Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире
Шрифт:
Торговля обманом и средствами маскировки для укрывания иностранных активов является чистым, не загрязняющим окружающую среду бизнесом. Защита чужих активов от гражданских или уголовных обязательств, с которыми их владелец в противном случае столкнулся бы в собственной стране, не требует значительных капиталовложений. Не требует это и квалифицированной рабочей силы. Вы становитесь гаванью, просто объявив себя гаванью. Вы законодательно провозглашаете тайну продаваемых финансовых продуктов, вывешиваете свой прейскурант — и дело сделано, вы в бизнесе.
Вот что говорит Блум: «Когда вы находитесь в Соединенных Штатах, вы подчиняетесь американским законам. Пересекая границу, вы оказываетесь в зоне действия мексиканских или канадских законов. Традиционно закон всегда идет рука об руку с территорией. Но когда вы имеете дело с деньгами, перемещающимися по миру, когда они могут быть направлены в любое место,
Суверенитет окончательно умер.
* * *
Пол Хеллиуэлл понимал это лучше других. Как и Мануэль Норьега.
Во время Второй мировой войны Хеллиуэлл был разведчиком и так и не вышел из игры. Юрист по профессии, он обосновался в Майами, где стал агентом ЦРУ.
Норьега был главным полицейским панамского диктатора Омара Торрихоса. Он был также человеком, который, в конечном счете, сверг людей, убивших Торрихоса, чтобы захватить власть.
В качестве адвоката Хеллиуэлл помог Disney Corporation «спрятать» 37 тыс. акров в Орландо — которые позднее станут Disney World, — осуществив покупки через подставные компании в Панаме и на Каймановых островах. Среди других его клиентов была и портовая администрация о. Большая Багама. Он был главой республиканской партии во Флориде и доверенным лицом Бебе Ребозо. Параллельно Хеллиуэлл создавал подставные компании в офшорном мире, в которых прятал деньги ЦРУ для покупки оружия и вторжения в Залив Свиней. Он также создал холдинговую компанию под названием Florida Shares, которая владела несколькими небольшими финансовыми учреждениями, включая подставной банк ЦРУ Perrine Bank. Но венцом его творения стало создание в 1964 году Castle Bank and Trust. Создав его на основе подставной компании, расположенной в Панаме и частично принадлежавшей Дэниэлу К. Людвигу, Хеллиуэлл поместил банк в Нассау, открыл отделение на Каймановых островах и установил корреспондентские отношения по всему миру. Операции этого банка были своего рода айсбергом, надводную часть которого составляли услуги богатым американцам по уклонению от налогообложения, а «под водой» Хеллиуэлл отмывал деньги, чтобы финансировать деятельность ЦРУ, связанную с наркоторговлей.
Расследуя дела о наркоторговле, ФБР и Управление по борьбе с распространением наркотиков, не ведавшие о причастности к ним ЦРУ, вышли на Castle Bank. К деятельности по установлению личности клиентов банка была привлечена Служба внутренних доходов, но вскоре после того как налоговики смогли назвать имена нескольких богатых американцев, прячущих в Castle Bank свои деньги, расследование было резко прекращено: ЦРУ потянуло за нужные ниточки и прикрыло операцию.
После того как Castle был «засвечен», Управление решило, что он перестал быть полезным, и банк быстро прикрыли. Вскоре после его кончины в Австралии открылся небольшой банк, копировавший деятельность Castle, — Nugan Hand Bank. Собрав то, что осталось после Castle, он стал одним из игроков Тихоокеанского бассейна и даже открыл отделение на Карибах. Его директорами были в основном вышедшие в отставку американские госслужащие и бывшие сотрудники военной разведки — высокопоставленные «призраки». Nugan Hand постигла та же судьба, что и Castle: он так же быстро пошел ко дну. Из немногих оставшихся после него документов ясно следовало, что этот банк был создан лишь для того, чтобы обслуживать операции узкого круга людей, занимавшихся мошенничеством, вымогательством, отмыванием денег и наркоторговлей. Однако между этими двумя банками имелась и некоторая разница, проявившаяся, в частности, в разной судьбе, постигшей возглавлявших их людей. Пол Хеллиуэлл умер в своей собственной постели, Фрэнк Нуган был найден мертвым с пулей в голове — он якобы покончил с собой, а Майкл Джон Хэнд просто исчез, и никто его никогда больше не видел.
Мануэлю Норьеге в его офшорных приключениях повезло гораздо больше, и он дожил до того дня, когда смог о них рассказать. Он был посредником между Торрихосом и колумбийскими кокаиновыми картелями и организовал несколько выгодных сделок с партнером и соседом Роберта Веско на Багамах Карлосом Ледером. В обмен на это Панама предоставила Ледеру места для хранения и перегрузки кокаина и банковские мощности для отмывания денег. По сравнению с панамскими законами о банковской тайне, впервые принятыми в 1927 году и с течением времени значительно ужесточившимися, швейцарские законы казались почти прозрачными.
