Всеблагое электричество

— Не всполошились.

Это было действительно странно. В меня стреляли, но выстрелов никто не слышал. Как такое могло случиться? Сразу вспомнилось духовое ружье Бастиана Морана, и по спине пробежали колючие мурашки. Если старший инспектор решил взять правосудие в свои руки, остается либо бежать из столицы, либо действовать на опережение. И то и другое чревато совершенно ненужными осложнениями.

Но стоило лишь пройти в квартиру, и эти подозрения рассеялись сами собой. Уже в прихожей я уловил пороховую гарь, а в гостиной она усилилась еще больше. С револьвером в руке обежав все комнаты, я вернулся к распахнутому окну, прижал к плечу воображаемое ружье и взглянул, куда могли отлететь стреляные гильзы. В той стороне оказался сервант, чтобы заглянуть под него, пришлось лечь на пол, но возня того стоила: у самого плинтуса обнаружилась винтовочная гильза весьма необычного калибра.

Тридцать два — двадцать, винчестер. Первый раз с таким сталкиваюсь.

Спрятав латунный цилиндр в карман, я вернулся в коридор к управляющему, который к этому времени уже целиком и полностью поддался очарованию суккуба и едва ли отдавал себе отчет, с каким шумом мы вломились в дом.

— Можете описать постояльца? — спросил я его.

— Обычный господин, немногим за сорок, — коротко ответил дядька, но недовольная гримаса Елизаветы-Марии моментально прочистила ему память.

— Невысокий, худощавый, рыжий, — начал перечислять управляющий. — В очках. Представился Роем Ллойдом. Выговор, как у выходцев с Британских островов. Англичанин, шотландец или ирландец — не подскажу.

— У него что-то было с собой?

— Только тубус. Сказал, работает чертежником.

— Благодарю, милый. Ты просто чудо, — расплылась в чарующей улыбке Елизавета-Мария, а когда мы начали спускаться по лестнице, спросила: — Лео, во что ты влез на этот раз?

— Ни во что.

— Тебя пытались убить!

— Понятия не имею, кто и зачем.

Я первым вышел на улицу, настороженно огляделся по сторонам и перебежал через дорогу.

— С твоей смертью в моей жизни произойдут весьма серьезные изменения, мой милый Лео! — напомнила Елизавета-Мария, запирая за нами входную дверь. — Поэтому просто расскажи, что происходит! Пожалуйста, не вынуждай меня выяснять все самой!

Я только покачал головой и поднялся на второй этаж. Пулевые отверстия в стене были едва заметны, но не обратить внимания на расколотое окно ванной было попросту невозможно. Я поднял с пола зеленоватый осколок и обернулся к суккубу.

— Как стрелок вообще умудрился меня разглядеть?

— В первую очередь тебя должно интересовать не это, а откуда он узнал о твоем появлении в доме!

— Верно, — кивнул я, припомнил окрик суккуба и спросил: — Что ты хотела сказать, когда позвала меня?

— Какую-то ерунду, — пожала плечами Елизавета-Мария. — Чтобы ты поторапливался или одевался теплее. Не помню!

— Твоя ерунда спасла мне жизнь.

— И это радует. Я на твоей стороне, Лео.

— Если ты действительно хочешь помочь, наведи порядок до возвращения миссис Харди.

Елизавета-Мария закатила глаза и горестно вздохнула.

— Ну пожалуйста! — попросил я.

— Хорошо! — сдалась суккуб. — Но самоходная коляска уже стоит под всеми парами, и я буду не я, если не выеду сегодня в город! Куда ты собирался? Я отвезу. Или прибирайся здесь сам.

Я несколько секунд обдумывал выдвинутый Елизаветой-Марией ультиматум, потом сдался и махнул рукой.

— Будь по-твоему.

— Спускайся в каретный сарай. И не подходи к окнам!

— Стрелок уже далеко отсюда! — возразил я, но, первым делом зайдя в спальню Лилианы, все же занавесил окно.

