" Всехние" дети детского дома
Шрифт:
– Вот товарищи, наша гордость, наша знаменитость. Вы не знаете, так я вам скажу, сам товарищ Щербаков, секретарь нашей Московской компартии, хвалил ее стихи, по его рекомендации вышел сборник произведений нашей Надежды. Так что мы можем гордиться, что в нашем училище учится такая знаменитость.
Надя покраснела от смущения, но слышать ей это было приятно. И еще она подумала с усмешкой о том, что это Марксэн еще не знает о ее знакомстве со Сталиным и другими руководителями государства, тогда бы он еще больше ее хвалил.
А Марксен продолжил:
– Думаю, вопрос от переводе ученицы Надежды
Растерянная девушка потихоньку вышла из кабинета, ее присутствие уже было совсем не нужно, все решат и без нее. Времени оставалось очень много, она никак не ожидала, что экзамен так быстро кончится.
Надя отпросилась у подруг до вечера, поэтому она решила погулять, ведь девушка так давно не была в центре.
Сначала она решила зайти в сберкассу, проверить поступления от всех ее авторских отчислений. Робко протянув книжку, которую она носила с собой, она попросила отметить, какая сумма там скопилась. Девушка что-то записала, с уважением протянув ей книжку. Надя не поверила своим глазам, там стояла сумма в пятьдесят тысяч с копейками, а это была огромная сумма.
– Если вы хотите снять все деньги, надо их заказывать заранее, да и охрана вам не помешает, - посоветовала кассир.
– Нет, нет, я сниму только десять рублей, мне хватит, - Надя еле пришла в себя. Тут она уже жалела, что пришла в кассу одна, и была рада, когда какой-то мужчина в штатском, но с воинской выправкой, подошел к ней и тихо спросил:
– Какие-то проблемы, Надежда Петровна?
– Нет, спасибо, просто я не ожидала, - и девушка замялась и не стала продолжать, что она не ожидала такой большой суммы.
Получив свои деньги, она решила съездить в гости в больницу, откуда и началась ее попаданческая история. Купив в магазине колбасы, сыра, конфет и печенья, она отправилась по знакомому адресу, незримо чувствуя присутствие своего сопровождающего,. В больнице ее тепло встретила Зиночка и рассказала все новости, в свою очередь выслушав и краткий пересказ известий от Нади.
Оказалось, что Зина с Ильей очень серьезно восприняли советы Нади и взяли шефство над одним из детдомов. Они не только приобрели на собранные ими деньги для детей необходимую одежду и игрушки, но и тщательно обследовали ребятишек, как профессиональные медики и, обнаружив у многих проблемы со здоровьем, по возможности помогли их решить - кого отправили в больницу, кого пролечили своими силами. Для девочек детдома Зина даже организовала курсы медсестер, где учила их делать уколы и показывала элементарные повязки.
Надя поругала саму себя - она ведь тоже хотела пойти на курсы санинструкторов, но за текучкой дел забыла про это. Сделав себе заметку, что надо об этом спросить у Николая Николаевича, она покинула гостеприимные стены больницы.
Погуляв еще по городу, девушка в какой-то кондитерской купила два торта, чтобы угостить всех жителей детского дома, и поехала к свои подругам и детям, которые давно стали ее семьей.
А там ее уже ждали - в очередной раз приехал Максим Дормидонтович Михайлов, оживленный, довольно потирающий
руки. Улыбаясь, он сказал:– Вот я у вас очень много раз был в гостях, а вы у меня ни разу. Вот сегодня мы с Матушкой и решили пригласить всех к себе в гости.
– Всех - всех?
– тут же поинтересовалась Маруся.
– Ну, по возможности, - несколько смутился мужчина, но тут же уточнил, что девочку он возьмет обязательно.
Весело переговариваясь, девушки вместе с Володей, Тракториной, как самыми старшими детьми, и Марусей, как особой гостьей, устроились в новеньком, сверкающем автобусе. Все тот же Иван сидел за рулем, он то и похвастался, что это новая модель- ЗИС-16, которую начали выпускать совсем недавно, в тридцать восьмом году.
Усевшись на мягкие сиденья, вся компания поехала, к удивлению девушек, не в центр, как они думали, а куда-то на окраину.
Тут надо отметить, что в характере Михайлова были, по словам очень многих, странные черты, необъяснимые с точки зрения преуспевающих советских деятелей культуры.
Вместо того, чтобы, по примеру других, «ловить момент» от близкого знакомства со Сталиным, и выпрашивать ордена, квартиры, дачи, автомашины, звания, бесплатные поездки с женой за рубеж или по стране для лечения, или еще какие-нибудь преференции для своих близких, он жил довольно скромно и довольствовался малым.
Так, он долгое время категорически отказывался получать квартиру в центре Москвы, на улице Горького, где жила новая элита. В это время Михайлов жил в городе Кунцево, там где в будущем будут располагаться самые крутые строения Рублевки. Этот город только в шестидесятые годы войдет в состав Москвы, став одним из престижных ее микрорайонов.
А сейчас это был очень тихий и зеленый городок, где в основном были свои дома, деревянные и достаточно скромные. Вот в таком из домов и жила семья Михайловых.
Дом был хотя и большим, но ничем особо не отличался от окружающих строений. Единственное, что отличало его скромное жилье, был правительственный телефон, стоявший на полочке с вышитой салфеточкой, который вошедшие увидели чуть позже. При доме был большой сад с плодовыми деревьями и цветником, который поразил приехавших своей ухоженностью и разнообразием.
Увидели девушки и два сарайчика, из одного доносилось довольное "му" коровы, а из другого раздавалось дружное похрюкивание свинок. По двору бродили куры во главе с красивым петухом, который косился на вошедших своим черным глазом.
Наде даже показалось, что это не дом великого оперного певца, а загородная дача или скромная дворянская усадьба. Подтвердило это впечатление и наличие в доме трех кирпичных печек. Одна огромная стояла на кухне и на ней готовили, вторая поменьше - посередине дома, она его и обогревала, и третья, маленькая - при входе, на ней сушили обувь и одежду.
Сам дом оказался просторным, уютным, в нем было, как оказалось, девять комнат, расположенных кругом вокруг зала, и их двери также открывались в центр дома. Главным помещение была огромная столовая с большим дубовым столом, куда их и пригласила вышедшая хозяйка дома - статная красивая дама, одетая в простое домашнее платье. Максим Дормидонтович представил ее: