Всегда говори «Всегда» – 4
Шрифт:
– Справка о состоянии моего здоровья, об отсутствии судимости… и еще куча справок! Надо быстро их собрать, потому что они действительны в течение трех месяцев!
– Вот бюрократы! – опять вскипел отец и ускорил шаг. – И когда ж их только повыведут?!
– Папа! Будь оптимистом!
– А я кто? У нас иначе нельзя! У нас только оптимисты до моего возраста доживают.
Они подошли к крыльцу детского дома, поднялись по сбитым ступеням к ветхой двери.
– Ну, я пришла. До вечера, пап. – Марина тряхнула мокрыми волосами и вдруг подумала: видел бы ее сейчас Юрка! Сразу
– Ужин сам приготовлю, – пообещал отец.
– Только пока на двоих, пап, а не на четверых, – засмеялась Марина.
– Ты мне тут не указывай, сколько щей варить! Тренироваться никто не запретил.
Он развернулся и пошел бодрым размашистым шагом, словно торопясь на репетицию по приготовлению ужина для большой дружной семьи.
Дождь вдруг закончился, и выглянуло солнце.
Градов пару раз пролетел на красный и развернулся в неположенном месте, но не потому, что на его «Мерседесе» стояли номера администрации, а потому, что… сердце рвалось от воспоминаний…
– Марина с Колей встречалась, когда я ей предложение сделал. Отказала. Они уже к свадьбе готовились. Мне повеситься тогда хотелось… А я вместо этого женился. Считай, на первой встречной. У Марины с Колей не сложилось, а у меня – со Светой…
– Может, это судьба? – Барышев мужественно выдержал очередной Юркин водительский кульбит – выезд на встречку. Попросил только: – Правее возьми… А ты не пытался с Мариной еще раз поговорить?
Юрка занял крайний правый ряд и, снизив скорость до двадцати, потащился с трагичностью похоронной процессии, пристроившись за троллейбусом.
Барышев стойко вынес и этот его маневр. Он ждал от него ответа, но рассказывать про то, второе предложение у Юрия не было сил…
В глазах стояла ее насмешка, в ушах звучал ее голос и звонкий смех:
«Ты шутишь, Юр? Меня теперь на аркане замуж не затащить!»
Барышев ждал ответа и настойчиво повторил:
– Ты с ней еще раз поговорил?
– Да не судьба, Сереж! – вспылил Юрка. – Не хочет она больше ничего! Два раза, мол, в одну воду не входят! А я думаю… – Градов набрал в грудь воздуха и сказал то, что ему труднее всего было произнести: – Я думаю, не любит она меня.
– Ты за себя отвечай. Ты чего хочешь? – Сергей в упор уставился на него, как… врач-психиатр, как следователь, как лучший друг, требуя предельно честного ответа.
– Да ну, Серег, хорош! Завел тему…
Юрка газанул, обогнал увальня-троллейбус и вжарил по левой под сотню.
Жалко, мигалки нет.
Чего он хочет… Дождь, звонок в дверь, и она – промокшая… И чтоб ей больше некуда было идти.
Неужели непонятно?!
У детского дома Юрка так резко затормозил, что Барышев носом клюнул в лобовое стекло и недовольно посмотрел на него.
Платье не успело просохнуть, а волосы так и висели мокрыми прядями, когда в детдом неожиданно нагрянула высокая делегация – Барышев и Градов.
Марина постаралась не попасться им на глаза, когда они заходили в кабинет Галины Федоровны, но дети облепили ее с криками: «Марина Геннадьевна! Мы хотим показать проекты!»
Громче всех кричал
Ванька.И отказать им было нельзя, потому что она сама три дня назад объявила конкурс на лучший рисунок нового детского дома.
– Проект! – поправил ее Ванька. – Что мы, маленькие, что ли, рисунки рисовать!
Марина согласилась на эту поправку, не догадываясь, что проекты, в отличие от рисунков, следует показывать главному строителю и утверждать в администрации города.
В общем, предстояло встретиться с высокими гостями в совсем непрезентабельном виде.
Сергей с Юркой вышли из кабинета директора минут через пятнадцать. В коридоре их поджидали дети во главе с Ванькой. Марина села на подоконник, предпочитая оставаться в тени, ведь главным во всем этом мероприятии был Ванька.
Но Градов сразу увидел ее и, кажется, только ее. Он замер и побледнел, словно она была привидением.
Смотри, смотри, какая я мокрая курица… И разлюби прямо сейчас!
Чтобы не мучиться.
– Здрасте! – громко поздоровался Ванька и протянул Барышеву стопку альбомных листов. – Вот! У нас тут проекты.
Градов смотрел на нее, не отрываясь и не моргая.
Марина смутилась – он что, под дождь сам никогда не попадал?
Юрка не отводил потрясенного взгляда все время, пока Сергей с серьезным видом просматривал «проекты».
Марина знала, что на каждом рисунке рядом с домиком нарисованы три человека – мама, папа и я.
– Спасибо, Иван, – Барышев пожал Ваньке руку и положил все рисунки в папку, которую держал под мышкой. – Я обязательно передам это в инстанцию!
Дети радостно загалдели, а Сергей вдруг подхватил Ваньку на руки и повернулся к Юрке, зачарованно пялившемуся на Марину.
– Знакомься, Вань, Юрий Владимирович. Это, брат, такая инстанция! Самая надежная инстанция! Юр! – Сергей тряхнул Градова за плечо. – Это тот самый Иван Петрович, которому я слово дал!
Юрка вышел из ступора, оторвал наконец взгляд от Марины и перевел его на Ваньку.
– Голубев, – протянул ему руку пацан.
– Градов… – слегка поклонился Юрка и пожал маленькую ладошку. – Юрий Владимирович.
Марина соскользнула с подоконника и, пока Градов ее не видел, скрылась за углом в коридоре.
Кажется, у завхоза Галины Ивановны она когда-то видела фен. Нужно привести себя в порядок и…
Перестать думать о Юрке.
Этот день принес Барышеву удовлетворение и радость – особенно детские рисунки.
Он разложил их перед собой за ужином и просматривал, отмечая на каждом три человеческие фигурки рядом с причудливыми домами. Только возле Ванькиного дома, очень простого, кстати, и лаконичного, – два этажа, строгая крыша, балкон, – были пририсованы две фигурки. Одна маленькая, с рыжими волосами, другая – в юбке, с длинной косой.
Ольга взяла этот «проект» и положила перед собой.
– Вот этот очень хороший, – грустно сказала она. – От него больше всего сжимается сердце…
– Ты бы видела детские лица, когда они услышали про эти инстанции! – улыбнулся Сергей. – А Юрка… по-моему, он напугался! Не привык к такой аудитории. Потому что своих детей нет.