Все темные создания

Если, надев его, она снова собирается устроить мне такое же представление, какое было в день нашего прибытия, то, возможно, так будет лучше. Для нас обоих, но, прежде всего, для меня.

На следующий день она спустилась в город, сопровождаемая стражей, чтобы выполнить несколько поручений. Полагаю, её столкновение с хиру лишило её анонимности, и теперь вся Эрея знает, что наследница здесь. Так что неважно, что она появляется в Армире под охраной солдат.

Предполагаю, что её это должно раздражать. Насколько я знаю, она прошлась по городу и его рынкам, посетила магазин платьев и несколько знаменитых ювелирных лавок, но, думаю, ей не удалось разузнать о соргинах, как ей бы хотелось.

Я тоже не потрудился рассказать ей, чем занят.

Сегодня вечером мы должны отправиться обратно в Уралюр, столицу Эрея, где состоится представление, на которое нас пригласили. Полагаю, что моё присутствие, как и Нириды, скорее случайно, но мы оба сопровождаем принцессу.

Несмотря на снег на дорогах, путешествие проходит быстрее, чем путь сюда, когда мы были загружены багажом, и мы добираемся не так уж долго.

Когда мы входим в театр, и Лира снимает накидку, мне сложно отвести от неё взгляд.

Она выглядит невероятно, несмотря на путешествие, в длинном красном платье с изысканными золотыми узорами на талии и рукавах, а под скромным вырезом спрятана цепочка с эгузкилоре.

Нас проводят в королевскую ложу, расположенную так, что нас могут видеть с любого угла. Я давно понял, что в театр приходят не ради пьесы, а ради зрителей. Настоящее представление происходит между рядами. Все оборачиваются, когда мы появляемся, и ещё больше, когда представляют герцогов и будущую королеву Львов. Даже когда спектакль начинается, многие продолжают больше следить за тем, что происходит в нашей ложе, чем за самим действием на сцене, представляющим собой далёкую от реальности историю о том, как их величествам было даровано божественное право и ответственность освободить мир от Зла, как они начали свой крестовый поход и завоевали всё на своём пути.

Не упоминается ни охота на ведьм, ни сожжения книг, ни резня в деревнях. Не говорят и о сражениях, которые они проиграли, ни о жизнях, которые унесла война.

Я время от времени поглядываю на Лиру, но её лицо остаётся непроницаемым. Никаких эмоций.

По крайней мере, она не улыбается, как герцоги, думаю я.

Она наблюдает за представлением с тем стоицизмом, которого от неё ожидают, всегда такая правильная, такая сдержанная.

В какой-то момент герцогиня наклоняется, чтобы что-то сказать ей о пьесе, и Лира отвечает ей с учтивой вежливостью. Публика внизу больше обращает внимание на них, чем на актёров.

Нирида и я высиживаем три длинных акта, не сказав ни слова. Мы хлопаем, когда это уместно, и по её лицу я вижу, что она ждала окончания столь же нетерпеливо, как и я. Наконец, распорядитель церемоний просит тишины, чтобы объявить нечто особенное.

— Дамы и господа, этот год особенный, ведь среди нас не только герцог и герцогиня Эрея, но и принцесса Лира, невеста нашего наследника.

Все начинают бурно аплодировать, когда он указывает на нашу ложу. Герцог и герцогиня машут публике, а Лира лишь изображает улыбку и кивает, выражая признательность.

— Поэтому мы хотим преподнести вам подарок от всего Эрея для герцогов, их величеств и принцессы.

Он делает жест, и в зал медленно входит старший жрец. Он облачён в белую тунику с символом двухглавой змеи и несёт священные писания в руках.

Публика аплодирует, но сразу же затихает, когда жрец открывает тяжёлый том и делает знак, прежде чем начать чтение.

Он громко зачитывает отрывок о Зле, о Мари, о Гауэко и о ведьмах, о том, как магия противоестественна и опасна, после чего закрывает книгу и передаёт слово распорядителю.

— Старший жрец королевского храма Эрея только что почтил нас своим чтением. Спасибо, жрец, за вашу мудрость, — продолжает он. — А теперь приведите пленниц.

Занавес поднимается, и перед взорами зрителей появляются стражники, которые толкают вперёд трёх женщин в цепях.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — шепчет Нирида рядом со мной.

Она знает, что за нами наблюдают, и сохраняет на лице полное спокойствие.

— Я тоже ничего не знал, — отвечаю я.

Лира слегка хмурит брови, едва заметно, но всё же хмурит.

— Суд вынес приговор вчера, и для нас большая честь представить вам…

— Труппа не имеет к этому никакого отношения! — внезапно раздаётся чей-то крик.

Тишину, наступившую после этого возгласа, тут же сменяет гул голосов.

Вскоре я нахожу женщину, откуда донёсся крик. Она идёт к стражникам сбоку. Это одна из главных актрис.

— Труппа осуждает этот позорный поступок и…

Она не успевает договорить. Её грубо хватает другой стражник, дёргая за волосы и закрывая ей рот, после чего с помощью товарища тащит её прочь.

Герцогиня ругается сквозь зубы и с отвращением наклоняется, чтобы что-то сказать герцогу. Тот лишь качает головой с таким же выражением.

Нирида, должно быть, размышляет, что же теперь будет с этой актрисой.

Лира задерживает дыхание.

Жрец качает головой, выражая неодобрение, а распорядитель церемоний продолжает восхвалять подвиги герцогов и их величеств, говоря, что мы на шаг ближе к избавлению от магии и язычества. Тем временем на сцене мужчины начинают расставлять ящики, доски, верёвки, действуя слаженно, пока он говорит, и публика наблюдает с увлечением, пока конструкция не приобретает завершённый вид. Тогда распорядитель приказывает открыть двери театра.

— Дамы и господа, настало время для тех, чьи сердца слабы, покинуть зал. Всё подготовлено так, чтобы этот акт был благородным и достойным. Однако мы понимаем, что некоторые могут пожелать удалиться до того, как…

Нирида смотрит на меня с раскрытым ртом, не сдерживая удивления. Кто мог бы её за это осудить?

Герцоги остаются невозмутимыми. Похоже, они уже знали, что такое шоу будет устроено в их честь.

Лира с трудом скрывает ужас, глядя на трёх женщин, которых держат перед зрителями, закованных в цепи на ногах, руках и шее, без всякой надежды на побег. Они лишь могут наблюдать, как за их спинами готовят инструмент, который вскоре лишит их жизни.

— Так нельзя.

Её голос звучит так неожиданно, что мне нужно несколько мгновений, чтобы понять, что это именно она заговорила, несмотря на то, что она стоит всего в нескольких метрах от меня.

— Что с тобой, Лира, дорогая? — мягко спрашивает герцогиня.

— Так нельзя поступать здесь, на глазах у всех, верно? — спрашивает Лира.

Дюк Бахам на мгновение расплывается в отеческой улыбке, а Зания прижимает руку к его предплечью.

— Никто не осудит вас, если вы решите покинуть ложу. Вас не будут считать… неблагодарной, — осторожно предполагает он. — Все поймут, что вы никогда не видели ничего подобного и что вы — молодая и впечатлительная душа.