Всем глупышкам посвящается

– Уютненько, - Катя зашла к нам.

Она неторопливой походкой подходит к одному из кресел, вовсю виляя высоко поднятым бронзового отлива хвостом. На ней только белая туника и тапочки.

– А ты тут уже как дома, - покосилась на нее Света.

– Все правильно, - говорю я, - пора уже привыкать к новому дому.

– Свет, - она не обращает внимание на наши шуточки, - где Саша? Тася писала мне вчера весь вечер.

– Не знаю, - сухо обрывает она, - и знать не хочу.

– Но ведь это же неправда, а, Свет?

Она что-то перебирает в чемодане, и все так же молчит.

– Но мы же твои подруги! Скажи нам, а то пущу в ход страшное оружие, - Катя поджимает под себя ноги, Света ни проронила ни слова в ответ.
– Ах так! Ну, лампочка, я долго терпела...

– Как ты меня назвала?!
– она медленно подымает голову от чемодана.

Катя вскрикивает, хватает меня и прикрывается мной от надвигающегося на нас цунами по имени Света. Она начинает щекотать нас во всех мыслимых и немыслимых местах:

– У тебя есть последний шанс, чтобы взять свои слова назад!

– Ни за что!
– говорит в ответ Катя, и наша легкая патасовка разгорается с новой силой.

В это же время мы истерически смеемся, визжим, сбиваем какие-то вещи на пол, в общем, ведем себя не самым скромным образом. Нашу шаловливую атмосферу прерывает громкий возглас Кости:

– Женщины, общий сбор на первом этаже!

Мы, приведя себя в порядок, арабским гаремом спускаемся на зов повелителя. "Повелитель" ожидал нас в столовой, большой светлой комнате с белым квадратным столом по центру, мягкими пуфиками и безмерным количеством еды. А рядом с ним - все та же хрупкая женщина, которая, очевидно, либо запугала повара, чтобы тот ни разу не показался нам на глаза, либо обладает сверхспособностями по обслуживанию дома.

– Отужинайте, дамы, - говорит он уже менее властным тоном и двигая назад Катин стул, чтобы ей было удобнее сесть. Естественно, рядом с ним.

Мы со Светой все больше чувствуем себя лишними, как вдруг Костя рассеивает наши подозрения:

– Завтра целый день меня не будет, да и потом тоже. Поэтому развлекаться вам придется самостоятельно. Тут недалеко разыгрывается футбольный матч, билеты я уже купил. Надеюсь, вы не имеете ничего против футбола. Мой отец просто-таки помешан на нем. Жаль, что я не могу пойти.

– Почему?
– спрашивает Света, которая умудряется задавать все вопросы в мире первой.

– Нужно встретиться с папой и поехать по делам. Раздел имущества, все такое, в общем, это не так интересно.

Нам, конечно, было неловко и досадно за родителей Кости, и все же его легкое отношение к этому делу заставляло нас верить, что не стоит за него переживать.

– Но зато сегодня мы можем немного развлечься все вместе. Кто за?

– Все!
– хором кричим мы.

– В общем, есть у меня на примете одно местечко...

Тем вечером мы оказались в самом большом и элитном клубе Матаро, где, наверное, вход стоит больше, чем стоит билет в страну. Нет, возможно, я и утрирую, но кто поспорил бы со мной, когда под разноцветными сводами огромных потолков, в изумрудном свете электрических огней, тебе поют самые лучшие исполнители Испании.

Наша эксцентричная компания появилась там в восемь часов вечера. За нами ходило ало-красное заходящее солнце, и сами мы ласкали взоры всех проходящих мимо молодых людей, и девушек, и юношей. Пускай Костя и выделялся среди нас стоимостью и статусностью брендов своей одежды, мы были на голову выше его в умении подать себя, прилежности одеяний и бешеном стремлением показаться всем лучшими. Решив пройтись пешком, мы с удовольствием ловили вздохи, задержанные взоры и громкие восторженные выкрики на испанском в наш адрес. Иностранки, очевидно, в любом новом месте пользуются популярностью у местных, что сравни полной мистике. И особенно по вкусу это приходилось Свете. Ее природное кокетство, облаченное тогда в яркое платьице и непомерно высокий каблук, испытало себя с полна. Катя чувствовала себя еще комфортнее. Она шла с Костей, медленно, с шиком, будучи полной его копией. Она в облегающем черном платье и атласных балетках, ее макияж броскими тенями кокетливо зазывает проводить даму взглядом. Он уверенно и надменно шагает по узким, пропитанным пряностями улицам, держа в своей сильной руке талию избранницы, давая резкий отпор всем наглецам, кто смеет засматриваться на нее. Мы идем, выстроившись в одну линию. Я, восторженная, улыбчивая рассматривала просыпающиеся ночные виды. Мои волосы длинными черными прядями спускались по обнаженным плечам и глубокому декольте. Свежесть и прохлада напоследок наполнили наши легкие, прежде чем нас полностью поглотила жаркая атмосфера клуба. Ночь обещала быть захватывающей.

