Всемирная история в 6 томах. Том 1. Древний мир

Гадательная надпись иероглифическим письмом на панцире черепахи. Район Аньяна. Эпоха Шан

Институт гаданий. С письменностью связан еще один пласт культуры Древнего Китая — гадание, возникшее еще в период неолита. Самым распространенным видом гадания являлась остеопластромантия — гадание на костях животных и щитках черепах. В сложном варианте подготовка кости (и, в известной мере, пластрона черепахи) проходила несколько этапов: очистки от остатков мяса, распиливание на подходящие куски, обработки поверхности; сверления или выскабливания лунок на тыльной стороне, подогрева (обычно в виде точечного прижигания деревянными палочками). В итоге на лицевой стороне появлялись «вещие» трещины. По ним и гадали, в завершение нанося на кость или щиток запись об этом событии.

Практика гадания в Шан составляла важную часть не только культа и религии, но и политической и экономической жизни в целом. Проводил обряд и записывал его результат профессиональный гадатель, однако вопросы оракулу задавал сам ван. При этом вопросы касались не только самого вопрошавшего и его семьи, но и всех сторон жизни общества и страны (военных походов, строительства городов, урожая, погоды, учебы, жертвоприношений и пр.). Гадания, которые проводились в последний день каждой десятидневки, ограничивались единственным вопросом: «В течение [следующей] декады не будет беды?». Записи наносились на одну и ту же кость до полного заполнения ее свободного пространства, притом разрыв между первой и последней мог составлять более двух месяцев. Характер вопросов свидетельствует о том, что обычай гадания в период Шан стал важным государственным институтом.

Верования. В эпоху Шан-Инь появились довольно сложные религиозные представления и обряды. Своеобразная религия шанцев состояла из трех главных элементов. На самом верху размещался Шанди — Верховное божество, управлявшее жизнью людей и природой. Именно от него зависела судьба всего государства, успех военных походов и охоты, урожай и погода, строительство города и дворца, благоприятное разрешение от бремени супруги правителя, здоровье его самого и т. д. Ниже его пребывали многочисленные духи природы, причем духом-«опекуном» обладали не только лес, но и отдельные деревья и т. д., Восходящее солнце, Заходящее солнце, все, что окружало тогдашних людей. Ближе всего к человеку находились души его предков: у них спрашивали совета, их просили о помощи, им приносили жертвы, включая и человеческие — обычай, характерный практически только для Шан-Инь. Уже в следующую, чжоускую, эпоху они навсегда прекратились. О разнообразии жертвоприношений говорит тот факт, что на гадательных костях встречается более 130 знаков, обозначавших их названия. Сведения о них содержат многие гадательные надписи, например: «Принести ли вану жертву предку Земле, предку Носорогу, предку Реке и предку Холму?» или «Совершить ли жертвоприношения в малом храме предков?». Культ предков к этому времени уже обрел устойчивый характер, институционизировался и отправлялся в специальных помещениях.

Культ предков продолжал существовать и позднее. Ссылки на него постоянны и в западночжоуских надписях на бронзовых сосудах XII–VIII вв. до н. э. (например: «Изготовил драгоценный жертвенный сосуд в честь своего отца» или «Изготовил драгоценный жертвенный сосуд для храма предков?»). Завершающие элементы в культ предков были привнесены позднее

Конфуцием (см. ниже), который отождествил государство с семьей, а правителя с отцом, чем придал почитанию пращуров особую значимость. Когда конфуцианство со II в. до н. э. стало государственной идеологией, культ предков получил дополнительный стимул для длительного существования.

«Ши цзин» («Книга песен и гимнов»), древнейшее (XII/XI–VI вв. до н. э.) собрание китайской поэзии, включает несколько больших стихотворений, посвященных жертвоприношениям предкам. В одном из них говорится:

С почтением, с почтением достойным иду, наконец, Для жертвы чистейших избрать и быков, и овец, Я жертвы и в осень и в зиму свершу, что ни год Кто шкуры сдирает, кто варит, а кто подает, Кто мясо разложит, кто мясо подносит скорей. Стоит прорицатель, чтоб духов встречать у дверей. И жертва готова, и блеском наполнен мой храм, И званые предки явились в величии к нам! И духохранитель поел, исполняя обряд, И я, из потомков почтительный, счастлив и рад. («Жертвоприношение предкам», пер. А.А. Штукина)

