Всеобщая история искусств в шести томах. Том 4 (с иллюстрациями)

«Ему в Англии принадлежит честь открытия истинных принципов пейзажа»,— говорил о Ричарде Уилсоне величайший английский пейзажист 19 в. Констебл. Но в свое время Уилсон не был оценен. Он очень нуждался и охотно занял скромную должность библиотекаря Академии. В старости, обескураженный и разочарованный, он уехал в родной Уэльс.

Томас Гейнсборо (1727—1788) родился в Суффолке, в местечке Сёдбери, в большой, вначале обеспеченной, а потом обедневшей семье торговца сукном. Зарисовки различных мотивов родного пейзажа — таковы первые опыты Гейнсборо в искусстве.

В 1740 г. он ученик и помощник работавшего в Лондоне гравера-француза Гюбера Гравело. Затем он учился некоторое время живописи у Хеймана и, по-видимому, имел возможность ознакомиться с коллекциями картин голландских художников 17 века. Посетив в 1746 г. Сёдбери, Гейнсборо женится и с тех пор начинает жизнь художника-профессионала. Поселившись в 1752 г. в соседнем городке Ипсвиче, работая над всегда увлекавшим его пейзажем, Гейнсборо для заработка исполняет заказные портреты. Он постоянно сетует, что эти заказы отвлекают его от писания пейзажей. Однако суровой борьбы за кусок хлеба Гейнсборо все-таки не знал благодаря небольшим средствам его жены, незаконной дочери герцога де Бофор.

В ранних портретах или, точнее, небольших портретных композициях, изображавших в пейзаже группы мирно прогуливающихся и отдыхающих английских сквайров, их жен и детей, было некоторое сходство с «разговорными сценами» других художников. Однако Гейнсборо очень далек от любования практической хозяйственной стороной быта. Наслаждение природой разлито в этих картинах, и пейзаж играет в них равную с портретом роль. Мягкие, гармоничные по краскам пейзажи иногда напоминают голландцев, как в картине «Мистер Браун с женой» (1754—1755), иногда же становятся более английскими — в портрете мистера Эндрюса с женой, отдыхающих под деревом у поля пшеницы, в чудесном автопортрете 1751/52 г. с женой и старшей дочерью (все три картины — в частных собраниях Англии). Написанный еще в Сёдбери пейзаж, известный под названием «Лес Гейнсборо» (Лондон, Национальная галлерея), и «Вид на Дедэм» (1748; Лондон, галлерея Тейт) с их солнечностью и свежестью также представляют собой обогащение голландской традиции непосредственными впечатлениями от родной природы.

Вероятно, в поисках заказчиков художник в 1759 г. переезжает в Бат, тогда модный курорт, где остается до 1774 года. Посещая окрестные богатые имения, Гейнсборо знакомится там с портретами работы Ван Дейка. Это знакомство становится поворотным моментом его творческого развития.

Одна из первых исполненных в Бате работ Гейнсборо — портрет церковного служителя Эдварда Орпина (Лондон, галлерея Тейт). В нем Гейнсборо еще далек от Ван Дейка. Здесь бросается в глаза ясная предметность изображения, правдивость обстановки, простота композиции. Но в этом скромном человеке, отвлекшемся от книги и обернувшемся к светлому окну, есть тихая задумчивость, столь свойственная образам зрелого Гейнсборо.

В образах Ван Дейка Гейнсборо прежде всего воспринимает их тонкую одухотворенность, и во имя утверждения этой одухотворенности, а не высокого социального положения модели принимает он и сами схемы вандейковского торжественного большого портрета в рост. Это можно видеть на таких работах, как портреты леди Молине (1769), Бенджамина Трумена (ок. 1770) или доктора Шомберга (1768; Лондон, Национальная галлерея). Аксессуары, пейзажный фон Гейнсборо пишет свободно, без всякой мелочности, пейзаж теряет самостоятельное значение, становясь лишь аккомпанементом к настроению человека.

Собственно пейзажные полотна Гейнсборо этого периода доказывают, что интерес к пейзажу в нем не ослабевал. Портрет и пейзаж остаются для него равнозначными, но уже не в рамках одного полотна, а как равноправные жанры.

