Вселенская пьеса

– Рад приветствовать вас на Лерне.

– Арам, - я почувствовал странную радость, словно встретил старого знакомого. Понимаю умом, что это совсем другой лерниец, но все равно кажется куда роднее, чем его краснолицый брат. Может потому, что имеет схожее имя? Все же, насколько мы зависим от имен, нам кажется, что имя как-то характеризует личность, делая ее понятнее.
– Арам, скажите, этот огромный флагман, чтобы на вас никто не посягал?

– Не совсем так, Антон, - Арам прислонился спиной к переборке, глядя, как с облегчением семени прочь его краснолицый соотечественник.
– Вы же умный землянин, должны понимать, что если Союз захочет, то уничтожить нас не составит труда. Но ведь тогда чего будет стоить сама идея галактической империи, в которой сплетаются взаимоотношения разных рас, выстраиваясь на принципах мира? Нет, они не могут пригнать свой флот и испепелить нас, хотя, не сомневаюсь, подобные мысли часто посещают их разум. Нуарто действует по-другому, они плетут свои козни, постоянно проверяя нас на прочность. Это помогает им изучать нас, чтобы знать, кто на самом деле обитает с ними бок о бок. Нас уничтожают обманом, обвиняя во всем, что только можно придумать. Частенько, нам удается высчитать вероятности и избежать последствий, иногда наши вероятностные оценки оказываются не столь эффективны...

– Так что же, с Арамом на Ротосе имело место быть ошибка?
– немного резко спросил я.

– Нет, никакой ошибки не было, Антон, вы снова неправильно оперируете понятиями.

– Тогда выходит, вы знали, что брат погибнет и ничего не предприняли?

– Пойдемте в центр расчетов, Антон, и вы снова зададите мне эти вопросы?
– Арам не пытался увиливать, просто намекал на то, что говорить стоя в коридоре, где постоянно туда сюда перемещаются техники, волоча какие-то приборы и провода, не столь уж и удобно.
– Вы верно устали, - глядя, как я хмурюсь, вздохнул лерниец.
– Я бы выделил вам для отдыха место, но боюсь, у нас не так много времени, потому придется принимать соответствующие меры.

– Как на счет Итара?
– следуя за Арамом, спросил я.

– К чему недоверие, Антон, разве мы угрожали вам хоть раз или противостояли? Нет, мы помогали, несмотря на то, нашей помощи вы и не просили. Сейчас Итар отдыхает, хотя и очень недоволен. О лернийцах ходит плохая молва, но это от непонимания. Мы уже давно знаем, что мир всегда пытается уничтожить то, что понять не в состоянии. Купалианин - беглый преступник - и он по праву опасается за свою жизнь, но в нем у нас нет интереса. Как только флагман выйдет из подпространства, он будет волен покинуть Лерн или продолжать путешествие с нами до тех пор, пока не подвернется более удачный случай высадиться. Все же не думаю, что он отсоединится у Эгиды, слабый корабль, не приспособленный к длительному пребыванию в космосе - настоящая ловушка для глупца. Пока флагман не пройдет в секторе населенных планете, будет самоубийством покидать нас.

– Ну, здесь все понятно, а как на счет Грога?

– Вы верно опасались за его здоровье. Ваш раненый сейчас в лазарете, он поправится, хотя получил довольно обширные внутренние повреждения.

– Совсем серьезные?
– нахмурился я.

– Это так, у него отказали почки, не считая разрывов и кровоизлияний, но наши технологии позволили восстановить жизненные функции. Теперь вы удовлетворены? Нам сюда...

Я покорно кивнул, чувствуя себя совершенно чужим и ужасно усталым. Теперь можно было расслабиться, все беды остались позади; мы благополучно убрались с Парлака-13, не замерзли в рубке обездвиженного, мертвого кораблика. Нас нашли те, кто назвался друзьями, а не врагами.

Меня по-прежнему ждала слабая и беззащитная Земля; где-то через бескрайнюю пустоту космоса летел огромный корабль, несущий смерть всему, что пришлось по вкусу его обитателям, но я почему-то собирался к Эгиде искать пропавшего Рика Ирина, человека, от которого на моем корабле совсем недавно остался лишь иссушенный труп. Странно было узнать, что тот, кого ты уже похоронил, кого видел мертвым, жив и здоров. Странно слышать, что мертвец ожил и учится у паломника на незнакомой, далекой и совершенно чужой планете. Странно и радостно!

Мы вошли в счетную комнату - а это была без сомнения она. Здесь светящийся потолок поднимался выше, наполняя помещение приглушенным светом, и везде-везде, словно ячейки в сотах, были организованы рабочие места со столами и мерцающими мониторами. За каждым столом сидел лерниец, все непохожие и похожие друг на друга одновременно, словно офисные работники в крупных корпорациях, безликие и задумчивые, погруженные в работу.

