" Всехние" дети детского дома

И тут же добавил:

– Василию следует быть в парадной форме со всеми значками. Тоже самое передайте и вашему другу. Серафима пока будет одна, пусть не обижается. А вам, Надежда и вашим подругам, - тут он остановился и критически оглядел скромное платьице девушки, - впрочем, о вашем наряде и нарядах других девушек мы еще подумаем.

Надежда, знавшая, что Сталин очень любил именно эту пьесу и, по слухам, смотрел ее не менее десяти раз, поняла, что ее хотят видеть вместе со всеми подругами в театре, и предъявить их Сталину и, пока неофициально, "большому свету", поэтому и наряды должны быть соответствующими.

И вот в один из следующих дней, собранные все вместе, несколько недоумевающие девушки сели, потеснившись, в очередную черную машину, за рулем которой сидел молчаливый Николай Николаевич.

Не сказав ни слова, он привез девушек к зданию МХАТа, но не к парадному входу, а к так называемому "черному", рабочему, и только тут объяснил, что они приехали к знаменитому модельеру этого времени, Надежде Петровне Ламановой.

Сейчас имя Надежды Петровны Ламановой несколько забыто широкой публикой, а когда-то ее называли " русской Коко Шанель", а знаменитый режиссер Станиславский, для спектаклей которого модельер сделала многие театральные костюмы, окрестил Ламанову "Шаляпиным от моды". Да что говорить, если на знаменитом портрете работы художника Валентина Серова Мария Николаевна Ермолова изображена как раз в черном бархатном платье "от Ламановой".

До Революции долгое время именно Ламанова была портнихой последней Императрицы, делала ей шикарные туалеты, место которым давно в музеях, создавала наряды и для самых ярких представительниц бомонда Серебряного века.

После Революции она стала законодательницей новой советской моды, в ее мастерской Александрой Экстер разрабатывались костюмы для первого советского фантастического фильма "Аэлита".

Позже Ламанова и ее сотрудницы обшивали элиту уже советского государства, среди ее клиенток были не только самые знаменитые актрисы, но жены и приближенные советских вождей. Для них Ламанова могла создавать модели из дорогих и роскошных тканей, например, из натурального шелка или парчи.

Она дружила с Полем Пуаре, создавала костюмы для постановок МХАТа и Дягилевских сезонов, ее неповторимые модели вызывали восхищение в Париже.

Сейчас же она выполняла должность художника-консультанта во МХАТе и занималась преимущественно созданием театральных костюмов, называя себя «моделистом».

Вот к этой знаменитой женщине и приехали девушки. Робко пройдя многочисленными коридорами и закутками, слушая невольно реплики артистов, видимо, где-то шла репетиция, они, наконец, зашли в большое помещение, в котором рядами висели костюмы для спектаклей.

Девушки увидели крупную, достаточно возрастную, а было Надежде Петровне в это время уже семьдесят семь лет, даму, которая что-то разбирала на вешалках, развешивая наряды в одном ей ведомом порядке. Одета она была в черное бархатное платье, которое украшала большая гроздь крупных бус из жемчуга.

Коротко взглянув на девушек и Николая Николаевича, она неожиданно низким голосом произнесла:

– Как я понимаю, это те девушки, о которых вы рассказывали? Но я как-то привыкла обслуживать более возрастных дам. Да и бархат и шелк им вряд ли подойдет. Хотя модели достаточно интересные. Что же вам предложить?

– Возможно, что-то в национальном стиле?
– несмело прошептала Надя и достала листочек, на котором она буквально двумя штрихами набросала знаменитое платье "Россия", прославившее Вячеслава Зайцева и известную модель Регину Збарскую. Она вспомнила о нем по дороге и предназначала для красавицы Глафиры. Только у Зайцева платье было ярко - красным, поскольку Регина была брюнеткой, а вот натуральной блондинке Глаше больше пошел бы ярко голубой шелк и вышивка золотыми нитками. Об этом Надя и сказала также робко, протягивая листочек.

– Интересно, интересно, сами придумали?
– вглядывалась Ламанова в рисунок.

– Просто я тут разглядывала альбом ваших моделей и мне показалось, что Глаше подойдет такой стиль, русский, - Надя скромно потупила глаза.

– А вот этой вашей подруге вы бы что предложили?
– и модельер показала на Айгуль.

– А у вас было такое красивое платье с застежкой на бок, я на ком-то из актрис - подруг Любови Петровны Орловой видела, - не моргнув и глазом, выдала дальше экспромт девушка.

– Айгуль у нас восточная девушка, думаю, ей пойдет похожее платье из яркого шелка, как у восточных народов, - уже увереннее сказала Надя.

– Там вся красота в материале, именно он покажет всю красоту модели. Что-то вот такое, - и Надя показала на вешалку, где висело платье - футляр в стиле кимоно, уж не ведомо для какого спектакля предназначавшееся.

– Ну а себе и вот этой девушке вы что бы предложили?
– в голосе Ламановой уже звучал неприкрытый интерес.

– А можно я посмотрю ваши модели, - уже увереннее произнесла девушка и пошла вдоль рядов с многочисленными вешалками. Но вот один наряд привлек ее внимание. Это были шикарные костюмы к спектаклю "Женитьба Фигаро", среди которых выделялись красиво расшитые женские наряды.

– Вот смотрите, - с энтузиазмом проговорила девушка,- если взять за основу вот такой красивый верх и широкую юбку - солнце с накрахмаленными подъюбниками, то получится хоть и просто, но очень красиво,- Наде хотелось ввести в моду платья в стиле пятидесятых - шестидесятых годов эпохи стиляг.

– А еще, если одно платье сделать синим в белый горошек, а другое, наоборот, белым в синий, получится очень необычно и красиво. Одно для меня, другое для Симы, парные.

Надежда Петровна хмыкнула и поглядела на Надю со все более сильным интересом.

– Интересные у вас идеи, милая девушка. Вы не хотите придти к нам на работу? Нам явно не хватает молодежи и новых идей. Других бы поучили, да и сами бы поучились.

– Спасибо, Надежда Петровна. Я уже учусь, в педучилище. А идеи не мои, а ваши, я только немного использовала их, - пришлось Наде разыгрывать наивную "блондинко" и глуповато хлопать глазками, уж больно заинтересованно поглядывали на нее подруги и Николай Николаевич, до этого вполне равнодушно сидевший в уголке.

Сделав вид: " Я не я, и лошадь не моя", Надя вместе с девушками позволила быстро обмерить себя и поспешила выскользнуть из мастерской, оставив своего куратора завершать разговор и договариваться о том, что наряды должны быть готовы уже завтра и никаких задержек быть не должно. Слабо сопротивляющийся голос Ламановой потонул в гуле голоса куратора, сопротивление было сломлено.

Видимо, Николай Николаевич был достаточно убедительным, и вечером перед театром в скромное помещение детского дома были доставлены яркие наряды, которые сразу превратили простую комнату в нарядный подиум. Переодевшись в обновки, девушки оглядели друг друга и от восхищения захлопали в ладоши, так они были хороши - каждая по своему, они все светились красотой молодости и счастья.