В своем известном полотне «Повозка со жнецами» (ок. 1767; Бирмингем, Институт Барбера) Гейнсборо находит новую тональность в показе гармонической связи природы и обычной трудовой сельской жизни.

Не раз подчеркивавший свою нелюбовь к книгам, Гейнсборо был зато тонким ценителем музыки. В Бате завязалась его дружба с семьей музыканта доктора Линли, с композитором Абелем, с музыкантом Фишером. Живя в Бате, Гейнсборо начинает с 1761 г. участвовать на выставках Общества художников и в течение ряда лет после 1769 г. — на выставках Королевской Академии.

С переездом Гейнсборо в 1774 г. в Лондон галлерея портретов, созданных им, все увеличивается. Гейнсборо пишет почти тот же круг лиц, что и Рейнольде; одни и те же писатели, актеры, меценаты позируют и тому и другому художнику. Королевский двор, временами выражавший недовольство энергичным Рейнольдсом, который принадлежал к партии вигов, также оказывал покровительство Гейнсборо. Он остается в центре всеобщего внимания даже тогда, когда, поссорившись с Академией в 1784 г., перестает присылать свои работы на академические выставки.

Гейнсборо. Водопой. Ок. 1777 г. Лондон, Национальная галлерея.

Заваленный заказами, живописец лишен в это время возможности работать с натуры над пейзажем. Уже в полотне «Водопой» (ок. 1777; Лондон, Национальная галлерея) больше мечты об успокоительной тишине сельской природы, чем непосредственных наблюдений; то же можно сказать и о «Входе в хижину» (1778; Сан-Марино, США, галлерея Хантингтон) с окруженной детьми молодой поселянкой, хотя характер английского пейзажа удивительно передан в обеих картинах.

Перед портретными работами Гейнсборо конца 1770—1780-х гг. мы с особенной непосредственностью ощущаем в человеке душевный трепет, порой тонкую интеллектуальность. Эти качества объединяют лучшие созданные Гейнсборо портреты высокопоставленных заказчиков с его портретами представителей английской интеллигенции того времени.

Гейнсборо, в противоположность Рейнольдсу, никогда не прибегает к аллегории, его портреты всегда интимнее, и он обычно не подчеркивает ни роль в обществе, ни род деятельности изображаемого лица. Он почти не показывает человека в каких-либо активных состояниях. Его «Полковник Сент Леже» (ок. 1782; Лондон, Бекингемский дворец) мечтательно ждет кого-то в парке, опершись на своего оседланного коня.

Гейнсборо. Портрет миссис Грехэм. 1777 г. Эдинбург, Национальная галлерея.

В портрете прекрасной юной миссис Грехэм (1777; Эдинбург, Национальная галлерея) с ее строгой осанкой горячность молодости и чувства не выказываются так бурно, как в «Джен Харрингтон» Рейнольдса. Но с какой-то особой остротой ощущаем мы нервный трепет в этом чуть задорном лице с капризным ртом и упрямо отведенными в сторону темными глазами; полон трепета и пейзаж с купами садовых деревьев и лиловыми тучами, а все остальное — колонна, к которой прислонилась молодая женщина, ее пышный туалет из белого и малинового шелка — кажется только традиционно парадным обрамлением для совершенно новой по своей сути, проникновенной психологической характеристики.

Гейнсборо. Портрет актрисы Сары Сиддонс, 1783-1785 гг. Лондон, Национальная галлерея.

У Гейнсборо его «Сара Сиддонс» (1783—1785; Лондон, Национальная галлерея), в отличие от ее рейнольдсовского портрета, изображена отнюдь не в виде музы: художник просто видит в ней интересную собеседницу. На актрисе костюм, в каком ходили по улицам, делали визиты: черная шляпа с перьями на пышных напудренных волосах, белое в голубую полоску платье с длинными рукавами, на колени небрежно брошена муфта. Ее тонкое лицо с блестящими глазами — это лицо проницательного, способного глубоко чувствовать человека. Не подчеркивая ничем род деятельности Сары Сиддонс, не возвеличивая ее аналогиями с древностью, но создав образ высокой интеллектуальности, художник воздал должное своей замечательной современнице. Столь же выразительны портреты композитора Абеля (ок. 1777; США) и музыканта Фишера у клавесина (ок. 1788; Лондон, Бекингемский дворец).