Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах

Жан-Пьер Беранже:

Тебя ль я видел в блеске красоты, Когда толпа твой поезд окружала, Когда бессмертною казалась ты, Как та, чье знамя ты в руке держала? Ты прелестью и славою цвела; Народ кричал: «Хвала из рода в роды!» Твой взор горел; богиней ты была, Богиней Свободы! … Ты ль это, божество тех светлых дней? Где твой румянец? Гордый взгляд орлицы? Увы! не стало красоты твоей. Но где же и венки и колесницы? Где слава, доблесть, гордые мечты, Величие, дивившее народы? Погибло все — и не богиня ты, Богиня Свободы!

Тереза Тальен. Переворот 9 термидора

Во время репрессий была арестована и красавица Тальен. Она попала сначала в Ла Форс, затем в Карм, где познакомилась с Жозефиной Богарне. Находясь в тюрьме и ожидая со дня на день приговора и казни, Тереза отправила своему любовнику Тальену знаменитую записку, повлиявшую на историю Франции: «Я умираю оттого, что принадлежу трусу».

27 июля (9 термидора), заседание Конвента началось с доклада Сен-Жюста, но председательствующий прервал его и предоставил слово Бийо-Варенну, который обвинил Робеспьера в стремлении захватить единоличную власть и унизить Конвент; вторым против Робеспьера, выступил Тальен. Их речи были с энтузиазмом встречены депутатами; Робеспьеру выступить не дали, его попытки прорваться к трибуне были встречены криками: «Долой тирана!». Депутаты потребовали его ареста.

Это и было сделано, но у Робеспьера оставалось еще много сторонников, тюремщики отказались принять арестованных, а на Гревской площади собралась огромная толпа. Робеспьера, Сен-Жюста и других отвели в Ратушу, где находилось управление полиции. Национальная гвардия, верная Робеспьеру, двинулась на Конвент, но разогнать его не решилась: ведь Конвент считался национальным правительством и формально Робеспьер действовал от его имени.

Толпа, собравшаяся было на площади, устала ждать и стала расходиться. Между тем Конвент отправил к гвардейцам агитаторов, назначил новым командующим Поля Барраса и объявил вне закона всех участников восстания.

В ночь на 10 термидора жандармы и национальные гвардейцы ворвались в Ратушу, Робеспьер был ранен в челюсть или ему намеренно раздробили челюсть ударом приклада, чтобы лишить возможности говорить и агитировать. Кроме него было арестовано еще 22 человека. Суда над ними не последовало: на следующий вечер Робеспьер и его сторонники были гильотинированы на Гревской площади под крики толпы: «Смерть тирану!»

11 термидора были казнены еще семьдесят с лишним человек. Режим якобинской диктатуры пал. Тереза вышла на свободу, вскоре после этого Тальен помог освободиться Жозефине Богарне. Благодаря своему влиянию женщины смогли освободить еще многих других заключенных. Известна легенда о посещении в дальнейшем обеими подругами салона знаменитой гадалки Марии Ленорман. Первой она предсказала титул княгини, а второй — скорое замужество, благодаря которому она достигнет самого высокого положения и станет императрицей.

Во время якобинской диктатуры Софи де Кондорсе очень бедствовала. Забросив общественную деятельность и переводы, она вынуждена была открыть лавку, чтобы не умереть с голода. После термидорианского переворота Софи опубликовала свои переводы Адама Смита с обширными комментариями. Она пережила период Директории, империю Наполеона Бонапарта и дожила до реставрации власти Бурбонов. Более она не выходила замуж, уважая память погибшего мужа, хотя поддерживала близкие отношения с историком Клодом-Шарлем Фареллом. Ее дочь Элиза вышла замуж за ирландского революционера, ее потомки живы до сих пор.

Глава 9 Коллаборационизм

«Когда я слышу слово „культура“, то хватаюсь за пистолет», — эту фразу обычно приписывают Йозефу Геббельсу. На самом же деле это цитата из пьесы Ганса Йоста, имевшей многозначительное посвящение «Адольфу Гитлеру с преданностью и любовью». В оригинале знаменитая фраза звучала чуть иначе: «…я снимаю свой браунинг с предохранителя».

