Всему виной страсть

Но, что хуже всего, он так и не знал, что сказать Кейт. Каждый вечер он доставал чистый лист, окунал перо в чернила и пытался писать. Страницу за страницей заполнял извинениями и объяснениями и каждую ночь после прочтения швырял написанное в огонь. И с каждым днем он все явственнее ощущал груз вины за то, что так и не послал Кейт весточку. Если в первый день он мог отделаться одной строчкой, то с каждым просроченным днем его долг перед Кейт рос. Он знал, что она ждет от него не отписки, а ответа на свое признание, но его старания ни к чему не приводили. В конце концов, он признался себе самому в том, что не способен доверить свои мысли и чувства бумаге, и смирился с тем, что ему придется подождать с ответом до того момента, когда он увидится с ней лично, каким бы трусом он при этом ни выглядел.

Картер съездил в Бат и обратно за свежими припасами и, не желая того, просыпал соль на рану Джерарда.

— Между прочим, я видел твою жену, — сказал Картер наутро после возвращения, когда они стали разбирать очередной ящик. До сих пор им удалось «просеять» всего лишь четверть содержимого сарая, но этот ящик был одним из пяти последних больших ящиков, если, конечно, под слоем все еще не тронутого ими мусора не покажется еще один. — Ей было любопытно узнать, что нам удалось откопать.

В животе у Джерарда все сжалось при упоминании о Кейт. Даже если он чувствовал себя последним скотом, он все равно по ней соскучился. Засыпая в одиночестве на матрасе столь тощем, что он чувствовал каждую пружину на сетке кровати, Джерард мечтал о том, как проснется, обнимая Кейт. Ему снились блестящие, с медным отливом, волосы, так приятно щекотавшие его грудь, стройное тело, такое теплое, с такой нежной сливочной кожей. Он представлял, как она сонно улыбается, когда он переворачивает ее на спину и будит поцелуем. Ему казалось, будто он слышит, как она тихо постанывает в экстазе. И, что самое мучительное, он не мог забыть, как заразительно искренне она смеялась, когда они болтали о пустяках, лежа в кровати. Господи! Какой он идиот! Он все это воспринимал как должное. Занятый бесплодными поисками неуловимого шантажиста, он ослеп настолько, что не замечал ни ее чуткости, ни постоянного желания во всем ему угодить. И уж конечно, ему и в голову не пришло задуматься о том, с чего бы женщина, вышедшая за него исключительно по расчету, так необычайно ему предана.

— Как она? — Голос его звучал словно издалека.

Картер ломом приподнял крышку второго ящика.

— На вид совсем неплохо.

Проклятие. Так, значит, ее не мучила по ночам бессонница, как мучила его? Она не металась по кровати бессонными ночами, изнывая от тоски? Наверное, он должен порадоваться тому, что она хорошо себя чувствует, но он, эгоистичный ублюдок, желал, чтобы она тосковала так, как тосковал он. Она не стала передавать с Картером для него письмо. Он был почти этому рад, потому что, если бы она ему написала, он бы умер со стыда. А так они, можно сказать, квиты.

— Проклятие, — внезапно сказал Джерард. — Меня от этого тошнит.

Он схватился за край ящика, который Картер только что открыл, и приподнял его. Вообразив, что собирается сделать Джерард, Картер схватился задругой край, и вместе они с грохотом вывалили содержимое ящика на землю. Во все стороны полетела солома, и несколько кур с громким кудахтаньем выскочили из сарая. Опустившись на колено, Джерард запустил руку в груду мусора.

— Ищем то, что походит на церковные книги, — сказал он Картеру. — Мы потратили впустую слишком много времени, просматривая письма и прочую ерунду. Мне нужен гроссбух или записная книжка. Остальное даже трогать не будем.

— Как скажешь.

