Всего одно злое дело

Линли не мог заставить себя даже думать об ответе на этот вопрос и сосредоточился на поездке в Южный Хокни, под звуки известной программы на Радио-4, в которой международные знаменитости соревновались друг с другом в чувстве юмора. Это было слабой заменой тому, что ему действительно хотелось – полному отключению от каких-либо мыслей, – но приходилось довольствоваться тем, что было в его распоряжении.

Томас легко нашел улицу, на которой жил Брайан Смайт. Это было не то место, где хотелось бы парковать машину; напротив, вид улицы был настолько ужасен, что ему пришлось заставить себя остановить «Хили Эллиот» у тротуара и надеяться на лучшее.

Единственное, что Линли понял из действий Барбары в день посещения Смайта, было то, что, независимо от того, кто был этот парень, он тоже каким-то образом был замешан во всю эту историю с похищением Хадии, Ажаром и Италией. Никакого другого объяснения, почему Барбара встретилась с ним и тут же поехала к Дуэйну Доути, не существовало. Поэтому Томас предвидел, что Смайт может пойти в несознанку, и надо приготовиться, чтобы иметь возможность сломать все те защитные барьеры, которые может выставить хакер, начиная с того момента, когда откроет ему входную дверь.

Смайт был ничем не выдающимся и абсолютно обыкновенным, за исключением, пожалуй, его перхоти. Она действительно производила впечатление. Линли не встречал ничего подобного с момента своей учебы в Итоне, когда Тредвей «Вечные Снега» читал у него курс по истории.

Он достал удостоверение и представился. Смайт несколько раз перевел взгляд с удостоверения на Линли и обратно. Он ничего не сказал, но челюсти его сжались. Он взглянул на улицу за спиной Линли. Инспектор сказал ему, что хочет переговорить. Смайт ответил, что занят, однако в его тоне слышалось… раздражение?

– Это ненадолго, мистер Смайт, – сказал Линли. – Если вы позволите войти…

«Нет, не позволю», – так звучал бы правильный ответ, сопровождаемый захлопываемой дверью и звонком адвокату. Даже «а в чем, собственно, дело?» могло бы сойти за нормальную реакцию невинного человека. Можно было бы также притвориться, что по соседству что-то произошло и визит офицера полиции в этой связи никого не удивляет. Но ничего из вышеперечисленного Смайт не сделал, потому что преступники никогда не думают о тех ответах, которые может дать невиновный человек, когда к нему неожиданно приходит полицейский. Смайт отошел в сторону и нетерпеливым кивком головы показал Линли, что он может зайти.

Внутри Томас увидел впечатляющую коллекцию картин в стиле Ротко [319] и несколько предметов искусства. Не совсем то, что ожидаешь увидеть в гостиной квартиры в Южном Хокни. Многие окружающие здания требовали незамедлительного ремонта, а дом, в котором жил Смайт, просто нуждался в немедленном восстановлении. Удивительно было то, что в этом доме Смайту полностью принадлежала терраса и что он уже успел проникнуть в соседний, в котором собирался устроить выставочный зал. Деньги он явно гребет лопатой. Но за что? Линли сомневался, что они могут быть заработаны честным путем. Он обратился к хозяину:

319

Ротко, Марк (1903–1970) – американский художник, один из создателей живописи цветового поля.

– Ваше имя, мистер Смайт, всплыло в процессе расследования дела о похищении ребенка в Италии.

Реакция Смайта была мгновенной. Он, не задумываясь, ответил:

– Я ничего не знаю ни про какое похищение в Италии. – При этом его адамово яблоко совершило судорожное движение, выдавшее правду.

– Вы что, не читаете газет?

– Иногда. Но не в последнее время – я был очень занят.

– Чем же?

– Занимался своей работой.

– И она состоит в?..

– Это конфиденциальная информация.

– Но ваша работа связана с человеком по имени Дуэйн Доути?

Смайт ничего не сказал. Он оглядел комнату, как будто размышляя, который из его экспонатов сможет понадежнее отвлечь Линли от его собственной персоны. Возможно, что именно в этот момент Смайт горько сожалел, что впустил Линли в дом. Он сделал это, рассчитывая таким образом показать, что невиновен. Как будто такая демонстрация могла убедить кого-нибудь в чем-нибудь, кроме того, что хозяин дома полный идиот.

– Мистер Доути связан с этим похищением в Италии, – сказал Линли. – А вы связаны с мистером Доути. Так как ваша работа, – жест в сторону самой комнаты и картин, развешанных по ее стенам, – очевидно, приносит неплохой доход, это заставляет меня предположить, что она связана с нарушением некоторых законов.

Совершенно неожиданно для Линли Смайт пробормотал:

– Господи, черт его дери, боже.

Инспектор удивленно поднял бровь. Он не ожидал, что преступник позовет на помощь Спасителя, да еще и в такой форме. Последующее выступление хозяина тоже было неожиданным.

– Я не знаю, кто вы, но давайте сразу договоримся: я не подкупаю полицейских, что бы вы себе ни думали.

– Очень приятно это слышать, – ответил Линли, – потому что я пришел сюда не для того, чтобы меня подкупили. Но, думаю, вы понимаете, что подобное предположение с вашей стороны ни в коем случае не объясняет вашего сотрудничества с мистером Доути. Оно говорит только о том, что то, чем вы здесь занимаетесь, нарушает закон.

По какой-то причине Смайт долго это обдумывал. Причина частично стала понятной, когда он сказал:

– Это она дала вам мое имя?

– Она?

– Мы оба знаем, о ком я говорю. Вы из полиции. Вы коп. Она тоже. А я не дурак.

«Да уж, не совсем, – подумал Линли. – Он наверняка говорит о Хейверс. Ну что же, это еще одна ниточка».

– Мистер Смайт, все, что я знаю, это то, что к вам пришла офицер полиции Метрополии и сразу после беседы с вами прямиком направилась в офис частного детектива по имени Дуэйн Доути, который – чуть раньше – занимался розысками английской девочки, пропавшей в Италии. Имя этого человека – Доути – было названо при допросе гражданина Италии, задержанного по тому же делу о похищении. Поэтому связь Смайт – Доути требует объяснения. А это моя работа. Кроме того, возникает вопрос, необходимо ли также искать объяснение связи Смайт – Доути – арестованный в Италии. И это тоже входит в круг моих обязанностей. Честно сказать, я ничего не знаю о том, что происходит здесь, но надеюсь, что вы мне это расскажете.

Увидев, что лицо Смайта после этих слов расслабилось, инспектор добавил:

– Поэтому я искренне рекомендую вам рассказать все, чтобы в своем отчете командиру мне не пришлось писать о том, что с вами требуется дополнительная работа.

– Я же уже сказал – иногда я работаю на Доути. Но это конфиденциальная работа.

– А вы опишите ее в общих чертах.

– Я собираю информацию по тем делам, которые он расследует. Затем передаю эту информацию ему.

– А что это за информация?

– Конфиденциальная. Он сыщик. Он расследует деятельность других людей. Эти люди оставляют следы, и я… Скажем так, я создаю цепочки этих следов.

Следы в нынешние времена могли значить только одно.

– В Паутине? – спросил Линли.

– Боюсь, что это конфиденциальная информация, – ответил Смайт.

– Вы прямо как священник, – тонко улыбнулся Томас.

– Что ж, неплохая аналогия.

– А Барбара Хейверс? Вы и ее духовник тоже?

Смайт выглядел ошарашенным. Он совершенно не рассчитывал, что река потечет в таком направлении.