Всё включено. Пули тоже

На вершину невысокой каменной пирамиды я поставил ржавый ствол и прижал его осколком породы. Потом вымыл руки в ручье, вытер лицо и поднялся. Эдик молча стоял рядом.

– Ну, что ж, боец, – негромко сказал я. – Полежи пока здесь. Я запомнил, где твой окоп, позже ребята перенесут тебя к своим. Ты с честью служил Советскому Союзу.

Я вытащил пистолет, извлек обойму, направил оружие вверх, затем трижды щелкнул курком. Эдик вдруг выпрямился и неумело прижал правую ладонь к своей фирменной черной бейсболке.

– Сними, – буркнул я. – Ты в чем честь отдаешь?

Он растерянно снял с головы кепку с желтыми буквами «FBI».

– На, мою надень, – я протянул ему свою истертую, уже немного засаленную по краям камуфляжную кепку.

– В ней можно. И бойцу не стыдно будет.

Эдик покрутил кепку в руках, хотел что-то сказать, но передумал.

– Пальцы вместе. Не растопыривай. Ладонь ровней держи. Вот так…

Эдик довольно сносно отдал последнюю воинскую почесть неизвестному солдату, и уже через десять минут мы продолжили подъем.

* * *

А к вечеру мы расположились на краю густого кустарника, который покрывал всю восточную часть обратного склона водораздела. Если хорошенько присмотреться в бинокль, то уже можно было в паре километров внизу разглядеть деревья, стоявшие на берегах реки. А там уже начинаются все блага цивилизации. Мобильная связь, например… и моя работа на сына миллионера закончится.

Я курил и смотрел, как Эдик готовит место для привала. Он вынес спальники на продуваемую ветерком полянку, нарубил ножом ветки, чтобы не спать на твердом грунте, умело сложил костер и принес сухие дрова. При этом он не порезался, не споткнулся, ничего не перепутал и зажег костер с первой спички.

Я открыл рюкзак и на ощупь нашел пару банок. Потом моя рука наткнулась на противно шуршащий в пальцах пластиковый пакет с твердыми круглыми предметами внутри. Я ощупал его, но не мог вспомнить, что же в нем находится. Пришлось вытаскивать пакет наружу, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Смотри, Эдик. Яблоки.

– Да ладно, гонишь?!

Эдик оторвался от костра и приподнялся.

– Яблоки?!

– Избавь меня от своего жаргона миллионеров. Да, это яблоки. Неплохой десерт, да?

– Ух, ты…

Эдик не протянул руки и не попросил, а только смотрел изголодавшимися глазами на пакет с оторванной ручкой. Я проглотил слюну. После недели на концентрате яблоки смело могли считаться изысканным деликатесом.

– Иди, помой. Только аккуратней, здесь ручка оторвалась.

Эдик осторожно принял пакет, словно молодой папаша взял в руки первый раз свое новорожденное дитя. Потом с котелком отправился к ручейку, возле которого мы остановились. Я посмотрел ему вслед.

Парень заметно изменился, условия потребовали от него умения выживать, и он сумел к ним приспособиться. Но я не питал никаких иллюзий. Как только Эдик окажется в месте, в котором он сможет вложить свою кредитную карту в банковский автомат, то все его приобретенные навыки моментально испарятся, потому что станут ему не нужны. Ему не надо будет заботиться о пище и своей безопасности. Пока это делаю я, и он, осознавая, что мне совершенно наплевать на его деньги, зависит от меня, чтобы выбраться из угрожающей ситуации. Если бы я назначил цену за свои услуги, то наши отношения были бы, как между слугой и хозяином. Но я уже поклялся не брать с него ни копейки. Я знал, что мы расстанемся, даже не оглянувшись на прощанье, но совершенно не расстраивался по этому поводу. Что делать, всегда приходится платить за независимость, хоть косвенно, а иногда и буквально. Ничего страшного, проживем как-нибудь.

* * *

Эдик подошел к ручью и оглянулся. От его ног вниз уходила долина, с обеих сторон стиснутая пологими отрогами. Было тепло, даже несколько жарковато, но в этой духоте непостижимым образом чувствовалось приближение прохладной ночи. Мягкие тени уже притаились у восточной стены, но они еще были слишком прозрачны для настоящего вечернего сумрака. Вокруг стояла настоящая первозданная тишина, нарушаемая только легким журчанием ручья. Эдику даже показалось, что он слышит, как от ветра недалеко шевелятся ветки кустарника. Он в который раз залюбовался безмолвной красотой места, нетронутого человеком. Тысячелетние скалы, над которыми властно только время, измеряемое в веках, как в секундах, равнодушно смотрели на маленького человечка, копошащегося у их подножий по своим маленьким, мизерным надобностям. Набрать воды, чтобы выжить, например…Эдик помотал головой и присел к ручью. Он умылся свежей, пахнущей снегом водой, и это ощущение свежести навело его на мысль о том, как хорошо было бы искупаться. Эдик вдруг вспомнил, как он прыгал в горную реку, чтобы навести переправу. Вода была холодная? Или не очень? Он не помнил. Зато он хорошо запомнил безжалостные глаза Юрича и его убежденность в том, что Эдик выполнит приказ. Как же он ненавидел этого отставного мента… Эдик опустил руку в прозрачную, бегущую воду и усмехнулся. Он почесал грудь под потной футболкой и решил искупаться на самом деле. Но вода едва покрывала ступни, и Эдик решил поискать более подходящее место. По опыту он уже знал, что горные ручьи могут вымывать на склонах глубокие промоины, в которые можно зайти по пояс. Эдик нашел взглядом солнце и прикинул время до его захода. Еще около часа. Ерунда, он успеет и искупаться, и набрать воды.

