Вселенская пьеса

Захватчики, затянутые в черные блестящие комбинезоны, с вытянутыми шлемами на головах врывались в коридор и падали как подкошенные, заливая серый пол кровью из пробитых сонных артерий. Кто-то пытался стрелять из иглометов, тонкие стрелки с пронзительным свистом проносились мимо, врезались в стены, рассыпаясь на смертоносные осколки, но у нападавших была слишком невыгодная позиция, чтобы стрелять на поражение: им нужно было заглянуть в коридор, чтобы сориентироваться и многим это обходилось в жизнь. Сраженные меткими выстрелами в незакрытую, узкую полоску на шее, они падали один за другим. Да, люди умеют хорошо стрелять!

Вскинув "Глок", я вдавил спуск, дрогнуло в руках оружие, и еще один враг упал на пол. На его шее взорвалась красным узкая полоска кожи между воротом комбинезона и шлемом.

– Назад! Отойди!
– крикнул Грог.
– Подстрелят!

Но мне не было места за спинами друзей, с другой стороны тоже ожесточенно стреляли, коридор наполняли запах расплавленной проводки, пороховая гарь и тяжелый, перебивающий все запах крови. И звуки - самые неприятные в мире звуки - визг рикошетов. Как бы осторожны не были стрелки, нет-нет, да и уходила по странной траектории шальная пуля. Самое опасное дело, во время боя, гораздо проще погибнуть от рикошета, чем от точного попадания.

Я насчитал восемь убитых, когда пираты, наконец, опомнились и перестали соваться в коридор. Несколько мгновений я стоял, прислонившись плечом к переборке и целясь в пустоту, а потом навстречу мне шагнул совершенно другой пират. Похоже, пушечное мясо закончилось.

Враг был затянут в черную ткань бронированного комбинезона, шею закрывал эластичный щиток; он сжимал в руках длинную черную трубку игломета. Я замешкался самую малость, глядя, как поднимается, направляясь мне в грудь, вытянутое дуло, но Грог, не мешкая, трижды выстрелил, разбив оружие на куски. Я видел, как одна из пуль, ударив в металл, согнула дуло. Тогда враг, отшвырнув изломанное ружье, достал из-за пояса два широких плоских меча и уверенно пошел вперед. Грог выстрелил в последний раз, тщетно выискивая слабое место в броне, но пуля лишь толкнула пирата, заставив сбиться с шага, а сама ушла по замысловатой траектории, ударила в стену и понеслась обратно, чудом разминувшись со мной. Ударила за спиной, выбила белую искру.

– Бесполезно, Грог, - крикнул я, подавшись назад.
– Этого не пробить.

Словно услышав мои слова, в коридор разом ринулась оставшаяся абордажная команда.

Вытащив из-за спины меч, я по привычке провел ладонью по лезвию.

Откуда берется эта любовь к оружию?
– подумал отстраненно.
– Зачем, неужели нам не хватает верных друзей среди таких же как мы? Почему мы начинаем относиться к равнодушному железу как к чему-то ожившему?

Ускоряясь, я слышал, как следом кинулись Грог и Агатон. С пиратом мы столкнулись посреди коридора, оба упали, потому что инерция столкновения была велика. В то же мгновение Грог перепрыгнул через нас, продвигаясь вперед, туда, где ощетинились железом и иглометами захватчики. Прогремело еще несколько выстрелов - это моя команда избавлялась от вражеских ружей.

Агатон, бегущий следом, чуть замешкался, и мой противник, откатившись, успел ударить бегущего мимо пилота по ногам. Вант едва сумел подпрыгнуть, сберегая ноги, но, приземляясь, не устоял и кубарем покатился по полу.

Мир исчез, стал маленьким, собираясь, фокусируясь на рослой фигуре с двумя клинками.

– Сюда иди, тварь!
– процедил я на всеобщем, взмахнув перед собой мечом, чтобы отвлечь пирата от начавшего подниматься пилота.
– И я выпущу тебе кишки!

