Всходы Власти

В этот раз оглушенный ударом герцог так легко уже не поднялся, лишь вяло пытаясь нащупать оставшиеся ножи на поясе.

Предательская мысль заползла в голову первосвященника — стоит избавиться от его врага здесь и сейчас. Его ноги уже подкашиваются, он и сам-то едва стоит… Это же безумец, убивающий людей. Он и сам-то, наверно, уже не может считаться человеком…

Он слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Ещё один последний смертельный удар он точно осилит — но если продолжать затягивать, он просто потеряет сознание от усталости.

Этериас мотнул головой, отгоняя позорные мысли. Нет. Если он всё сделает правильно, никому сегодня не придётся умирать.

Тяжёлой, шаркающей походкой волшебник подошёл к оглушенному противнику, и протянул ему руку.

— Прошу тебя, выслушай меня до конца. И если мои слова тебя не убедят… Я сам позволю тебе убить меня. Даю слово.

Несколько долгих, растянувшихся во времени мгновений Талион Бастион ошарашенно смотрел на человека, что протянул ему руку. Человека, с которым он только что сражался насмерть.

Осторожно, неверяще, он взял её и поднялся, скривившись от боли в груди. Вот только это последнее усилие, что потребовалось для поднятия его на ноги, похоже, выпило из волшебника последние силы. На его изумлённых глазах Этериас Инвиктус, человек, которого он пытался убить долгие месяцы, упал в обморок, оседая на камни пляжа.

Герцог едва успел подхватить падающее тело, мягко опуская его на землю, сам не понимая, что заставило его сделать это.

Выходит, он всё-таки победил?

Медленным, осторожным движением герцог поднял выскользнувший из руки во время последнего падения меч, и направил его на бессознательного волшебника, смотря на него, как на затаившуюся кобру. Но тот же лежал без малейшего движения, и лишь слегка вздымающаяся грудь говорила о том, что мастер ещё жив.

Герцог застонал и схватился за голову. Он совершенно не знал, что делать в такой момент.

Убить того, ради чьей смерти он приложил столько усилий? Но ведь он просто пощадил его… Даже если его сил не хватило бы на то, чтобы добить его с помощью своего искусства, ничто не мешало иерарху просто поднять его же меч и прирезать его, пока он валялся оглушённый!

Но вместо этого ему подали руку, помогая встать. Зная, что именно он убийца, что пришёл за его головой, зная, что он только что пытался убить его любимую женщину…

И всё же, лорд Бастион был не из тех, кто не умеет принимать сложные решения.

Он достал из-за пазухи небольшой путёвой дневник, что использовал для записок. Затем, сделав в нём несколько записей, аккуратно спрятал его под небольшим, неприметным камнем подальше от побережья.

Если последний из иерархов солгал ему… И даже если он откажется умирать, не убедив его, восстановит силы за время своего рассказа, и убьёт его, это ничего не изменит. Его люди найдут дневник. Прочитают его, сделав выводы.

Он не обманывал своего врага. Его смерть и неудача ничего не изменит — на это место придут другие.

В королевствах немало людей, что верят в создателя. Найдутся и те, кто сделает эту работу лучше него.

Талион достал флягу и принялся поить бессознательного мага. Тот закашлялся и сперва недоумённо посмотрел на него. А затем жадно присосался к воде.

— Спасибо. — Произнёс Этериас, вытерев губы дрожащей рукой.

— Я готов выслушать тебя. — вздохнул герцог, принимаясь подбирать ножи, раскиданные по пляжу.

Верховный иерарх ненадолго задумался, с чего бы начать.

— Мне известен только один способ, которым можно превратить человека в кучку праха. Это искусство смерти.

— Никогда не слышал о таком. — флегматично ответил герцог. — Согласно общей магической теории искусства нейтраля, энергии смерти не существует.

— Я тоже так думал, до недавнего времени. — кивнул иерарх. — Пока король Ганатры не продемонстрировал мне шарик из антрацитово-чёрной энергии, который я не смог даже ощутить, хотя и видел своими глазами.

Герцог фыркнул и отвернулся, продолжая искать очередной нож среди камней, поощряя своего визави продолжить.

— Король Горд назвал это искусством смерти. Им владеют шаманы детей льда, или северных варваров, как их зовут в Ренегоне.

— Ты хочешь сказать, что это варвары убили иерархов? — скептически спросил Талион.

— Нет, вовсе нет. Не думаю, что какой-то шаман мог бы пройти в центр святых земель незамеченным, да ещё и прикончить одиннадцать лучших мастеров королевств. — покачал головой Этериас. — Но именно расследование произошедшего в храме привело сэра Горда к северным шаманам. Тогда он был ещё рыцарем. Сейчас стал королём. И он утверждает, что иерархи были убиты искусство смерти, и это он достоверно выяснил. Более того, от него же я узнал, что в ритуал призыва Отца было произведено вмешательство.

— Вмешательство? — поднял бровь лорд Бастиона.

— Кто-то подменил кристаллы памяти, что служат маяком для призыва создателя. — кивнул первосвященник. — А теперь посмотри на картину в целом, глядя на всё с моей стороны. Вмешательство в ритуал. Смерть всех иерархов. Странная аномалия на месте их смерти, восставшие из мёртвых тела и следы кровавого ритуала с жертвоприношениями в канализации под храмом. Кучки праха, что может создать лишь одно известное мне искусство. А теперь — ещё и смерть мастера Фидема и его странные указы. И он также умирает во время призыва отца, оставив за собой лишь горстку праха. Это все звенья одной цепи, не находишь?

Талион всерьёз задумался. Брешей в логике иерарха не было. Но всё же… Мастер Фидем был наставником юного наследника герцогства, и они хорошо знали друг друга.

— Я бы не назвал указы Фидема странными. Старик давно хотел реформировать церковь и считал многих из вас недостойными своего поста. — пристально посмотрел на Этериаса герцог, подкидывая в руке нож. — С такой точки зрения задача по вашему устранению уже не кажется безумием, верно?

— Возможно, и так. — легко согласился Инвиктус. — Если бы Отец хотел нашей смерти, Фидем и правда бы мог послать за головами тех, кто отказался исполнять подобный приказ убийц. Он всегда был фанатичен в своей вере… Быть может, я бы в такое поверил, но я лично был в центральном храме. Видел следы боя — почти незаметные, словно затёртые кем-то или чем-то. Я сражался с порождениями неведомого нам искусства, видел искажение и смертельную ловушку, где сотнями гибли стражники и гвардейцы Ренегона. Отец бы не сделал подобного, если бы хотел просто наказать нас.

— Это всё, что ты можешь сказать? — хмуро уточнил герцог.

— Нет. — чуть подумал, ответил Этериас. — Есть ещё кое-что. Когда я ездил в Ганатру, убеждать короля Горда возродить там церковь, случилась ещё одна вещь. Незадолго до переговоров с ним мне явилось странное создание… Своеобразный дух, похожий на живое воплощение стихии. Никогда не встречал подобного. Он пытался убедить меня в том, что я должен убить короля Ганатры.

— Он предложил верховному иерарху убить одного из королей? — брови герцога взметнулись ввысь. — Это же совершенная бессмыслица, если знать хоть что-то о церкви, которая всегда последовательно выступала против убийств.