Ни о каком пиетете в отношении имущества Ноллуорта теперь и речи не шло. Со стороны Джерард и Картер могли бы сойти за сильно ограниченных во времени домушников. Карабкаясь по горам разломанной мебели в попытке добраться до того, что находилось наверху кучи, Картер наступил на тяпку, скрытую под соломой, и ручка больно ударила его по лицу. Слой соломенной пыли покрывал тут, кажется, все. Болтавшаяся щеколда какого-то сундука зацепилась за рукав, порвала его и царапнула руку. Наконец он заметил под самым навесом крыши маленький ящик-секретер. Вода испортила крышку, зато содержимое секретера оказалось сухим.

— Картер. — Джерард осторожно вытащил из ящика не слишком толстый фолиант. Он скорее походил на букмекерский журнал учета ставок, чем на церковную книгу, но когда Джерард поднес томик к свету и наугад открыл страницу, то, что он там увидел, заставило его радостно закричать: — Картер!

Друг его рядышком копался в мусоре.

— Это то, что мы ищем?

— Возможно, — пробормотал Джерард, осторожно перелистывая страницы. Старые чернила выцвели, сделавшись почти невидимыми, но, прищурившись, он все-таки кое-что разобрал.

— Обвенчаны нынешним днем, десятого февраля, Генри Поттс, холостяк, и Джейн Эллис, незамужняя девица… — Джерард закрыл книгу. — С меня довольно копания в этой крысиной норе. Я беру этот секретер и еду в Бат.

— Отличные новости! — с жаром воскликнул Картер. Он прикоснулся к припухшей скуле в том месте, где его приложила ручка от тяпки. — Я уже начал бояться за нашу жизнь.

Джерард достал из секретера остальные книги записей — всего их было восемь — и понес их в дом. Картер шел следом. Ноллуорт встретил их у дверей.

— Э, так вы все-таки нашли кое-что полезное, верно? — Он заурчал, как довольный кот, когда увидел, что именно несет Джерард.

— Возможно, — сдержанно ответил Джерард. — А может, и нет. Но терпение у меня лопнуло, и у вас остался последний шанс заключить сделку. — Он поднял книги. — Восемьдесят фунтов за это, и только за это.

Ноллуорт насупился:

— Сто пятьдесят.

Джерард наклонился к нему поближе и свирепо на него уставился.

— Девяносто фунтов, и я не спалю ваш жалкий склад.

— В чем дело? — закричала миссис Ноллуорт, выглянув из-за спины мужа. Взгляд ее тут же остановился на книгах, что нес в руках Джерард. — Это то, что вы искали, сэр?

— Я на это надеюсь, мадам, — сказал Джерард, опередив Ноллуорта. — Надеюсь, что вы сочтете девяносто фунтов достаточной компенсацией за их утрату.

У нее едва не отвалилась челюсть.

— Девяносто! Вы так щедры, сэр…

— Ты стирала? Так иди и стирай! — рявкнул ее муж, мигом побагровев. — Я веду дела с этими джентльменами.

— Я с радостью верну вам все те книги, которые не представляют ценности для моей семьи, — добавил Джерард, пристально наблюдая за реакцией его жены. У нее по крайней мере имелись какие-то представления о порядочности.

— Девяносто фунтов! — воскликнула она вновь и принялась энергично обмахиваться рукой, как веером. — Конечно, вы можете забрать их за девяносто фунтов. Я убеждена, что мой отец больше бы не попросил!

— Марта, заткнись! — Ноллуорт повернулся к Джерарду, брызгая слюной от ярости: — Тогда давайте деньги.

— Я выпишу вам чек.

— Наличными, — буркнул он. Глаза его сочились злобой. — Сейчас же.

Джерард стиснул зубы.

— Я не ношу в карманах мелочь на девяносто фунтов. Мой слуга привезет вам эти деньги из Бата.

— Вы меня за дурака держите? Вы ни страницы не получите, пока я не получу деньги. А хотя, — продолжал он, переходя на крик, — валяйте, поезжайте в Бат. Я вижу, что эти книги вам не интересны. А я посмотрю, не понравятся ли они кому-то другому!

— Мистер Ноллуорт! — воскликнула его жена, уперев руки в бока. — Вы нас обоих позорите! Девяносто фунтов!