Всего лишь капелька яда

— Вот, смотри. — Он достал из кармана джинсов сложенный вчетверо листок и развернул его. — Ничего особенного. Работа, дом, дача с разными вариантами. И никаких встреч, переговоров. Тихие, спокойные дни. Но больше всего времени он проводил на даче.

— А Эммы с ним не было?

— Нет. Она любила отдыхать на другой даче. И вообще не понимала, почему он выбрал местом отдыха Кукушкино. На ее взгляд, это самая настоящая дыра. И комаров много.

— Да, кстати, Андрей, расскажи мне про кукушкинских комаров. Я заметила, что окна на даче были распахнуты, а в них не было сетки или марли. Разве Якова Самуиловича они не кусали?

— Нет. Правда, он не любил распространяться на этот счет, но то, что комары его словно не замечали, — факт. Я с ним как-то гулял по лесу, неподалеку от дачи, вернее, он гулял, а я как раз подъехал, стал его искать, ну и догадался, что он в лесу. А там комаров — тьма! Я за какие-то две-три минуты весь сплошь покрылся этими тварями. И вдруг вижу — он. Яков Самуилович увидел меня и замахал руками. Иди, мол, отсюда, а то тебя комары съедят. А сам недовольный какой-то был. Словно я ему помешал. И вот тогда я заметил, что на его руках — а одет он был в рубашку с короткими рукавами — ни одного комара. Наверное, у него кровь такая. Не любили его комары.

Я вместе с Андреем подивилась такому курьезу. Поблагодарила за схемы, за точность, с которой было проставлено время, и особенно за рассказ о комарах. Мне он тогда не показался таким уж непримечательным.

…Я возвращалась домой. Глаза слипались. Чувствовала я себя неважно. И еще я расстроилась, что так по-дурацки все вышло с Фионовым. Ему, видите ли, неприятно, что его подозревают. Если бы у него не было рыльце в пуху, то с чего бы он так нервничал? Надо было расспросить Андрея о привычках зама.

Когда я пришла, Земляникин смотрел телевизор. На звук отворяемых дверей среагировал быстро. Лицо его было испуганным.

— Как дела?

— Да вот… чувствую себя неловко. Обременяю вас. Все думаю об этих трупах в лесу. За что убили этих людей?

— Кстати, о трупах. Вы бы хотели помочь мне?

— Конечно. Вы же спасли мне жизнь. А что мне надо будет делать?

— Я пока вам ничего не скажу… Или уж рассказать? — Я внимательно посмотрела на Земляникина.

— Валите, чего уж там.

— Надо будет поехать вместе со мной в Кукушкино и проверить, лежат ли там трупы или уже нет. Если они еще там, то следует немедленно вызвать милицию, если же их нет, — я вздохнула, — то тем более…

У Миши опустились плечи.

— Боитесь?

— Боюсь.

— Вот и я тоже боюсь. Но это необходимо сделать. Сегодня ночью туда может заявиться убийца, чтобы закопать их. Понимаете?

— Да чего уж тут непонятного. Но вы можете рассчитывать на меня. Когда едем? — Он поднялся, словно собираясь прямо сейчас, не откладывая, пойти за мной хоть на край света.

— Сейчас мне надо немного отдохнуть. А часов в двенадцать выедем. Хорошо? А теперь пойдемте, я вам кое-что покажу. Вы любите сладкое?

И я вывалила на кухонный стол все вкусные трофеи.

— Знаете, пока вас не было, я сварил суп. Нашел в кладовке мясные консервы, фасоль, еще кое-что и сварил суп.

— Отлично. Спасибо.

Лучше всего отдыхается в ванне. Я забралась в нее вместе с гороскопом, который не дочитала до конца.

«…Вы получите неожиданное известие, или вас посетит неожиданный визитер».

И в эту же минуту в дверь ванной комнаты постучали. Встревоженным голосом Земляникин сообщил мне, что кто-то звонит в дверь.

В «глазок» я смотрела недолго. Ко мне пришел тот самый человек, который был мне очень обязан и который мог за пять минут выдать информацию о любом жителе нашего города (а может, и всего мира). Это был подполковник спецслужбы ФСБ Борис Янтарев. Красивый брюнет с голубыми глазами и темно-красными губами. Сказка, а не подполковник. Но при такой яркой внешности холоден, НЕмногословен, НЕулыбчив, НЕприступен — сплошные «НЕ».

— Ты одна? — спросил он меня, окидывая профессиональным взглядом прихожую. Конечно, здесь стояли и кроссовки Земляникина, и куртка его висела рядом с бейсболкой.

— Мой брат приехал, — немного растерявшись, ответила я.

— Ты, наверное, забыла, с кем разговариваешь, у тебя нет никакого брата. Но я не в претензии. Я же не муж тебе. Просто скажи своему гостю, чтобы он погулял где-нибудь, пока мы с тобой будем разговаривать.

— Не могу. Я его прячу у себя. И если с ним что-нибудь случится, это будет на моей совести.

— Ну тогда отошли его куда-нибудь, в спальню, что ли, — в нетерпении проронил Янтарев, расстегивая пуговицу на своей гражданской рубашке. Он всегда ходил в гражданке, хотя я давно мечтала увидеть его в форме.

— Без проблем. Ты не хочешь, чтобы тебя увидели?

Он хмыкнул.

Я вошла в комнату, где ни жив ни мертв сидел Миша, и предложила ему перейти в спальню.

— Клиентура? — с пониманием спросил он и на цыпочках, как нашкодивший пацан, перешел в спальню. А увидев там телевизор, воспрянул духом: — Класс!

Я пригласила Янтарева на кухню, где у меня плотно закрывалась дверь, и предложила ему кофе.

— Понимаю, нашу службу мой приход к тебе не красит, но что поделать? Можно, я закурю?

Я поставила перед ним пепельницу.

— Дело было в том, что недавно умер мой друг. Молодой парень. Ему всего-то двадцать восемь. Красивый, умница, физик по образованию, компьютерщик.

— Убили, что ли?

— Нет же. Говорю: умер. Вскрытие показало: инфаркт. Но он никогда не болел…

— …И проходил все медкомиссии?.. — не выдержала я. Что-то уж больно часто я слышу эту фразу. Молодые мужчины мрут как мухи. Здоровые, а умирают. И все от сердечного приступа. Сначала мне об этом рассказал патологоанатом, который поминал своего — вскрытого им же — друга, потом летчик, который то же самое говорил о своем друге…

— Да. Понимаешь, на этой неделе умерли уже несколько молодых парней. Мы отслеживаем такие случаи. Один — Козырев Виталий — директор коммерческой фирмы. Второй — Павел Заболотный — летчик. Третий — Александр Вальтер. Четвертый — Григорий Абросимов. Мы попытались объединить их при помощи компьютеров по каким-то общим признакам и принципам, учитывая возраст, интересы, место учебы и работы, интеллект, физические данные и отношение к спорту, музыке… Это удивительно — ничего общего, что могло бы как-то связывать этих людей, мы не нашли. Они не были знакомы друг с другом. Их родные ни разу нигде не пересекались, знакомые тоже ничего друг о друге не знали. Но вот несколько таких странных смертей.