Всходы Власти

Иерарх слегка покрутил головой, осматриваясь, и усталыми, медленными движениями начал загребать именно к тому месту, где находилась засада: именно там проще всего было выйти из воды. Есть!

Выбравшийся из воды первосвященник выглядел жалко. Грязная, изодранная тёмно-синяя роба обтягивала исхудавшее почти до костей тело. Лицо осунулось и вытянулось, обнажая острые скулы, а под потухшими глазами залегли тёмные, почти чёрные тени. И всё же он был ещё жив…

Этериас тяжело упал на колени, выбираясь из воды, и, пошатываясь, тяжело поднялся на ноги.

В этот момент в него полетели стрелы.

Наверно, и сам волшебник не мог сказать, как ему удалось уцелеть в этот момент. В самый последний момент, обессиленный, находящийся на грани обморока от истощения, маг на одних только рефлексах, не раздумывая, применил самый простой из всех боевых приёмов, что только знал.

Как говорил мастер Фелиус: что может быть проще простого порыва ветра?

Вот только усталость, истощение, и вода, стекающая с головы прямо в глаза, сыграла с иерархом дурную шутку: инстинктивно применив порыв, он промахнулся.

Мощный поток воздуха сбил большую часть стрел на подлёте. Но парочка всё же чиркнула его по робе, образуя порезы, а одна — вонзилась в левое плечо, заставив пошатнуться.

Однако резкая боль словно отрезвила чародея, заставив его прийти в себя и вновь приготовиться к бою. Быстрым движением он вырвал стрелу, а затем приложил руку к ране.

Маленькая вспышка света и запах палёной плоти дали герцогу понять, что этой ране его не убить.

Талион хладнокровно отбросил в сторону многозарядный стреломет, достал из-за спины свой собственный, утяжелённый стреломет, и выстрел из него.

Верховный иерарх резко взмахнул здоровой рукой, и поток ветра отклонил тяжёлый болт. Его глаза напряжённо обшаривали кустарник, из которого он прилетел. Герцог принялся неторопливо, почти бесшумно натягивать свой стреломет вновь. Но когда он закончил, резкий порыв ветра заставил его вывалиться из своего убежища наружу, не причиняя, впрочем, серьёзного вреда.

Талион резко перекатился в сторону, вскинул стреломет и выстрелил вновь.

Этериас вновь взмахнул здоровой рукой, отклоняя болт в сторону.

На миг оба противника замерли, сверля друг друга тяжёлыми взглядами. Почти обессиленный мокрый раненый маг в изодранной тёмно-синей робе, и полный сил, готовый к бою и до зубов вооружённый воин в чешуйчатой броне.

Герцог резко поднялся на ноги, откинул в сторону ставший бесполезным стреломет, и обнажил меч.

Волшебник не препятствовал ему, смотря на него усталыми, потухшими глазами. Хотя, быть может, он лишь собирал силы для очередного удара?

— Почему? — тихо спросил Этериас. — Что заставляет тебя делать это?

— Воля Отца. — глухо ответил герцог из-под маски, быстро срывая с пояса пару метательных ножей.

А затем бросился вперёд.

С лёгкой радостью Этериас подумал, что это даже хорошо, что его противник надел доспехи из чешуи королевской змеи. Они неплохо рассеивают нейтраль, а это значит, что он вряд ли убьёт герцога случайным ударом.

Особенно учитывая тот факт, что ещё немного — и он свалится без сил прямо на этом месте.

Волшебник в третий раз взмахнул рукой, отклоняя брошенные ножи в сторону, а затем создал резкий поток ветра прямо у ног своего противника, заставляя того пропахать лицом камни пляжа.

Герцог ушёл перекатом в сторону и быстро вскочил на ноги, вновь готовясь ринуться вперёд, и положил руку на очередной нож…

— Хватит! — в этот раз мощный удар ветра вбил его в пляжную гальку прежде, чем тот успел сделать что-то ещё.

— Ты можешь убить меня, но это ничего не меняет. — мрачно произнёс Талион, тяжело вставая на ноги и поднимая выбитый из руки меч. Последний удар не прошёл для него бесследно. — Найдутся и другие люди, что исполнят волю создателя.

— Это ложь! — закричал Этериас, тяжело дыша. — Отец никогда не хотел нашей смерти, а если бы и хотел, каждый из нас вонзил бы себе нож в сердце по его первому приказу!

Герцог недоверчиво хмыкнул, не веря ни единому слову противника. Он лишь резко метнул очередной нож и принялся неторопливо, по кругу, подходить к своему врагу, готовясь уклониться от очередного удара. Но от диалога не отказался.

— Его святейшество мастер Фидем приказал мне убить тебя. А после этого призвал Отца и покончил с собой. — протянул герцог. — Очевидно, он сделал именно то, что ты описал. А ты нет. И поэтому должен умереть.

Талион вновь рванулся вперёд, но тут же был вынужден уйти перекатом в сторону, уклоняясь от очередного порыва ветра.

— Как он умер? — коротко спросил Этериас, собирая силу ветра для очередного удара.

— Рассыпался в чёрную пыль. — пожал плечами лорд Бастиона и метнул очередной нож. На его поясе их осталась ровно половина.

Этериас на миг замер на месте, сопоставляя факты, и едва сумел отбить очередной бросок.

— Стой! Его убили! Я могу доказать! — поспешно закричал волшебник, глядя на готового к рывку воина.

Герцог помедлил, остановившись. И посмотрел на своего врага с подозрением. Он был ещё полон сил, готов подниматься и бросаться в бой вновь и вновь. Иерарх, напротив, был на последнем издыхании и явно не способен на серьёзные удары, лишь вяло отбиваясь ударами ветра. Быть может, если надавить сейчас, ему всё же удастся прикончить его… Но что если он говорит правду?

— Говори. — твёрдо сказал лорд Бастиона.

Этериас медленно вытер выступившие на висках бисеринки пота, пошатнувшись. Наверно, ещё пара таких бросков — и следующий он уже не отобьёт.

— Я был в центральном храме, где погибли иерархи. От них тоже осталась тёмно-серая пыль. Я даже знаю, откуда она берётся. И я точно, знаю, что их всех убили — потому что расположение горстей пыли говорит о том, что они все сражались с кем-то смертельно опасным. Они бросились врассыпную по третьей схеме тактики мистического боя: когда отряд мастеров сталкивается с тварью, от ударов которой не спасает никакая защита, а та достаточно сильна, что её не получается прикончить быстро. Это один из тех приёмов, которым учат каждого мастера в каждом королевстве. И я узнал его.

Талион помедлил ещё пару мгновений, обдумывая услышанное. А затем отрицательно мотнул головой.

— Это ничего не доказывает. И я не могу это проверить.

С этими словами Нелейский герцог сорвал сразу три ножа с пояса, и метнул их веером.

Верховный иерарх отбил их взмахом руки, скривившись от боли и слабости. И в следующее мгновение понял, что уже не чувствует свою руку. Отчаянным, продирающем болью до самого нутра усилием воли он вновь впечатал своего противника в землю, ломая тому рёбра мощным воздушным тараном.