Всемирная история в 24 томах. Т.9. Начало Возрождения

Они достигли ясности и композиционной строгости в убранстве Староместской башни Карлова моста в Праге, органически вписав в ритмически четкий Ц накладной узор стен статуи святых и фигуры Карла IV и Вацлава IV.

Традиции школы Петра Парлержа оказали большое влияние на развитие чешской и словацкой, а так-

же центральноевропейской средневековой пластики. Со школой Парлержа в Чехии связано возникновение нового типа скульптуры — так называемой горизонтальной Пьеты, получившей широкое распространение в конце XIV века. Пьета из собора святого Томаша в Брно, выполненная в 1381—87 годах Йиндржихом Парлержем, поражает смелой жизненной непосредственностью и драматизмом образов, сдержанностью в проявлении чувств.

В эпоху поздней готики в Чехии в алтарной живописи появляется новое направление. Напряженность духовной атмосферы в период, предшествующий возникновению движения гуситов, отразило творчество выдающегося средневекового живописца Чехии Мастера Тршебоньского алтаря.

Выполненный им для собора святого Ильи в городе Тршебонь цикл алтарных картин на тему «страстей христовых» отличается одухотворенностью и вместе с тем индивидуальной заостренностью образов, внутренним эмоциональным напряжением и драматизмом. Сохранились три картины — «Моление о чаше», «Воскресение Христа» и «Положение во гроб» с фигурами святых на оборотных сторонах. Несмотря на наличие повествовательности и множество занимательных деталей, в композициях охарактеризованы не столько „события, сколько их духовная атмосфера. Трепетным мистическим чувством пронизаны и люди, и окружающая их природа. Необычно решает мастер свою композицию «Воскресение Христа». Тржебоньский мастер изобразил стражей не спящими и не проснувшимися, а полуспящими: они и сами не знают, видят ли все это во сне или наяву. Один смотрит, подняв голову, прямо на Христа опухшими от сна, но расширившимися глазами. У другого глаза хоть и открыты, но смотрят невидящим, несознающим взором. Третий испуган, четвертый еще спит, но и во сне чувствует какую-то смутную тревогу. Лица их грубоваты, простонародны, очень реальны, каждое обладает своим характером.

Таинственный сон стражей — ядро всего замысла. Художник строит его на экспрессивных вспышках. Из полумрака выступают фрагменты фигур, где одна только голова, где рука, виден шлем, съехавший на глаза, блеснувшие в порывистом взоре белки глаз, бессильно повисшие во сне пальцы.

Беспокойный, изрезанный силуэт скал и деревьев темнеет на огненно-красном небе. В разрыве скал золотой нимб воскрешённого кажется диском светила, неожиданно вспыхнувшего среди ночи.

И повсюду искрами, звездами, светящимися точками из тьмы выхватываются отдельные детали: кольца гроба, острие шлема, лезвие оружия,— и непременные птички, сидящие на уступах гор.

В цвете господствует сочетание глухих оливковых и красных цветов. В этом заложен символический смысл: первые символизируют смерть, давящую тяжесть гроба, вторые — воскресение.

В фигуре стражника, сидящего в нижнем углу, красный цвет звучит приглушенно, но он становится пламенеющим в пеленах Христа и его кровоточащих ранах и затем мощной доминантой звучит в верхней части картины, в небе.

Экстаз религиозных надежд, живые психологические черты, реальность типажа, неприкрашенная натуральность отдельных мотивов, орнаментальность целого — образуют поразительный сплав в произведениях Мастера Тршебоньского алтаря. Ему принадлежит также «Поклонение младенцу Христу» и «Роудницкая мадонна», отмеченные тонким лиризмом.

Высокий художественный уровень свойственен и многим стенным росписям Чехии второй половины XIVвека. Подробной повествовательностью и наивной выразительностью контурных изображений отличаются многофигурные росписи на темы жизни святого Йиржи в Старом дворце замка Йиндржихув-Градец.