Он прошел по течению около сотни метров, пока не нашел то, что искал. Невысокий водопад срывался с высоты около двух метров, и внизу, под шумным стоком, образовалось небольшое озерцо. Эдик разделся, извлек яблоки из пакета и тщательно вымыл их. Он все-таки не удержался и съел одно, самое маленькое. Яблоко оказалось кисловатым, но Эдик с жадностью жевал хрустевший на зубах плод и с наслаждением всасывал сок. Он взял второй и уже собрался надкусить его, но вдруг его поразила мысль, что Юрич посчитал яблоки перед тем, как отдать их ему. Это было глупостью, Эдик понимал это, но ему вдруг стало стыдно. Мужик верит ему, а он тут втихую поглощает витамины. Эдик вздохнул, понюхал яблоко и положил его обратно в пакет.

Он запрыгнул в воду сразу, даже не пробуя ее температуру. Кожу обожгло, холодом стиснуло грудь, но Эдик, преодолевая себя, с головой окунулся еще раз. Потом выпрямился, судорожно вздохнул, отошел немного к берегу и принялся стирать ладонями воду с тела. Кожа начала согреваться под лучами солнца, и Эдик почувствовал прилив бодрости и свежести. Он подумал, что можно окунуться еще разок, но вода начала ощутимо холодить ступни, и у него возникло ощущение, как будто его ноги засунули в морозильную камеру. Эдик переступил по дну озерца, посмотрел сквозь прозрачную воду на свои белые пальцы, слегка увеличенные визуально из-за преломления света, и решил выходить на берег. Он нагнулся, ладонями зачерпнул воды и умылся напоследок, вдыхая запах снега, который шел от ручья.

Внезапно на его почти что высохшую спину плеснули водой. Эдик чуть было не заорал от неожиданности, но сдержался. Он вздрогнул, напряг мыщцы, но не обернулся, продолжая вытирать лицо.

– Сдурел, Юрич? – поежился Эдик. – Она же холодная!

Он почувствовал, как ледяные капли катятся по коже вниз вдоль позвоночника.

На этот раз на него плеснули еще больше воды. Эдик в ярости обернулся, готовый обматерить обнаглевшего напарника, который выбрал не самый лучший момент для закаливания.

Слова замерли у него на губах. Эдик судорожно протер глаза еще раз и застыл, совершенно не ощущая холода в онемевших ступнях.

Прямо напротив него, на расстоянии не больше двух метров, в воде стояло волосатое приземистое существо. Мощные покатые плечи, широкая короткая сутулая шея, толстые бедра – все это было покрыто темной густой шерстью. Даже первобытная отталкивающая физиономия с вывернутыми наружу ноздрями заросла чуть ли не до бровей. Из-под косматой шерсти, свисающей с узкого лба, блестели коричневые глаза.

Эдик окаменел. Он безмолвно смотрел, как существо нагнулось, зачерпнуло воды в огромные ладони с крючковатыми толстыми пальцами, и снова плеснуло на него. Вода ударилась о грудь Эдика, и ее некоторая часть попала ему в глаза. Эдик не вытерся, а только облизнул губы. Существо посмотрело на него с некоторым укором (мол, не хочешь пошалить немного? – в этом Эдик мог поклясться!) и отвернулось, потеряв к нему всякий интерес. Его шея неуклюже повернулась, ноздри шевельнулись, ловя запах, и неведомый зверь вдруг очень ловко, одним прыжком, оказался на берегу возле пластикового пакета. Он нагнулся, тронул пакет одной лапой, на мгновение задумался, почему он так зашуршал от прикосновения, принюхался, и одним движением затолкал его себе в рот. Пара яблок упали на каменистую землю. Эдик видел со стороны, как существо оглянулось и посмотрело на упавшие яблоки. Оно громко чавкало, жевало и только раз широко открыло рот, чтобы одним пальцем с большим ногтем вытащить изжеванные остатки пакета. От зверя не исходило ни малейшей агрессии, он был всецело занят яблоками, и было видно, что этот процесс доставлял ему немалое наслаждение.