ВШ 3

Ровно в семнадцать ноль-ноль я нажал кнопку дверного звонка уже знакомой квартиры. Буквально через пять секунд щёлкнул замок и дверь распахнулась.

— Заходите. Чай будете? Ну всё равно я уже заварил, для антуражу посидим на кухне.

Кухонная форточка была приоткрыта, в воздухе витал запах сигарет, а в пепельнице, сооружённой из вычищенной до блеска консервной банки, лежал раздавленный окурок. До этого как-то не доводилось видеть, чтобы Козырев курил. Тот, поймав мой взгляд, немного виновато пожал плечами:

— Всё бросить хочу, месяца два не курил, а тут что-то захотелось так, что не выдержал, купил пачку «Примы».

— Да мне-то как-то… Дело ваше, Сергей Борисович. Так что стряслось-то? Меня в Грецию не отпускают?

— Нет, с этим всё в порядке, — успокоил меня подполковник, наливая заварку по стаканам. — Тут такое дело… В общем, недавно выяснилось, что один не в меру ретивый сотрудник в обход Лазарева собрал на тебя сведения и отправил их в Москву.

— Нормально, — пробормотал я. — И что теперь будет?

— Пока всё не так плохо. На наше счастье, досье попало в руки нашему бывшему сотруднику, и он не дал делу ход, а более того, отзвонился Ивану Ильичу. Сотруднику этому ретивому влетело за самодеятельность, но всё же я хочу вас предупредить, Максим Борисович, чтобы не переусердствовали со своими талантами. И так уже слишком много внимания к себе привлекаете.

— Так а что же мне делать? Завязать с музыкой, перестать писать книги и начать всем проигрывать в ринге?

— Зачем же так кардинально? Просто следите за собой, чтобы не прокалываться на разного рода мелочах. Тем более что скоро летите в Грецию, страна ещё не так давно была членом НАТО, и там вам нужно будет просчитывать каждый свой шаг.

— Сергей Борисович, да уж понимаю, не маленький, — хмыкнул я, и мой собеседник тоже невольно улыбнулся. — Спасибо за совет, постараюсь держать себя в рамках… хм… приличия. А у меня для вас, между прочим, тоже имеется важная информация.

— Ну-ка, ну-ка…

— Недавно были в Москве, и я там в метро вспомнил кое-что, что должно случиться, и что можно предупредить. Хотя, если мы с вами меняем историю, может и не случиться, но порядок в этом деле по-любому нужно навести.

Мой рассказ занял несколько минут, пока говорил — Сергей Борисович делал себе пометки в блокноте.

— Да, с этим безобразием нужно разбираться, — вздохнул он, когда я закончил. — Не по мне, конечно, шапка, но я поставлю своё руководство в известность, а оно в свою очередь… В общем, вопрос постараемся решить, хотя тут впору уже начинать коренную чистку всего персонала МВД.

— А я тут ещё кое-что вспомнил.

— Ещё? — приподнял брови Козырев. — Ну-ка, выкладывайте, Максим Борисович.

Я и выложил про танцора Александра Годунова, который следующим летом во время американских гастролей останется в США. Вспомнил-то я не только что, а пораньше, но всё думал, стоит ли об этом говорить Сергею Борисовичу. В конце концов, Годунов никому ничего плохого не сделал, кроме, наверное, ответственных лиц в делегации, он просто искал лучшей доли для себя. Но в итоге решил, что в Штатах кроме эпизодической роли в «Крепком орешке» Годунов ничем не отметился, тогда как в Союзе ему светили блестящие перспективы. Да и весь был открыт перед ним, облетел бы с гастролями всю планету. Всё это я и выложил собеседнику, который меня внимательно выслушал. И совсем уж напоследок рассказал про грядущую кончину Высоцкого 25 июля 1980 года.

— Негативное влияние на него оказывает его антрепренер, если можно так выразиться, он же администратор театра на Таганке Янклович. А реаниматолог Анатолий Федотов снабжает Высоцкого наркотическими препаратами. Мне-то, собственно говоря, творчество Высоцкого постольку-поскольку, но за роль Глеба Жеглова я его уважаю.