Стремлением к гибкой пластичности и жизненной убедительности изображений, использованию выразительных возможностей светотени проникнуты фрески Эмаусского манастыря в Праге. Выделяются также росписи в замке Карлштейн и сакконской капелле собора святого Вита в Праге.

XIV век был временем яркого расцвета чешской миниатюры. Ее главными центрами в начале столетия являлись мастерские епископа Яна из Дражице в Праге и королевы Рейчки в Брно. Известными мастерами в Брно были Ольдржих и Пашек.

Требник епископа Яна из Дражице и другие их работы говорят о творческом освоении традиций южнофранцузского, итальянского и саксонского готического искусства.

Прихотливым изяществом орнамента, живой выразительностью рисунка и нарядным колоритом отличается «Пассионал аббатисы Кунгуты», настоятельницы монастыря святого Йиржи в Праге.

С середины XIV века в миниатюре усиливаются итальянские влияния, проникнутые проторенессансными тенденциями. Убранство рукописей отличается богатством и целостностью декоративного замысла, и изысканностью нарядного звучного колорита.

Фигуры святых, сцены на евангельские темы, а иногда и эпизоды из чешской истории, изображенные во всю страницу на архитектурном фоне или же органически включенные в обрамляющий текст сочный растительный орнамент, отмечены мягкой пластичностью, свободой пространственного расположения, поэтичностью пейзажных фонов и жанровых деталей. Наиболее излюблены праздничные сочетания красного и синего цветов, оттененные белыми, золотистыми, охристо-зелеными и мягко-коричневыми оттенками.

К числу шедевров европейской готической миниатюры можно отнести миниатюры молитвенника Яна из Стршеды 1364 года. К ним близки миниатюры «Райградского молитвенника», молитвенника архиепископа Арношта из Пардубице, Книги прав города Брно.

В работах миниатюристов короля Вацлава IV получают развитие ренессансные тенденции предшествующего периода. Их работы с изображениями во всю страницу, выполненные яркими, пестрыми красками, отличающиеся пластической передачей объемов, включают веселые и нравоучительные жанровые сценки.

На рубеже XIV—XV веков Чехия становится одним из ведущих в Европе центров так называемого «мягкого стиля».

В Чехии он получил название «красивого стиля» или «стиля прекрасных мадонн». Его предпосылки возникли в скульптуре мастерской Петра Парлержа, в живописи Теодорика и Мастера Тршебоньского алтаря.

Новое направление получило широкое развитие в различных областях, включая книжную миниатюру, и достигло своей вершины в скульптуре.

Характерные для этого стиля несколько идеализированные статуи мадонн с младенцем Христом на руках отличаются мягким лиризмом, тонкой передачей еле уловимых оттенков чувств, грациозностью и естественностью, хотя и некоторой манерностью, движений фигур, утонченной ритмической игрой мягко ниспадающих пышных драпировок одежд.

Среди лучших образцов этого стиля в Чехии — «Крумловская мадонна» конца XIV века и «Пльзенская мадонна» 1395 года.

Мастер «Крумловской мадонны» выполнил для собора в Сливице статую святого Петра 1395 года, воссоздающую сложный духовный мир человека. Реалистические тенденции проявились и в «Пьете» из собора в Йиглаве, созданной в мастерской этого же скульптора.

С начала XV века «мягкий стиль в скульптуре Чехии приобретает все усиливающуюся и несколько поверхностную декоративность.

Лирические настроения получили развитие в станковой живописи «мягкого стиля». «Святовитская мадонна», «Йиндржихув-градецкая мадонна» и другие произведения этого стиля сочетают изысканную линеарность и обобщенность контуров с попытками передачи объемов и любовным воспроизведением декоративных деталей одежд. Чуть позже живопись «мягкого стиля» становится более условной и отвлеченной, хотя и не теряет музыкальности линейных ритмов.

Искусство Чехии первых двух десятилетий XV века отличается противоречивым характером. Наряду с «красивым стилем» развивается направление, отражающее сложность духовной жизни в период возникновения и развития гуситского движения.