Все в сад!

— Жрите! Это противоядие! — заорал выскочивший с кухни гном, бросая на

пол рядом с Машей и Витей притащенное с кухни бесчувственное тело.

Витя с сомнением посмотрел на не подающую признаков жизни тушку.

— Что? Сырым?

— Пилюли жрите, а не этого! — коротышка уже летел к окну.

Во входную дверь опять грюкнули снаружи.

Плюс раздался звон бьющегося стекла, и влетевшая в окно стрела

просвистела у Нара над головой, после чего с глухим стуком вонзилась в

бревенчатую стену. Появившийся из своего коридора Элдуисар тут же

вскинул лук, и пустил в окно ответную стрелу. Снаружи раздался чей-то

громкий стон.

Витя хлопнул глазами. Вроде, подобранный на поле боя лук остроухий

бросил на пол в зале. Да, вот он. Значит, успел выхватить свой. Прыткий!

Витя бросил в рот таблетку. Та начала таять, лишь только соприкоснулась с

языком. 'А вкус приятный!' — отметил парень. В голове почти мгновенно

прояснилось. Вернулся контроль над телом. Перестала идти кровь из носа.

Даже ушибленное Машей место болело не так сильно. Рядом так же на

глазах приходила в себя и 'боевая подруга'.

Гном в это время подхватил стоящий у стены под разбитым окном

деревянный щит из толстых досок и вставил его в оконный проем. Щит

подошел идеально. Оказывается, этот милый домик был подготовлен к

обороне заранее. Второе окно было закрыто до того, как его успели разнести

стрелой снаружи. По ходу дела гном успел бросить остроухому: 'Лестница

на чердак на кухне'. Тот мгновенно испарился.

— И смотри, никого не убивать! Только ранить! — проорал ему вслед

коротышка.

'А Нар у нас, оказывается, гуманист', - удивился Витя.

— Оставлять живых врагов за спиной… — решил он высказаться на всякий

случай.

— Каждый раненый… Особенно тяжело раненый, отвлечет на помощь себе

ещё одного-двух, — пояснил гном. То есть — из боя выбывают два-три

нападающих, а не один, как если бить насмерть. Плюс своими стонами и

воплями раненые деморализуют товарищей.

— Хитро! — восхитился парень.

— Азы… — отмахнулся гном.

Во входную дверь что-то бухнуло так, что затрясся, казалось, весь дом, и с

одной из стен со звоном свалился висевший на ней большой позеленевший

от времени поднос.

— А двери не выбьют? — Маша опасливо отодвинулась подальше от входа.

— Двери для того и делают открывающимися наружу, чтобы их оттуда

труднее было высадить, — снисходительно пояснил Нар. А вообще — рано или

поздно, конечно, выбьют.

— И что же делать?

— Для начала допросим военнопленного. — Нар носком сапога небрежно

перевернул валяющуюся на полу тушку на спину.

— А он живой? — Витя критически глянул на так и не пошевелившегося за все

это время 'языка', при ближайшем рассмотрении оказавшимся тем самым

смахивающим на крысу пацаненком, который стоял на площади в компании

хозяйки заведения и служанки.

— Гном внимательно посмотрел на 'крысеныша', как его назвал про себя

парень, и протянул руку к Вите, громко прорычав неестественным для себя

голосом:

— Да, пожалуй сдох! Дай-ка свой меч, я оттяпаю ему голову для своей

коллекции!

— Я жив! Жив я! — моментально подхватился пацан, до того, оказывается,

ловко симулировавший бессознательное состояние.

— Замечательно! — потер руки Нар. — Ну, рассказывай, раз жив.

— Что рассказывать-то? — глазки крысеныша бегали туда-сюда. То ли он

боялся взглянуть окружившим его людям в глаза, то ли искал способ, как

улизнуть.

— Да всё. Давай начнем со следующего: Кто у вас староста? Чьи головы

были у меня в мешке? Я же вижу, они тебе были знакомы. Ну?

— Я ничего не знаю… Я недавно тут… Отпустите меня…

В двери ещё раз громко бумкнуло. Пленный приободрился. Помощь

казалась близкой.

— Дай-ка всё же свой меч, — гном снова протянул руку к Вите.

Парень, подхватив игру, с противным скрежетом медленно потянул

железяку из ножен.

— Голову рубить будем? — деловито осведомился он, изобразив самую

зверскую рожу, какую мог.

— Будем. Но сначала я твоим ржавым ножичком распорю ему живот и

выпущу кишки наружу. Он будет умирать дооолго и медленно… Ему будет

очень больно… — говоря это, Нар гипнотизировал 'жертву' холодным

немигающим взглядом маньяка-садиста из третьеразрядного фильма ужасов.

— Так нельзя! Это негуманно! — внезапно вмешалась в представление Маша.

Нар и крысёныш синхронно обернулись к ней, одарив девушку

недоуменными взглядами. Похоже, о том, что 'так нельзя', не догадывалась и

сама 'жертва'. Для пацаненка все происходящее было вполне логично и

естественно. Он бы и сам поступил так же, если бы имел возможность.

— Отвернись, гуманистка… — процедил сквозь зубы Витя, сохраняя все то же

зверское выражение лица.

— Гном промолчал, только ухватился покрепче за Витин Меч и занес его над

жертвой. В это время снаружи раздался частый короткий свист стрел,

сменившийся громкими криками боли. Элдуисар начал обстрел подходов к

'крепости' с занятой на чердаке позиции.

— Я скажу! Я все скажу! — зачастил пленник. — У нас вся деревня разбойным

промыслом живет. Староста — главный. Он раньше в столице жил… — понизил

голос крысеныш. Из знатного рода… Но что-то там сделал против закона,

пришлось сбежать сюда… А последняя голова — это был племянник Борова, -