Вспоминай меня ночью

Высыпает рядом с моим лицом горсть разноцветных колес.

– Все не так, Кроха… - поднимаюсь я.

– Аха… давай, - ухмыляется она сквозь слезы. – Расскажи мне про свое очередное горе. Разорви снова, на*уй, мою душу!

Отворачивается.

Ее плечи вздрагивают одновременно с рваным дыханием.

Обняв сзади, начинаю тихо укачивать.

– Уходи от Валери, Элли… - начинаю нашептывать ей. – Ты замечательная… Тебя надо любить… Заботиться…

И она качается вместе со мной, затихнув и зависнув, смотрит вперед.

– Нет… мое место здесь, – мотает она головой. – Не хочу, как ты… попробовать и не суметь. И жить с пониманием своей ничтожности. Я лучше буду верить, что «Сумерки» - это мой выбор, а если захочу, то все смогу. Но пробовать не стану никогда!

– Ты сможешь…

– Не надо, бл*ть, мне рассказывать!! Ты мне уже все показал. Мы все тут шлюхи, слабаки и наркоманы. Ты - лучший из нас, но и ты — ничтожество.

– Элли… - пытаюсь объяснить ей. – Я просто не могу ТАК. Когда каждый день… это - как ожидание смерти! Я больше не могу. Я просто ускорил...

– Я… Я… Я… А ОНА?! Вот она - твоя любовь, Лекс, – ее руки отталкивают мои. – Это все хе*ня и отмазки! Ты просто съехал! Устал и съехал! Вот и вся твоя любовь… Может, она, вообще, такая - любовь… Спасибо, что показал!

Пару шагов к двери, и я срываюсь, перехватывая ее и рывком разворачивая к себе:

– Не смей, Кроха, топтаться по мне!

– А то что?! – толкает она меня в грудь. – Добавишь порцию амфетамина, чтобы не грустить?!

– Да! Добавлю, бл*ть! Элли, она сильная и это ее бой! А я балласт, Алиса, понимаешь, я точка давления! Её слабое место! И я должен был сделать так! – ору ей в лицо.
– Дать ей свободу! Давай, презирай меня за это!

Боковое зрение ловит чей-то алый силуэт, и мы резко оборачиваемся на открытую дверь.

Валери…

Мы с Крохой, оба с горящими на щеках пятнами, в ярости стоим друг напротив друга, словно перед рывком.

– Лекс… - Царевна делает шаг внутрь, и ее взгляд падает на стол с нашими «конфетками».

Кисти резко сжимаются в кулачки, мелькая алым маникюром, и губы превращаются в жесткую кровавую линию. – Алиса, выйди, – тон такой, что Элли мгновенно дергается к двери.

– Нет! – тормозит ее Вэл. – Лекс, погуляй-ка ты…

Выдернув из рук Алисы сигареты, вылетаю за дверь.

Глава 47 - Исповедь

В клубе аншлаг… Все правильно. Сегодня жгут молодые и знаменитые. И я - не в последних рядах. Только они идут на сцену, а я - на эшафот. Каждый должен исповедаться перед смертью. И мой концерт – это попытка переписать на чистовик и оставить только самое-самое, а еще, он - моя исповедь. Жаль, что не ей...

Говорят, самоубийство – это слабость. И, если это так, то Элли во всем права!

Во всем, кроме одного.

Да, я - «игрушка», я - наркоман… неуравновешенный придурок… слабак… кто там еще?

Но…

Но это ради нее, все равно.

Скоро мой выход, голова начинает кружиться. Стробоскоп превращает мой внутренний коматоз в сюр, но мне не страшно – я не забуду ни одной строчки. Они впечатаны в меня.

Кто-то толкает в спину, желая удачи, я чувствую руки ребят, которые пытаются поддержать перед выходом, хлопая меня по плечам. Конферансье чего-то там орет со сцены, и зал взрывается гулом и аплодисментами.

Слышу первые тяжелые ноты своего трека…

Открываюсь, выходя под прожектор, и толпа затихает под тяжестью всего, что я принес им.

Пробегаясь слепыми глазами по залу, я впиваюсь ими в знакомый силуэт… Может, мне это, конечно, кажется… даже, наверняка… свет рампы слепит...

Но я буду думать, что это она там, в толпе, и буду ей рассказывать сейчас свою версию нашей истории.

Зачем?

Не знаю… У исповеди нет логики…

Передо мной лежит красивая и нежная,

Я сфоткаю её на память...

Будет слайд шоу.

И мы друг друга изнасилуем тут бешено,

Она полюбит меня может,

Но ей не узнать, что...

Не вспомню я её...

Нахально и грубо

Мы займёмся с нею тем, что называешь ты любовь.

Она одна проснётся в этой спальне под утро,

Ведь не даст мне с нею быть незаживающая боль...

Перед глазами прокручиваются первые моменты нашей встречи: ее пластика... ее испуг... смущение... улыбка... летящие в коридор кроссовки…

Ее мокрые волосы, ее губы, пьющие отраву прямо из горлышка… Ее глаза!

И я выдаю, выдаю ей свою версию… пусть знает… Пусть смотрит, какой я есть! И как она вписалась в мою циничную реальность…

И что наделала со мной!

Пусть поймет…

А перед глазами наши головокружения… И моя решительность взять ее, хотя бы, на миг!

А потом так много ее! Ее невинность, чувственность и страсть!

«Я буду любить твои глаза…», и мое ожившее сердце…

Мои отчаянные попытки унести хоть немножечко ее с собой.

Знаю - то, что было между нами, навсегда останется. И умоляю мою девочку…