К 1983 году, когда Норьега захватил власть в стране, он уже успел провести ряд блестящих операций и с колумбийцами, помогая им перевозить наркотики и отмывать деньги, и с Управлением по борьбе с распространением наркотиков. Как своему агенту в Панаме, Управление по борьбе с распространением
наркотиков платило Норьеге за информацию, связанную с наркоторговлей и отмыванием денег, до 200 тыс. долларов в месяц. От Ледера он получал ежемесячно 10 млн. долларов.Работая и на тех, и на других, Норьега сдал Управлению по борьбе с распространением наркотиков конкурентов Ледера, чему все были только рады. Хотя то, что он прикрыл банк, принадлежавший Cali Cartel, не очень понравилось его владельцам братьям Орехуэла. Легенда гласит, что они сделали «заказ» на Норьегу, который был отменен лишь после непосредственного вмешательства Фиделя Кастро, также платившего Норьеге за то, что он помогал Кубе обходить американские санкции.
Свои собственные деньги Норьега вначале укрывал в панамских банках, а затем разбросал их по всему миру — и в легальных банках, и в офшорных, — открыв счета в BCCI, Banque National de Paris, First American и Algemene Bank Nederland. Он перемещал деньги через Карибы, то используя свое собственное имя, то под прикрытием панамских вооруженных сил или офшорных подставных компаний, созданных им для того, чтобы скрыть истинного владельца денег. Когда с ним, наконец, было покончено (его похитили в Панаме, привезли во Флориду и бросили в тюрьму на 43 года), страна испытала смешанные чувства. Он был диктатором, и демократически настроенные панамцы были рады его падению, но он помог создать лондромат, давший возможность разбогатеть очень многим панамцам.
В значительной степени благодаря именно Норьеге панамская зона свободной торговли превратилась в пристанище наркокартелей и других межнациональных организованных преступных группировок. Это вторая по величине зона свободной торговли в мире — после Гонконга — и крупнейший финансовый центр планеты. Это мир наркоторговли, контрабанды и отмывания денег.
Грязные деньги стали основой панамской экономики почти исключительно благодаря появлению зоны свободной торговли. В стране действует 350 тыс. подставных компаний и 150 банков, процветающих в ее тени, поэтому неудивительно, что один таможенный чиновник США отмечает: «Страну наводнили бесчестные юристы, бесчестные банкиры, бесчестные агенты по созданию компаний и бесчестные компании, зарегистрированные здесь этими бесчестными юристами так, чтобы они могли вкладывать грязные деньги в бесчестные банки. Зона свободной торговли — это черная дыра, благодаря которой Панама стала одной из самых грязных клоак по отмыванию денег».
* * *
Для многих в Панаме Норьега до сих пор остается героем, а на Нормандских островах когда-нибудь появятся памятники Харольду Уилсону и Деннису Хили — в знак благодарности разбогатевших граждан тогдашнему премьер-министру Великобритании и канцлеру казначейства за непонимание ими реалий экономики.
В октябре 1973 года нефтяное эмбарго ОПЕК за считанные недели повысило стоимость барреля в четыре раза, что принесло колоссальное богатство нефтедобывающим странам, особенно государствам Персидского залива.
Эти «нефтедоллары» должны были куда-то направляться, и их естественным приютом стал лондонский еврорынок. Итак, десятки миллиардов долларов хлынули в Великобританию, а вслед за ними туда устремились американские банки, не желавшие упустить своего. Это могло бы превратиться во всеобщий бум, если бы правительство лейбористов, возглавляемое Уилсоном и Хили, не решило все испортить, введя валютный контроль. Они ошибочно полагали, что для финансового процветания Великобритании необходимо ограничить свободу торговли, остановив массовый вывоз национальной валюты. Они не понимали, что деньги утратили государственную принадлежность, что они больше не контролировались никаким правительством, что денежный рынок — нечто гораздо большее, чем объединенные усилия нескольких правительств, а несколько банков — это опять-таки больше, чем эти правительства.
В наши дни ни один политик не может позволить себе быть таким наивным. Денежный рынок настолько силен, что решившие сразиться с ним центральные банки обычно разбивают себе носы. Как говорит гуру бизнеса Питер Дракер, «деньги сорвались с цепи».
У господ Уилсона и Хили не было ни единого шанса. Крупные банки легко обходили ограничения. Так же поступал и крупный бизнес. Так же поступали и владельцы крупных состояний. Мелкие банки, которые не могли протиснуться к столу, направились в офшоры. На островах все было дешевле, там были рады крупным долларовым депозитам и говорили по-английски. Большинство из них были более или менее политически стабильными. Большинство из них имели достаточно развитые коммуникационные и транспортные системы. Ни на одном из них не было контроля за обменом валюты или жестких потолков процентных ставок. Большинство карибских стран находились в том же часовом поясе, что и Нью-Йорк, а Нормандские острова — в том же часовом поясе, что и лондонский Сити.