— Какого ещё Жеглова?

— Ах да, фильм-то ещё не вышел… Сейчас как раз режиссёр Говорухин снимает многосерийный фильм по повести братьев Вайнеров «Эра милосердия», называться будет «Место встречи изменить нельзя». Выйдет он на экраны в следующем году. Там Высоцкий сыграл харизматичного начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Неплохой у них тандем в этом сериале получится с Владимиром Конкиным.

— А мне-то вот песни Высоцкого нравятся, — задумчиво сказал Козырев. — Ладно, сделаю себе пометочку, может, что придумаем.

По пути домой я подумал, а правильно ли делаю, что берусь перекраивать историю? Не будет ли от этого только хуже? Иногда, достигнув, как тебе казалось, дна, оказывается, что можно падать и ниже. Но если бы моё вмешательство отразилось в худшую сторону, думаю, «ловец» на это как минимум намекнул бы. Так что не стоит рефлексировать по поводу того, чего может и не случиться.

Добравшись до своей комнаты, я сел перед пишущей машинкой, вставил в неё чистый лист и задумался. Руки чесались уже начать писать что-то новое. Но что — насчёт этого в голове пока было пусто. Брать какое-то своё прошлое произведение не имело смысла, там сплошь попаданцы. А у меня тут и так роман уже один был с попаданцем. Не писать же третий том. Это в литературном портале я мог выкладывать хоть десять частей об одном и том же герое, а тут, в советском книгоиздании, такой номер не пройдёт. Может, и правда замутить что-нибудь про школу магов типа Хогвартса, только не с Гарри Поттером, а, скажем, с Игорем Портновым. И Хогвартс будет называться Залесском или Загорском, или что-нибудь в этом роде.

Нет, на фиг, слишком уж муторно. Надо придумать что-нибудь понятное и доступное для советского читателя. А не окунуться ли мне во времена давно минувших дней? В смысле, во времена викингов? Ведь у того же Ростоцкого в середине 80-х выйдет снятый совместно с норвежцами фильм о том, как словенский паренёк сумел стать своим среди викингов, а их конунг даже его усыновил. Я бы с удовольствием отправил в ту эпоху нашего современника, который, как у Мазина в его «Викинге», умел фехтовать на мечах, но не уверен, что стоит перебарщивать с попаданцами. С другой стороны, конечно, могу стать своего рода первооткрывателем жанра, хотя эти попаданцы уже давно описаны Марком Твеном и даже Лагиным, который кроме «Старика Хоттабыча» написал ещё и «Голубого человека»,

В моей памяти отложилось примерное содержание всех восьми томов мазинской саги «Викинг», уж оттуда можно будет почерпнуть немало информации о тех временах, о жизни как славян (тут в помощь его же серия «Варяг»), так и викингов. И пока не забыл, нужно в отдельную тетрадочку вписать основные факты: даты, имена, прозвища, названия поселений… Так что подождёт машинка, пока вооружимся ручкой.

Нашего героя будут звать… будут звать… Ну, скажем, Задор. Оно его характеризует как парня задорного, в то время имена зачастую давали по каким-то признакам характера. А этот с пелёнок отличался задорным характером, вот и назвали Задором. Нормальное такое имя, без особых претензий, не Блудом же мне его назвать. А имена конунгов, всех этих Хрёреков и Рагнаров, можно позаимствовать у Мазина, он сам выписывал реальных исторических персонажей.

Эх, всё равно Интернет не помешал бы, сколько можно было бы найти дополнительной информации… Но придётся ещё лет пятнадцать точно ждать, а то и все двадцать, пока Сеть не станет общедоступной. Я отнюдь не был уверен, что моё вмешательство в историю поможет советским гражданам беспроблемно пользоваться интернетом уже лет через десять — на более ранний срок надеяться было просто наивно.

По идее, конечно, нужно перелопатить нашу Лермонтовскую библиотеку. Может быть, там что-то найдётся если уж не по викингам, то хотя бы по Древней Руси. Завтра и пойду, а пока будем конспектировать то, что застряло в голове.