В повторное покушение мне нисколько не верилось, просто не слишком уютно ощущать себя мишенью в тире, и не важно — взяли уже тебя на прицел или еще нет.

3

Много времени сборы не заняли. Мои вещи Лилиана привезла из отеля с собой; вечерний костюм и сорочки висели в шкафу, остальное отыскалось в задвинутом на антресоли чемодане. И все бы ничего, но легкие штиблеты, столь подходящие для летней жары, мало годились для дождливого октября, а никакой другой обуви у меня не оказалось.

Одевшись, я встал у зеркала, посмотрел на свое отражение и первым делом решил купить головной убор. С прической категорически не повезло.

Еще среди сложенных в чемодан вещей обнаружились солнцезащитные очки — те самые, что купил когда-то в ломбарде, — с изрядно поцарапанными круглыми окулярами темного стекла, и хоть мои глаза больше не резал яркий свет электрических ламп, а небо затягивали плотные облака, я прихватил их с собой.

Как и револьвер. Громоздкий «Веблей — Фосбери» в карман не поместился, его пришлось засунуть сзади за ремень брюк, пусть в отличие от плоского «кольта» правительственной модели он и давил барабаном на поясницу.

Но иначе никак, придется потерпеть.

Елизавета-Мария ждала меня у каретного сарая. Я подошел к ней, заглянул в ворота и присвистнул от одобрения при виде приземистой ярко-красной самоходной коляски с двумя кожаными креслами — водителя и пассажира. Фары, оси и ободья колес сверкали позолотой, впереди красовалась золоченая же надпись: «Стенли».

— Подними верх, — попросила Елизавета-Мария, надевая гогглы.

— Насколько хорошо ты управляешь этой штукой? — обеспокоенно поинтересовался я, выполняя распоряжение суккуба.

— Это всяко проще, чем извлечь человеку мозг без повреждений черепа, — легкомысленно фыркнула Елизавета-Мария, натянула кожаные шоферские краги и забралась за руль.

Я уселся в соседнее кресло, и сарай вдруг наполнился дымом, а потом приземистая самоходная коляска неожиданно резво тронулась с места и выкатила во двор.

— Расслабься, Лео! — рассмеялась Елизавета-Мария. — Альберт настоял, чтобы я прошла обучение!

Меня это заявление нисколько не успокоило, но отказываться от поездки было уже поздно: самоходная коляска выехала со двора и затряслась на неровной брусчатке. Пока мы катили по пустынной узенькой улочке, все шло неплохо, но дальше на дорогах оказалось не протолкнуться от экипажей, повозок и громоздких паровиков. Елизавета-Мария лавировала между ними, беспрестанно сыпля проклятиями и яростно давя на клаксон. Несколько раз ей лишь в самый последний миг удавалось уйти от верных столкновений, и летевшую вслед нам брань я не хочу даже вспоминать.

И это еще сыпавший с неба мелкий дождь разогнал зевак по домам, и потому не приходилось опасаться сбить перебегавших через проезжую часть пешеходов!

Погода и в самом деле оставляла желать лучшего. Воздух обжигал непривычной для октября прохладой, а зависшие над городом тяжелые облака сыпали мелким дождем. Но дышалось при этом на удивление легко: сильный западный ветер в кои-то веки выгнал из города смог, а морось прибила к земле пыль.

— Тебя подождать? — поинтересовалась Елизавета-Мария, после того как остановила самоходную коляску у конторы моего поверенного.

— Нет! — отказался я, выбираясь на мостовую. — Больше никогда!

За время поездки меня укачало, и земля под ногами ходила ходуном. К тому же весь путь капли дождя залетали под брезентовый верх самоходной коляски, и я изрядно озяб. В отличие от Елизаветы-Марии у меня кожаной куртки не было.

— Слабак! — рассмеялась суккуб и стремительно укатила прочь.

Я с отвращением глянул на темное серое небо и поспешил укрыться от дождя в особняке. На ходу махнул рукой консьержу и поднялся в контору поверенного.