На племенном этапе и позже, в династийный период, шанъиньцы жили в окружении множества разных племен, о которых неизвестно ничего, кроме имен (ту, ма, син, цзы, гу, лун, цзин, цзи, гуй, юй и др., до 150). Некоторые из них подчинились Шан, другие, хотя бы временно, поддерживали мирные отношения, третьи постоянно конфликтовали. Все они были бесписьменными, значительно уступали иньцам по уровню развития и численности. Тем не менее одному из них — племени чжоу, расселившемуся к западу от Шан (на юге пров. Шэньси) в союзе с другими удалось в 1027 г. до н. э. разгромить Шан в так называемой «битве на полях Муе», неподалеку от их столицы, и основать новую династию и государство — Чжоу. Завоевание чжоусцев инициировало процессы, определившие лицо страны на многие века.

ЗАПАДНАЯ ЧЖОУ (1027-771 гг. до н. э.)

Правление династии Чжоу традиционно разделяется на два периода: Западная Чжоу (1027-771 гг. до н. э.), две столицы которой (Фэн и Хао) располагались в западной части Китая, близь совр. г. Сиань) и Восточная Чжоу (770–221 гг. до н. э.) — эпоха полицентризма, со столицей чжоуского вана в г. Лои (совр. Лоян, пров. Хэнань).

В середине XII в. до н. э., видимо, из бассейна верхнего течения Хуанхэ, периферии тогдашнего китайского мира, в западную часть долины р. Вэйхэ переселились изначально земледельческие племена чжоу, во главе с вождем Гу-гун Дань-фу (? — ок. 1124 г. до н. э.). Процесс сложения их раннего государства (с административно-культовым центром у горы Цишань) ускорили взаимоотношения с шанъиньцами. Последние использовали воинственных чжоу в защите своих земель от набегов и при контактах с вождями соседних племен.

Успешные походы чжоуского правителя Цзи Ли (1124–1095 гг. до н. э.) против кочевников усилили его авторитет и влияние. Из древних «Бамбуковых анналов» известно, что шанцы с тревогой следили за усилением чжоу. Чжоуский правитель Вэнь-ван (ок. 1095–1037 гг. до н. э.) сумел захватить уже всю долину Вэйхэ, начав угрожать Шан. В конце жизни он перенес свою ставку в центральную часть долины — в город Фэн, чем был фактически завершен процесс формирования раннего чжоуского государства. Вэнь-вану удалось не только консолидировать чжоуское общество, но и привлечь на свою сторону часть шанской знати (видевшей в нем инструмент борьбы с усилением личной власти вана) и правителей соседних племен (пытавшихся освободиться от шанского контроля).

Финал борьбы с Шан пришелся на правление его сына У-вана (1037–1025 гг. до н. э.). Он возглавил мощную антишанскую коалицию, в которую вошли также правители тибето-бирманских народов Сычуани, хмонгов среднего течения Янцзы и других районов. Как говорилось выше, в 1027 г. до н. э. в битве при Муэ шанская столица Инь была захвачена, ее правитель Ди-синь погиб. На престол был возведен его сын У-гэн, контроль над правлением которого стали осуществлять уже чжоусцы (братья У-вана). Фактически Западная Чжоу стала самостоятельным государством. В истории Китая началась новая эра, ключевая для дальнейшего становления культуры этой страны.

Чжоусцы создали новый механизм управления подвластными территориями. После победы У-ван наградил сородичей и вождей Чу, Ши и других союзников крупными наследственными земельными владениями, тем самым, однако, положив начало двум противоположным тенденциям — укрепления и ослабления верховной власти. Если первые поколения «удельных князей» безоговорочно подчинялись чжоускому вану, признавая его носителем высшей светской и сакральной власти, то со временем начался процесс обособления их личной власти на местах.

При жизни У-вана осуществлялась своего рода система компромиссов с чжоуской верхушкой, отчасти затрагивающая и поверженных шанцев. Однако вскоре она перестала устраивать часть чжоуской знати, которую возглавляли Гуань-шу и Цай-шу, младшие братья вана. После смерти У-вана в 1025 г. до н. э. его старший брат Чжоу-гун поддержал передачу власти малолетнему сыну У-вана (Чэн-вану, 1024–1005 гг. до н. э.) и до 1018 г. правил при нем в качестве регента, подавив мятеж Гуань-шу и шанцев. Уцелевшие представители шанского правящего рода, а также часть земледельцев были переселены, а в шанских землях созданы новые владения Вэй и Сун.