачей помогать данному избранному вождю, который и ставит людей на соответствующие посты. В соответствующей области каждый данный деятель несет определенную ответственность совершенно так же, как за свои действия отвечает вождь более крупного масштаба или председатель соответствующей корпорации. Наше государство принципиально не будет допускать того, чтобы по специальным вопросам, скажем по вопросам хозяйственным, испрашивалось мнение людей, которые по роду своей деятельности и образования ничего в этом деле не могут понимать. Вот почему мы свои представительные органы с самого начала разделим на 1) политические палаты и 2) профессиональные сословные палаты.

Чтобы сделать возможным плодотворное сотрудничество обоих учреждений, над нами будет поставлен специальный сенат людей избранных.

Ни в палатах, ни в сенате никогда не будет никаких голосований. У нас будут только работающие учреждения, но не голосующие машины. Каждый член учреждения имеет только совещательный голос, но не решающий. Решает только соответствующий председатель, несущий и ответственность.

Только при неуклонном применении в жизнь этого сочетания абсолютной ответственности с абсолютной властью мы постепенно создадим такую отборную корпорацию вождей, о которой сейчас в эпоху безответственного парламентаризма не приходится и мечтать».

Это совершенно четкий план создания тоталитарного государства. Правда, есть один нюанс, который стремятся не замечать. Принцип абсолютной власти в целом не исключает плюрализма. Гитлер, имея полное право запретить обмен мнениями, этого не сделал. Напротив, хотя его Рейх жил согласно партийной идеологии, внутри самой партии имелись весьма разные течения. Такого единомыслия, как в ВКП(б), не было. Сталин все свел к партийной диктатуре, Гитлер — будучи диктатором не меньше Сталина — принцип личности поставил на первый план. Меньшинство имело возможность высказываться. Конечно, если оно не высказывалось в коммунистическом духе или не подозревалось в еврейском заговоре. Тут речь о принципе личности среди арийского народа. Но до 1933 года план государственного устройства был далеким проектом, перед НСДАП стояли задачи первоочередные.

Какое там государство! Сначала нужно было нарастить силы, обрести сторонников, смять коммунистическую оппозицию и добиться того, чтобы партию поддержала вся Германия. Гитлер знал, что путь это долгий и трудный. И пока что перед ним стояла простая задача: организовать внутри партии отряды, способные защищать национал-социалистов на их собраниях. Уже много раз было, что на собрания приходят провокаторы из коммунистов и начинают потасовки. Тут Гитлер выбрал самый простой и радикальный путь. Из числа физически развитых партийцев он создал боевые отрады. «Чтобы наши штурмовые отряды не превращались в тайные организации, мы сразу же ввели определенную форму одежды, по которой каждый мог узнать члена нашего отряда. А затем и сами размеры отрядов должны были указывать каждому и всякому на то, что дело идет отнюдь не о тайных организациях. Наши штурмовые отряды не должны были прятаться в подполье, а должны были маршировать под открытым небом. Уже одно это должно было сразу положить конец всяким легендам о „тайной организации“. Членов наших штурмовых отрядов мы, прежде всего, воспитывали в полной идейной преданности великим целям движения. Мы ставили себе задачей расширить горизонт каждого штурмовика настолько, чтобы любой из них понимал ту великую миссию, которая лежит на нем. Каждому рядовому штурмовику мы помогали усвоить понимание того, что нашей задачей является создание нового национал-социалистического государства. Поняв все это, наш штурмовик конечно уже не мог видеть свою задачу в том, чтобы убрать с дороги того или другого мелкого или даже более крупного мошенника. И таким образом отпадала опасность, что наши штурмовики станут соблазняться мелкой конспирацией и искать удовлетворения своему активизму в отдельных покушениях».

Гитлеру нравились его штурмовые отряды, он говорил о них с восхищением: «На каждого нарушителя порядка на наших собраниях наши отряды налетали как стая хищных птиц. Они совершенно не считались с количеством противников. Пусть врагов в зале было в десять раз больше, пусть их ранили, пусть убивали — все равно, каждый из этих молодых людей знал, что он выполняет великую священную миссию, что на нем лежит дело защиты нашего великого движения. Уже к концу лета 1920 г. организация этих наших отрядов приняла определенные формы. Весною 1921 г. мы стали формировать из них сотни, которые в свою очередь подразделялись на более мелкие единицы. Это стало совершенно необходимо, ибо тем временем собрания наши стали все больше и больше разрастаться. Все чаще и чаще приходилось нам прибегать к самым большим залам в Мюнхене. В течение осени и зимы 1920–1921 гг. в самых больших помещениях в Мюнхене сплошь и рядом собиралась именно наша аудитория.