Йост, написавший еще несколько профашистских пьес и повестей, получил от нацистского командования немало наград, а после войны был интернирован и провел три с половиной года в трудовом лагере. Половина его собственности была конфискована, публикации запрещены. А между тем, по свидетельству современников, Ганс Йост был порядочным человеком. В 1952 году, уже отсидев свой срок, он был фактически реабилитирован. И таких, как он, среди писателей и актеров-музыкантов было немало!

Кто-то примкнул к нацизму по идейным соображениям, кто-то не разобрался, попав во власть иллюзии, иные просто хотели, чтобы им не мешали заниматься любимым делом, а были и те, кто поддался вдруг вспыхнувшей страсти и, полюбив одного конкретного человека, не обращал уже ни на что внимания. Герберт фон Караян, Анри де Монтерлан, Луи-Фердинанд Селин, Юлиус Эвола, Норберт Жак, Арлетти… — разные люди, разный творческий потенциал, разный уровень дарования и интеллекта и очень схожие судьбы.

Вот придет доктор…

К числу многочисленных преступлений фашизма можно отнести и то, что нацизм фактически убил германский кинематограф. Наверное, сейчас многие и не поверят, что в десятые-двадцатые годы Германия была одним из лидеров мирового кинопроката, а немецкие режиссеры создавали один за другим яркие и самобытные фильмы. Необычный стиль, сложившийся в то время, получил название «экспрессионизма».

Вспомните новеллы Майринка и картины Мунка и попытайтесь мысленно соединить их воедино, чтобы получился фильм, — это и будет экспрессионизм. Кинематограф 20–30-х годов в Германии был ярким, изысканным, вдохновенным, фантастическим и порой кошмарным… Все это погибло в начале тридцатых, когда почти все мастера эмигрировали в США. Никогда больше кино Германии не поднималось до такой высоты.

Кинематографисты достаточно рано поняли, что их ожидает. Языком немого кино, они пытались предупредить свой народ: люди, приближается кто-то страшный и злой. Он завладеет вашими умами, и вы окажетесь марионетками в его руках. И тогда весь мир превратится в сумасшедший дом. Так родились «доктора» Калигари и Мабузе — безумные злодеи, пытавшиеся завоевать мир.

«Кабинет доктора Калигари» (1920) Роберта Вине — едва ли не самый яркий фильм этого периода. Калигари, называющий себя доктором, — ярмарочный шарлатан, забавляющий людей с помощью живой куклы — сомнамбулы Чезаре, предсказывающего будущее. Этого сомнамбулу сыграл актер, впоследствии не раз названный великим — Конрад Фейдт. «Звезда немецкого экспрессионизма», «Один из величайших актеров мира», «Мастер безумия», «Король фантасмагорий», «Великий мистик» — такими эпитетами называли актера критики, нисколько не преувеличивая.

Его героя держат в коробке, словно куклу, и он кажется полностью лишенным собственной личности. Затем выясняется, что ночами, повинуясь воле Калигари, Чезаре совершает убийства. Направляя Чезаре, Калигари не преследует корысти, он — террорист, наслаждающийся ощущением своей власти. Цель его злодеяний — заставить провинциальный город трепетать.

Но однажды Чезаре, посланный с кинжалом к очередной жертве, влюбляется и выходит из-под власти Калигари. Вместо того чтобы убить, он похищает девушку. Сомнамбулу преследуют и Калигари, и пробудившиеся жители города. Не выдержав гонки, Чезаре погибает. Калигари сходит с ума.

Все бы хорошо, кабы не эпилог: все герои фильма оказываются пациентами сумасшедшего дома, и все показанные события — лишь плод больного воображения. Ну а главный врач этой лечебницы очень похож на шарлатана Калигари — только не носит очков. Безумие, ирреальность всего происходящего подчеркивается и декорациями: действие происходит словно внутри картины художника-авангардиста.

Актера Вернера Крауса, исполнявшего роль Калигари, этот фильм сделал «звездой». С тех пор он много снимался, получал главные роли в театральных постановках.