Вспоминая голубую Землю

– Его глаза должны были перестать записывать, когда он пересек границу, - сказал Джитендра.
– У тебя так и будет, если только ты не пошел на многое, чтобы обойти это ограничение.

– Я этого не делал, - заверил его Джеффри.

– Должно быть, он установил дополнительные записывающие устройства, надеясь, что они не будут обнаружены при обычном сканировании, - предположил Джитендра.
– Очень непослушный. Ему повезло, что он отделался простой депортацией. Они были бы в полном праве выколоть ему глаза на месте.

– Мы здесь довольно щепетильно относимся к неприкосновенности частной жизни, - сказала Санди.

– Понимаю.

Демонстрация силы привела Джеффри в замешательство. Он не предпринимал никаких сознательных усилий, чтобы нарушить протоколы Непросматриваемой зоны, но что, если этот человек допустил невинную ошибку, забыв о какой-то функции, которую он установил в свои глаза много лет назад? Дополнительные возможности расширения, которыми клиника в Луанде снабдила Джеффри... Их никак нельзя было спутать с чем-то, что прямо противоречит правилам Зоны... не так ли? Но усилием воли он заставил себя перестать беспокоиться. Теперь он был в Зоне. По самой своей природе, количество проверок, которым он будет подвергаться с этого момента, будет минимальным.

Они покинули трамвайную остановку в составе беспорядочной процессии путешественников, встречающих и роботов. Санди, должно быть, застала его за тем, как он вытягивал шею, высматривая вид за пределами этих бетонных и обрызганных краской лабиринтов.
– Никто особо не беспокоится об окнах на Луне, - сказала она ему.
– Даже выше поверхности. Слишком угнетающе по ночам - недели бесконечной темноты - и слишком ярко днем. Если вы хотите увидеть Землю или звезды, возьмите луноход или скафандр или отправляйтесь на дальнюю сторону. Мы приехали сюда ради социальных возможностей, а не ради пейзажа. Если вам нужен пейзаж, оставайтесь на орбите или отправляйтесь на Марс. Луна предназначена не для этого.

– Я и не знал, что Луна для чего-то нужна, - сказал Джеффри.

– Это платформа, вот и все. Пространство событий. Место, где можно заниматься интересными вещами. Думаешь, они стали бы терпеть Зону где-нибудь еще?
– теперь Санди выдавала одну из своих тирад.
– Конечно, в других частях системы есть "слепые зоны", но в основном это просто потому, что покрытие становится неравномерным, а не потому, что люди сделали это таким образом. Если бы это было на Земле, они бы уже вытащили из-под земли какое-нибудь древнее юридическое обоснование и отправили в резервуары.

– Думаю, они сначала прислушались бы к аргументированным доводам, - сказал Джеффри.
– Там, внизу, не только танки и пушки - большую часть времени у нас действительно есть нечто, напоминающее мирную глобальную цивилизацию.
– Типично: он пробыл в присутствии Санди всего десять минут, а уже вел себя как защитник всей планеты.
– Ты родился здесь, Джитендра?
– ' весело спросил он.

– С другой стороны, в Копернике. Вот там-то ты и появился, не так ли?

– Да, хотя я видел не так уж много.
– Они шли по ровному туннелю, облицованному бетоном, бетон был покрыт слоем сочащихся, мерцающих психоактивных граффити.
– Санди сказала мне, что ты занимаешься робототехникой.

– Это правда, - сказал Джитендра.
– Хотя и на более экспериментальном, кровоточащем острие событий. Тебя что-то интересует?

– Наверное. Может быть. Провожу кое-какую работу по познанию слонов.

Джитендра рассеянно хлопнул себя по лбу.
– О, теперь я понимаю. Ты человек-слон!

Джеффри поморщился.
– Ты говоришь так, словно я какой-то причудливый медицинский образец, замаринованный где-то в бутылке.

– Не знаю, сколько раз я говорила Джитендре, чем ты занимаешься, - раздраженно сказала Санди.
– Имея в виду, я же не говорила о каком-то малознакомом троюродном брате, находящемся на двойном расстоянии, или что-то в этом роде.

Граффити вокруг них бесконечно меняло форму, за исключением мышино-серых пятен там, где краска облупилась. Граффити были очень причудливыми, подумал Джеффри.

– Итак, в любом случае: познание слона, - решительно сказал Джитендра.
– Звучит довольно интересно. Как ты относишься к байесовским методам и принципу свободной энергии?

– Если это бесплатно, я только за.

– Наш Джеффри на самом деле не теоретик, - сказала Санди.
– По крайней мере, теоретики обычно не ставят себе целью благоухать слоновьим навозом или лазать в смертельные ловушки двухсотлетней давности.

– Спасибо.

Она обвила рукой его талию.
– Конечно, я бы не хотела, чтобы он был другим. Если бы не мой брат, я бы чувствовала себя единственным странным членом семьи.

Она остановилась рядом с участком стены, где грязно-коричневый фон более ранних слоев граффити был перекрашен дрожащей, мерцающей серебристой формой, похожей на отражение в воде какой-то сложной металлической структуры или инопланетного иероглифа. Блоки и формы основных цветов начали вторгаться в серебро, задевая и изводя его края.

Санди прижала палец к стене и начала восстанавливать форму, отталкивая ее обратно от ограничивающих форм. Там, где ее палец надавил, серебро стало широким, ярким и глянцевитым.
– Это одно из моих, - сказала она.
– Сделала это пять месяцев назад, и оно все еще держится. Неплохо для произведения искусства консенсуса. Краска привлекает внимание. Любая вещь, на которую смотрят недостаточно часто, находится во власти того, что на нее посягают и перекрашивают.

Она отдернула палец, на котором не осталось ни пятнышка.
– Я могу переделать свою собственную работу, при условии, что краска сочтет, что за ней достаточно внимательно следили. И я могу перекрасить чью-нибудь еще, если на нее недостаточно посмотрели. Хотя я бы вряд ли когда-нибудь так поступила - это на самом деле нечестно.

– Итак, это Санди Экинья, в буквальном смысле оставляющая свой след, - сказал Джеффри.

– Я ничего такого не подписываю, - сказала Санди.
– И поскольку в наши дни я в основном работаю в скульптуре и анимации, вряд ли у кого-то возникнет ассоциация со мной в виде двухмерной абстракции.

Джеффри посторонился, чтобы пропустить нагруженного багажом робота.

– Любой мог видеть, как ты это делаешь.

– Большинство из них понятия не имеют, кто я такая. Я мелкая рыбешка, даже здесь, наверху.

– Она действительно начинающий художник, - сказал Джитендра.

– И половина людей, которые здесь живут, все равно художники, или думают, что они художники, - сказала Санди, снова подталкивая их вперед.
– Я здесь не Экинья, просто еще одна женщина, пытающаяся заработать на жизнь.

Когда они приблизились к концу покрытого граффити коридора, Джеффри почувствовал, что он вот-вот выйдет в гораздо большее пространство, акустика изменится, ощущение замкнутости исчезнет. Чувствовался даже намек на легкий ветерок.