Спустя несколько часов, когда пробило половину двенадцатого, я обнаружила себя, сидящей одной за нашим столиком. В темной и задымленной площадке я не сразу отыскала девочек. Они стояли перед сценой, а еще через минуту заигрывали с незнакомыми мне парнями, среди которых был и бас-гитарист группы, бывшей с нами в тот вечер. В глаза бросилось только его нахальное поведение и отсутствие верха а одежде. Кости с ними не было, что обеспокоило меня еще больше. Вдруг музыка заиграла громче, что мигом сподвигло людей к танцу. Я еще никогда не видела, чтобы незнакомцы тащили друг друга танцевать, все, без разбора. Среди нескольких рук, меня схватила и рука Кости. Наконец я его нашла. И прежде чем он ударил парня, от которого я не могла отделаться весь вечер, он спросил, где Катя и Света. Я жестом указала ему на сцену, хотела было потащить его туда, но вдруг что-то в голове Кости помутилось, и он развязал нешуточную драку. Его едва не выдворили оттуда, хотя и это оказалось лишним. Всю оставшуюся ночь, которая была несомненно, испорчена, мы провели уже без Кости. Я старалась держаться девочек, но Света пропала куда-то с тем самым басистом, резко отшив нас, а Катя была так зла, что о танцах речи не шло. Нам оставалось только отбиваться от приставал и искать дорогу домой. Нам удалось собраться вместе к четырем часам утра, когда мы молча и без настроения шагали по расцветающим переулкам. Это был мой первый и последний поход в ночной клуб. Их, кстати, сильно переоценивают...

В доме мы разошлись каждая по своим комнатам, я уснула едва моя голова коснулась подушки. Утро. На часах двадцать минут первого. Ничего себе! Как приятно снова просыпаться под теплое солнце, чувствуя давно разыгравшийся день. Прямо перед собой я увидела поднос с едой, а еще чуть дальше мирно сопящую Свету. Я на цыпочках вышла из комнаты, а, проходя мимо комнаты Кати, увидела ее, уже одетую, сидящую на кровати и погруженную в свои мысли.

– Стук стук, - почему то, с шепотом сказала я.
– К тебе можно?

Она с улыбкой подвинулась к краю кровати:

– Доброе утро.

Я посмотрела в ее слегка сонные, уставшие глаза. В их зеленом отливе различалась некоторая досада, может, даже напускная грусть.

– Жени уже нет?

– По всей видимости, - развела она руками.
– Я не видела его со вчера. Он пропал.

– Ну, он же говорил, что его сегодня не будет...

– Марь, что вообще вчера случилось? Будто с ума сошел.

Я все не могу подобрать слова, чувствуя свою вину за все:

– Словом, он увидел вас с теми парнями и...

– О, Боже, да что с ним не так?! К нам стали цепляться те парни, мы потеряли тебя из виду, да еще и музыкант кинулся нас защищать. Ну скажи, почему мальчики вечно ведут себя, как ревнивые придурки!

– Не переживай, я думаю, вы объяснитесь, и он все поймет.

– Мне уже все равно, что он там подумает. Будто я должна терпеть всех его подружек, а он строит из себя Отелло, - с обидой в голосе она скрестила руки.

– А мне вот интересно, где наша вторая Дездемона пропадала всю ночь.

– Света? Так она, видать, подцепила того самого испанца-гитариста.

– Ого.

– Ну да, - говорит из неоткуда появившаяся Света, - сколько можно бегать за этим Сашей.

– С добрым утром, - ожидающе говорим мы.

– Утро добрым не бывает, - кисло отвечает Света, чей макияж учтиво покинул ее на подушке ночью.
– У меня сейчас голова треснет.

– Девочки, - вдруг встает Катя, - раз уж мы в роскошном доме под солнцем Испании, я думаю, пора испытать этот бассейн, - она непривычно бодро переодевается в купальник, и нам тоже не остается выбора.