Некоторые сидели неподвижно, другие вдруг оживлялись и начинали быстро водить пальцами по экранам, записывая то, что удалось рассчитать. Они и вправду здесь писали историю. Творили ее по воле случая и по собственному желанию. Я увидел, как вдруг необычайно худой лерниец сморщился - ему явно было неприятно то, что он высчитал - и, вместо того, чтобы внести результат в машину, снова углубился в расчеты; его лицо закаменело, взгляд остановился и лишь губы на неподвижном лице зашевелились, просчитывая вероятности событий. Находясь здесь, нельзя, просто невозможно было не испытывать благоговейного трепета и лорнийцы, выглядевшие совершенно нелепо, здесь словно бы заняли свое истинное место. Фантазия невольно напомнила о себе, услужливо представляя, что верно именно так должна в нашем техногенном, лишенном сказочных фантазий мире, должна выглядеть пещера Судьбы.

– Антон, - позвал меня Арам.
– Что-то не так? У вас испуганный вид...

Улыбнувшись через силу, я стряхнул с себя наваждение и тихо спросил:

– Вы не прекращаете расчеты даже во время полета?

– Мы посвящаем этому все свое время. Вот здесь нам будет удобно, у стола. Садитесь.

Справа от нас стол пустовало широкое место, и Арам уже присел, сложив все четыре руки на животе. Я не стал заставлять его больше ждать, и примостился на странный, на вид хрупкий стул, который упруго подался, растягиваясь и расширяясь, принимая форму моего тела. Вытянув ноги, я с облегчением вздохнул. Подобные технологии были широко распространены в мирах и я, от чего-то, вспомнил, как впервые сел на подобное сидение. Испугался ужасно, вскочил, потому что решил, что оно подо мной разваливается, чем вызвал насмешки в местных. Да, было и такое.

– Вы голодны?
– уточнил Арам.

– Пока я воздержусь, - отозвался я.
– Устал так, что голода уже не испытываю.

– Вам нужен сон, Антон, но и поговорить со мной было бы полезно, так что я бы предложил поговорить во время сна. Если вы не против, конечно.

– Объяснитесь?
– попросил я.

– Мы введем ваше тело в сон, и оно будет отдыхать в твердой уверенности, что разум также спит. В это время мы и будем говорить. Конечно, вы отдохнете чуть хуже, чем если бы и вправду спали, потому что моральную усталость мы подавить не в состоянии, но ваше тело отдохнет и наберется сил и не откажется подчиняться в тот момент, когда от него потребуется точность и послушание.

– Вы что-то знаете?

– Мы считаем, - терпеливо поправил меня лерниец.
– И об этом мы тоже поговорим.

– Насколько это безопасно?

– Совершенно, я гарантирую.

– Тогда я согласен.

Арам достал из кармана нечто, похожее на небольшие песочные часы. Суженный к центру цилиндр из прозрачного пластика был заполнен голублй вязкой жидкостью с вкраплениями мелких пузырьков. Лерниец поставил его на стол между нами и жестом предложил смотреть. Потом просто перевернул, заставив пузырьки всплывать.

Внешне ничего не изменилось, но я внезапно понял, что сплю. Я спал и видел сон, что я говорю с Арамом. И был уверен, что, проснувшись, не забуду ни слова.

– На чем основано действие устройства?
– полюбопытствовал я.

Арам улыбнулся:

– Хотите узнать, как избежать нежелательного провала в сон? Очень просто - не смотреть на частицы. Вы и сейчас не можете оторвать от них взгляда, - лерниец отодвинул цилиндр в сторону, чтобы удобнее было говорить.
– Это не оружие на самом деле, Антон. Вы хотели уснуть, и прибор вам помог, хотя эффект развился стремительно и стал для вас неожиданным. Вы не испытываете никаких неудобств?

– Все в порядке, - кивнул я.

– Тогда давайте возобновим наш разговор, могу ответить на все ваши вопросы, но кое-что давайте проясним сразу: мы говорим с немногими, и еще ни один чужак не заходил в расчетную комнату.

Он внезапно замолчал. Глаза его округлились, в них отчетливо проступил испуг.

– Что это?
– спросил Арам дрожащим голосом.

Я покосился через плечо. Рядом со мной неподвижно замер Контролер. Пассивна личность, имевшая в моем подсознании достаточно просторную нишу, вылезла из своего угла, чтобы снова наполнить мой сон незабываемыми впечатлениями из чужой жизни.