Вспомни обо мне

Накрапывал дождь, воздух понемногу напитывался запахами весны, но сумерки отливали еще холодным синим зимним перламутром. Сидя в теплом салоне дорогого автомобиля, Рита думала о том, что это правильно, что они с Мирой, женщины, в сущности, благополучные, занимаются чужими проблемами. Быть может, это идет в ущерб ее общению с дочерью, но она еще так мала, и ей так хорошо пока еще подле бабушки.

– Смотри, церковь. Да какая красивая, новая, – Мира открыла окно и вдохнула свежего влажного воздуха.

– Это храм во имя Иоанна Предтечи.

– Может, зайдем, свечки поставим? Заодно и посмотрим на новый храм…

– Знаешь, Мира, мы с Марком никогда о религии не говорим, но каждый из нас время от времени ходит в церковь. Пойдем.

– У меня косынки нет.

– Да и у меня тоже.

– Ничего, думаю, нас не выставят оттуда.

– Нет, Мира, я сейчас не пойду. Знаешь, когда я была еще совсем молодой и хотела войти в храм, что на Музейной площади, меня там так пристыдили, что я долго потом туда не ходила… Значит, в следующий раз.

Добротный кирпичный дом с зеленой крышей и зеленым же, ярким забором, мокрые деревья палисадника покачиваются на ветру.

– Мира, знаешь, а я не хотела бы жить здесь, среди этих домов, среди этих людей. Быть может, это погода так на меня действует, но я была бы здесь чужая.

– Глупости. Просто ты привыкла к другой жизни, вот и все. Если бы, к примеру, Марка позвали сюда на работу, и тебе пришлось здесь жить, поверь мне, ты бы и здесь нашла повод для удовольствий.

Они расхохотались. Понимали, что дело не в Подлесном, а в погоде, в унылом освещении, в тех же фиолетовых сумерках, Летом здесь наверняка все выглядит по другому: и сирень цветет, и вишни клонятся от ягод, и яблоки наливаются.

– Прямо как у нас, в Отрадном… – закончила Рита свою мысль вслух. – Ладно, надо выходить из машины, знакомиться с теми, кто тут живет. Люди сказали, что Любовь Петровна Чернозубова, тетка Веры.

Вопреки фамилии Любовь Петровна была обладательницей белоснежных крепких зубов. Вся такая аккуратная, подтянутая, в розовом свитере и черных теплых брюках, она стояла на крыльце и, кутаясь в пуховый платок, всматривалась в лица приезжих незнакомых женщин.

– Вы Любовь Петровна Чернозубова? – спросила Рита, приближаясь к дому и осматриваясь в поисках собаки.

– Собак нет, не бойтесь, – услышали они. – Проходите, проходите. Вы, видно, из города.

– Меня зовут Рита, а это – Мира. Нам надо поговорить с вами, Любовь Петровна.

– Проходите, раз пожаловали.

По ее виду трудно было догадаться, или боится она, нервничает, или же ее бледное лицо с большими темными глазами всегда так напряжено.

Она провела гостей в просторную чистую кухню. Сразу же включила самовар, расписанный под Хохлому, – красный с желтым, нарядный, праздничный.

– Слушаю вас… – Любовь Петровна поправила машинально рукой чуть сбившиеся набок, завязанные узлом, тяжелые темные волосы, провела ладонью по своим щекам, словно проверяя, на месте ли они. Все-таки ни нервничала.

– У вас была племянница Вера, – начала Рита.

– Так вы из больницы, наверное? Сразу скажу – я уже давно забрала свое заявление назад. Это в самом начале, когда все случилось, я никак не могла смириться с тем, что недоглядели, что допустили до такого. Но потом, когда немного успокоилась, поняла, что каждый человек может ошибиться, да и доктор этот, Нольде – хороший человек, да и специалист тоже.

– Мы не из больницы. Скажите, у вас сохранились фотографии Веры?

– Конечно. А что? Что случилось? Кто вы?

– Понимаете, у нас есть один знакомый, можно даже сказать, друг, и вы его хорошо знаете – Анатолий Концевич.

– Ну как же, конечно знаю! И что же с ним случилось? Уж не помер ли? – ахнула она.

– Почему вы так предположили?

– Но ведь вы же приехали сюда. Значит, что-то случилось. Вы извините, что я перебила…

– Анатолий, слава богу, жив и относительно здоров. Но он утверждает, что ваша племянница и его жена жива.

– Как это? Он что, (с ума) сошел?

– Нет. Просто его друзья видели ее в городе. Один – в ресторане. Она была там в обществе молодого человека. Кстати, с Михаилом Нольде, сыном того самого Нольде, на которого вы, вероятно, и писали заявление. – Догадалась Рита. – Ведь вы же обвинили его в непрофессионализме.

Она судила лишь по одной фразе, оброненной Любовью Петровной. Рисковала, но логика подсказывала, что заявление тетки могло быть связано исключительно с ее смертью, с тем, что доктор, который ее наблюдал, пропустил гепатит.

– Да, было такое. Но что вы сейчас сказали? Повторите! – Любовь Петровна пристально взглянула на Риту. – Что Вера жива? Это как?

– Понимаете, я сама-то не видела, да и Анатолий тоже, но все вокруг утверждают, что эта женщина – точная копия Веры. Анатолий находится в ужасном состоянии, он ужасно напуган, нервничает.

– Да мало ли похожих людей на свете? Но что вы хотите от меня? Узнать, жива ли Вера? И что, по вашему, я должна вам ответить? Я же сама ее хоронила.

Рита сделала паузу, остановилась, достала носовой платок и промокнула им выступивший на лбу пот. Она и сама не ожидала, что так разволнуется. В разговор вмешалась Мира.

– Любовь Петровна, мы приехали к вам, как к единственной родственнице Веры, чтобы спросить, не было ли у нее сестры-близнеца?

– Ах, вот оно что, – выдохнула с облегчением тетка. – А я-то думаю, что они хотят от меня узнать. Да не было у Верочки никакой сестры. Хотя, конечно, насмотришься сериалов, и не такое в голову придет. Но Галина, мать Веры, ничего такого мне не говорила. Она давно умерла, царство ей небесное. Неужели так похожа?

– Давайте договоримся с вами так, – сказала Рита. – Я сама, лично, встречусь с этой женщиной. Постараюсь сделать снимок, привезу его вам, чтобы вы сами сказали, похожа она на Веру или нет, а вы за это время постарайтесь встретиться с доктором, который принимал роды у вашей сестры, Галины. Или с кем-то, кто в это самое время лежал в роддоме. Кстати, где рожала ваша сестра?

– В Марксе…

– Вы сможете это сделать?

– Но зачем это? – вполне резонно спросила Любовь Петровна. – Мало ли кто появился в городе.

– А вдруг окажется, что это ваша родная племянница?

– Ну и ну. Ладно, тем более что я часто бываю в Марксе. Да и женщину одну знаю, которая одновременно с Галкой рожала. Постараюсь что-нибудь узнать. Но если честно, вы меня удивили. Господи, я же совсем забыла про чай…

Рита с Мирой переглянулись. Они поняли друг друга без слов: надо ли говорить тетке о том, что в могиле ее племянницы похоронен мужчина? Мира чуть заметно покачала головой, мол, нет, не надо…