Всё закончится на берегу Эльбы

Внезапно Сандра услышала колокольный звон - он был тих, словно раздавался вдалеке или из-под земли. Как это странно, но вместе с тем естественно - ведь этот колокол звонит по мертвецам.

Не успев склониться над умирающим, краем глаза Сандра заметила какое-то движение поблизости, и тут же вскочила на ноги. Неприятное ощущение, что кто-то смотрит на неё, не покидало. Но нет, никто не восстал из мертвых - все лежали на своих местах. В свете полной луны заваленное трупами поле вдруг стало её пугать.

Сандра и дальше бы озиралась по сторонам, пока фигура в белом не пошевелилась вновь. На фоне снега она совсем не выделялась, только близость к русскому солдату обнаружила её присутствие всего в десяти метрах от Сандры. Первой мыслью было, что это красноармеец в защитном костюме под цвет снега сидит возле павшего товарища. Но одеяние было слишком просторным для форменной одежды. В оцепенении Сандра смотрела, как белый капюшон балахона обнажает пугающе белое лицо странного существа. Его горящие алым огнём зрачки уставились на Сандру, а белые усы и борода в бурых разводах топорщились от широкой ужасающей улыбки. Это был человек и нелюдь в одном лице, но кто на самом деле, Сандра не могла и представить. Не поднимаясь с места, он заговорил, радостно и зазывающе:

– Пойди сюда, чадо.

Он сделал широкий жест, и белое одеяние распахнулось, а под ним зияла чёрная пустота. Склоняясь над мертвецом, чудище приподняло его руку. На ней не было кисти, лишь кровоточащий обрубок.

Только минуту спустя до оцепеневшего разума Сандры дошло, что белое существо обратилось к ней на чистейшем русском языке, каким владела только тётя Агапея - простым, народным. Из-за седой до белизны бороды этот страшный человек казался стариком, но голос и лицо явно выдавали в нём молодого. К Сандре пришло осознание, что он здесь за тем же, чем и она. Он пьёт кровь павших и почему-то хочет поделиться с ней.

Разум твердил, что нужно бежать прочь и как можно дальше, но тело настойчиво давало понять, что не способно сделать ни шага назад, не приняв то, что оживит его. Сандра качнулась и ступила в сторону белого мужчины, а после обессилено опустилась на колени. Человек с оторванной кистью уже не был способен бороться за свою жизнь. Сандра слизывала выступающую из раны кровь и исподлобья смотрела на пришельца, в его жутковатые красные зрачки с белесой радужкой. А он лишь одобряюще улыбался и сверкал нехорошим взглядом.

– Да ты пей, пей. Раз испробовала когда-то, так всегда одну её пить будешь. Да только этот ратник не в подмогу тебе. Иссохнешь так, что ног волочить не сможешь. Есть тут неподалёку ключ с живой водой, он и раны тебе омоет и сил предаст. Идём-ка лучше к нему.

– Не знаю, - с трудом выговорила Сандра, оттого что язык еле ворочался.

Уже много дней ей не с кем было перекинуться и словечком, с тех самых пор как батальон ушёл в свой последний бой. Когда-то Сандра старательно изображала немую перед красноармейцами, теперь она почти ею стала. Но страх говорить на одном из родных языков пропал. Больше всего Сандру пугал собеседник страшной наружности и с непонятными намерениями.

– Ты ж совсем хворая, - продолжал он жалеть её.
– Пойди искупнись, раны помочи, а то где ж это видано чтоб альвар да с чернушным лицом ходил.

– Я не альвар, я баварка, - на всякий случай поправила его Сандра, и тут же испугалась, что сказала это зря.

Слишком многое в этом разговоре было неловким и непонятным. К тому же ей до сих пор было неясно, кто её собеседник и как он может отреагировать на её откровение.

– Баварка?
– с интересом повторил он, смакуя слово.
– Наверное, земля твоя лежит далёко.

– Это на юге Германии, - полушепотом выговорила Сандра.

– Не слыхал про такие места. И про германцев тоже не слыхал.

Такое заявление озадачило Сандру больше чем внешний вид сотрапезника.

– Вот они, - махнула она рукой вдоль поля брани.
– Смотри.

А в голове лихорадочно крутились вопросы: кто же он такой, раз никогда не слышал о немцах? Как он вообще может приходить к этому стылому могильнику, но не иметь никакого понятия о войне с Германией?

А белобородый всё продолжал изучающе разглядывать Сандру и улыбаться ей:

– С чужой ратью пришла, а говоришь по-нашему. Не годится так. Уж с одним кем-то надо быть.

Сандра даже не собиралась спорить. С первого же дня, как она оказалась в Риге, такие мысли приходили ей в голову не раз. Они не покидали её и теперь.

– Идём со мной, - снова воззвал он.
– У меня хорошо, у меня никто не хворает. Но коль пойдешь, тень свою оставь.

Сандра подивилась странному предложению, словно из сказки.

– Зачем тебе моя тень?

– Мне?
– рассмеялся белый, от чего его жутковатые глаза засветились ещё ярче, - да мне-то она на что? Что с ней делать?

– Тогда зачем просишь?

– Так не я прошу, - закачал он головой, - а ключ с живой водой. Ему всё отдашь, что самой не надобно. Он всё примет.

Сандра задумалась: ей предлагают источник исцеления в обмен на что-то неосязаемое и не особо нужное?

– Тогда отведи меня к нему, - решилась она.

И белый человек повел Сандру за собой, в ту сторону, где раньше она и не думала бродить. По пути он успел растереть снегом бороду, отчего та побелела и слилась с его просторным и на вид слишком лёгким одеянием. От одного взгляда на эту белую накидку, Сандру пробрал озноб.

Уже десять минут она плелась следом за мужчиной, не поспевая за его бодрым шагом. Внезапно Сандра потеряла его из виду. Глядя вперед, она не могла разобрать, где снег, а где его белое одеяние.

– Эй!
– крикнула она.

Вдалеке белобородый обернулся и посмотрел на Сандру. Слишком сильно она отстала, но ноги уже не слушались, а боль неумолимо давала о себе знать.

– Мне очень холодно, - прошептала Сандра, не надеясь, что он услышит, - мне тяжело идти.

– Поспешай, - уловила она голос издалека.
– Это тебе под солнцем ходить можно, а мне никак нельзя.

Какое-то время Сандра плелась следом и размышляла над этой странной фразой.

– Так ты боишься солнца?
– догадавшись, выкрикнула она провожатому.

А он широко развел руками:

– Коль я его не вижу, так и ему меня видеть незачем.

Тревожные мысли нахлынули с новой силой, и теперь Сандра была рада, что отстала он нелюдя на полусотню метров. На ум пришли давние наущения тёти Агапеи, о том, кто боится казать себя днём и не видит света Божьего.

– Почему не дано?
– испытующе спросила его Сандра.