Я немного отступил, уводя пирата от прохода, чтобы не мешали оставшиеся люди, вступившие в бой. Все пространство коридора уже наполнилось хрипами и сдавленными криками, приглушенным звоном железа. Я подумал, что немного оглох от звучавшей здесь пару минут назад пистолетной канонады.

Пират ничего не ответил на мою угрозу, только немного ссутулился и обрушил на меня страшные, размеренные удары. Он атаковал даже как-то непринужденно, практически без замаха. Его мечи стремительно выстреливали, тело двигалось текуче и быстро. Я сразу понял, что схлестнулся с одним из офицеров Чистильщика. Или, может быть, с командиром абордажной группы. Он был хорош, этот рослый мужчина с крепкими руками и ударами подобно молоту. Я боялся, что сталь катаны не выдержит, но мечи сталкивались и расходились, доказывая обратное.

Стремительный водопад атаки иссяк, и мы разошлись, замедляя движения. Мой пульс участился, гоня по жилам жидкий, чистейший адреналин, враг тоже дышал тяжело, но не загнано. Он смотрел на меня оценивающе через свою зеркальную маску, потом быстрым движением сдернул шлем, должно быть, свое уважение ко мне и указывая на то, что он не ждет с моей стороны подлости. Какая глупость! Если бы я опрометчиво не отшвырнул пистолет с половиной обоймы, сейчас, не задумываясь, всадил бы пару пуль ему в лицо. Галантности в войне не место.

– Ты хорошо сражаешься, Слепой, - сказал хрипловато мужчина, проведя локтем по лбу. Его темные волосы от пота прилипли к вискам.

– Я - капитан этого корабля. А кто ты?

– Я верон первой степени, главный офицер командования. И мне жаль, что придется убить неполноценного врага. Но ты хорошо дерешься...

Я с трудом успел поднять свой меч, поворачивая его ребром и наклоняя острие - так стремительно пират на меня напал. Его клинок рухнул сверху подобно каре Господней, но, соприкоснувшись с лезвием катаны, отчаянно выброшенной вперед, жалобно звякнул и разлетелся на куски. Отшатнувшись, офицер швырнул мне рукоять в лицо...

Грохнул взрыв.

Ворон накренился, поворачиваясь.

Меня бросило на переборку.

Свет в коридоре сморгнул и потух.

Громко закричал умирающий.

Я с трудом отбил летящую в меня рукоять.

Через мгновение Ворон исчез.

И я перестал видеть.

Все эти события произошли одновременно, и в одно долгое мгновение, показавшееся вечностью, реальность истерлась, исчезла. Я потерялся среди пустоты и непонимания, а потом вернулась боль, ударившая в виски.

Налетев на стену, я сдернул с глаз повязку, и теперь видел мутные серые тени. Слабый свет в коридоре все же горел. Расплывчатым фантомом на меня налетел кто-то и я, оттолкнувшись от переборки, одним выверенным движением снес врагу голову, на мгновение замер, с усилием вглядываясь в мертвое тело на полу, но так и не смог понять, кого вижу. Повернувшись на крик, тут же ощутил острую боль в груди...

Так мы и застыли. Меч верона пронзил меня насквозь, и я пол стука сердца ждал хрипа в легких, но меч не задел их. И когда я это понял, мимолетный страх отступил. Подняв левую руку, я, капитан корабля класса Черная Птица, легко ударил двумя пальцами по лезвию, вслушиваясь в жалобное звучание, разбивая металл на куски. А потом вонзил свой собственный меч в горло противника, прямо под защитную пластину.

"Как?" - спрашивал непонимающий взгляд врага. Взгляд, о котором я знал, но которого не видел.

– Воля, - хрипло сказал я.
– Воля может рушить целые миры.

Выдернул меч, и мужчина рухнул мне под ноги, лег рядом со своим убитым товарищем. Непонимающий взгляд его медленно угас, дыхание застыло.

Я обернулся. Фигуры плыли, и я с трудом узнавал их очертания. Грог, Агатон и Антуан серыми нечеткими силуэтами двигались по коридору, приканчивая последнего нападавшего, крутившегося как волчок. Было ясно, что ему не остаться в живых.